Противоречия любви (СИ) - "Ка Lip" - Страница 62

Барон не хотел ехать на эту встречу, но, подумав, все-таки поехал. В ресторане за столом уже сидел Гер и его верный Ковало. Барон и его два человека подошли к столу.

— Здравствуй, Мирчи, присаживайся.

Барон сел напротив и молча уставился на Полонского. Это Полонский хочет с ним поговорить, а не он с ним. Вот он и молчал.

— Я хочу тебе отдать вот эти документы, — Гер протянул папку, которую Мирчи взял из его рук. Он не стал ее открывать, ожидая пояснений Полонского. — Это документы, подтверждающие твое право собственности на земли, где находятся дома цыган и прилегающие к ним поля.

— Таких документов не может быть…

— Они были затеряны в архиве. Архив перевозили из одного городка в другой, потом там случился пожар, и в результате много записей сгорело. Мой адвокат очень долго их искал и все-таки нашел. Они сохранились, и они подтверждают, что эти земли принадлежат тебе.

Мирчи недоверчиво открыл папку и просмотрел бумаги. Действительно, на них стоит штамп архива. Начав читать первую страницу, он понял, что Полонский не разыгрывает его.

Гер не торопил барона, терпеливо ожидая, пока тот вникнет в суть.

Когда барон оторвал взгляд от документов, Полонский заговорил:

— Я должен сразу предупредить тебя, что земли под нефтеперерабатывающей базой тоже твои. Но эти документы я оставил себе, и эту базу тоже. Я думаю, ты не будешь в обиде.

— С чего вся эта щедрость? — барон закрыл документы и взглянул в глаза Гера. Он не понимал мотивов поступка Полонского, хотя ему нравился его смелый взгляд. Да, Полонский достойный соперник.

— Я не совсем хорошо обошелся с твоей дочерью…

— Она больше мне не дочь.

— А если я женюсь на ней? — Гер не понимал барона, и эти слова были первым, что ему пришло в голову.

— У тебя появилось хобби — жениться? — барон слышал о неудачной женитьбе Полонского. Об этом писали все газеты, и Роза бурно обсуждала эту новость в их доме.

Гер понял, о чем говорит барон. Но это его не смутило. Он по-прежнему открыто смотрел в глаза Мирчи.

— Тот брак был ошибкой… все мы ошибаемся. И я могу признать свои ошибки.

Барон понимал, о каких ошибках говорит Гер. Это завуалированное извинение, только оно ему не нужно.

— Твоя женитьба на ней ни на что не повлияет. Ты не цыган. А той, кем она стала, ее ни один цыган в жены не возьмет, — видя, что Геру нечего сказать, барон продолжил: — Если это все, то я принимаю бумаги как извинения. И даже не буду претендовать на земли под нефтебазой, пусть они станут твоими.

Барон хотел встать.

— Подожди, — Мирчи сел обратно на стул, — у меня Шандор. Он признался, что подбрасывал мне на нефтебазу наркотики, и признался, что похитил Камаз с оружием. Основную часть оружия нашли в его огороде.

— Что с Шандором? — хоть Мирчи и не выносил его, но все-таки Шандор — цыган, и о его исчезновении месяц назад стало известно всем. Его искали, но безуспешно.

— Ты еще не все знаешь… он забрал себе Дару. Это было еще перед Новым годом. Она жила у него, — Гер, смотря в глаза Мирчи, произнес, — Шандор посадил ее на наркотики, таким способом рассчитывая добиться взаимности.

Гер видел, как изменилось лицо Чечара. Он понимал, что ему больно. При всем напускном равнодушии и заявлениях об отречении от дочери, Мирчи ее любил. Да и как не любить собственного ребенка? И вот теперь он узнал, что с ней сотворили такое… и кто? Свой, цыган.

— Отдай мне его, — хрипло проговорил Мирчи. Он взял бокал с водой, стоящей рядом с его тарелкой, и выпил.

— Ковало скажет, куда за ним подъехать твоим людям. — Гер полагал, что Чечар сам захочет разобраться с Шандором, и он не ошибся. И еще он решил, что не хочет марать руки его кровью, теперь это не его дело. Судьбу Шандора решит барон, тот, кому дана такая власть. Пусть это и звучит абсурдно, но эти люди живут по своим законам.

— Где сейчас Дара? — Мирчи знал, что не должен спрашивать, но его сердце разрывалось от боли. Он знал, что такое наркотики, и что посадить на дозу — это значит обречь на медленную и страшную смерть.

— Как только я забрал ее у Шандора, я отправил ее в Швейцарию в наркоклинику. Там она и сейчас. Врачи говорят, что все будет хорошо, она недолго была на наркотиках. Все зависит от ее воли, но она хочет вылечиться, — еще немного помолчав, он произнес: — Через неделю я полечу к ней. До этого к ней не пускали.

Барон моча встал и направился к выходу. Гер понимал, что услышанное о дочери стало для него ударом.

Сделав два шага от стола, Мирчи остановился, затем, повернувшись, подошел к столу и протянул руку Полонскому.

— Спасибо, Герман.

Они молча обменялись рукопожатиями. Сейчас слова были лишними.

Всю дорогу до дома Мирчи кипел от злости, хотя внешне сохранял спокойствие. Он держал в руке бумаги — именно те, о которых говорила Дара. Тогда он не поверил своей дочери, он поверил Розе. Хотя всегда знал, что Роза — лживая женщина. Но она его жена. Он сам ее выбрал. Она родила ему трех дочек и сына, наследника, к которому однажды перейдет власть и титул барона. Как он мог не поверить Розе? Не мог. Но он ошибся. Понимание этого было слишком болезненно. Хотя даже эти документы не повлияли бы на его решение отречься от Дары. Его дочь совершила то, что невозможно смыть ничем. Но ложь Розы он не собирался оставлять безнаказанной. Она солгала ему, своему мужу, она солгала барону.

Войдя в дом, Мирчи снял со стены нагайку с красиво инкрустированной ручкой. Это был подарок. Он посмотрел на искусную работу мастера, а затем взмахнул нагайкой. Она рассекла воздух с протяжным свистом.

— Роза, — прозвучал грозный голос барона.

Из кухни вышла Роза и по виду своего мужа поняла, что пощады не будет.

— Подойди сюда. Ближе, — Мирчи поигрывал нагайкой, держа ее в руке. — Как ты посмела обмануть меня? Женщина, ты должна уважать своего мужа. Ты нарушила это правило и за это будешь наказана.

Роза нервно сглотнула и сделала шаг к мужу.

— Что я сделала не так? В чем виновата? — как бы она ни боялась Мирчи, но не хотела сдаваться и показывать свой страх.

— Ты обманула меня, не сказав, что Дара звонила. Как ты посмела так поступить?

— Ах, вот оно в чем дело… Да, я не сказала, что эта лживая потаскушка звонила…

— Замолчи. У нее были важные документы, она везла их для меня.

— И ты поверил ей? — Роза смела шагнула вперед, надвигаясь на мужа своей массивной фигурой.

— У нее были эти документы, а ты лгала мне. За это получай.

Мирчи взмахнул нагайкой, и Роза закрыла лицо руками. Удар пришелся на плечи и спину. Он еще раз размахнулся и снова ударил.

Роза, сжав зубы, сносила порку. Ей это было не впервой. Еще в молодости отец нещадно порол ее за любые провинности. Поэтому все происходящее было не вновь. Только сейчас все иначе. Она знала, что Мирчи просто вымещает злость и не более. Дару он не в силах оправдать, она навсегда отвержена цыганами, и, понимая это, Роза готова была снести все, так как победа все равно за ней. Дара больше не является дочерью барона, и это самое главное.

Устав наносить удары, Мирчи бросил нагайку и ушел в свой кабинет. Он знал: ничто не способно вернуть ему его дочь.

На следующий день привезли Шандора. Сначала у Мирчи было желание увидеть его и даже выместить на нем всю накопившуюся боль — за то, что тот сделал с Дарой. Но злость прошла, и остался лишь холодный расчет. Подозвав к себе цыгана, Мирчи подошел вплотную к нему и произнес:

— Поколи ему наркоту… пару недель. А потом отпусти.

Это было сказано только для цыгана. Он расслышал эти слова и понял их смысл. Цыган кивнул и вышел из дома барона.

Чечар прошел к себе в кабинет и устало опустился в кресло. Ему даже стало жаль Шандора: он помнил его таким самоуверенным, надменным и красивым. Мирчи знал, что будет с ним, когда наркотики станут его жизнью, Шандор перестанет существовать, а то, что останется от него, будет ничтожно и жалко на вид. Как все просто — всего лишь игла в вене, и человек прекращает существовать как человек. Страшная, медленная смерть на конце иглы.