Противоречия любви (СИ) - "Ка Lip" - Страница 58

— Ты видел ее руку… она наркоманка.

Ковало видел. Он был не то что в шоке, он просто потерял дар речи, увидев следы на ее венах.

— Она просила помощи… — Ковало понимал, что все это слишком сложно для него. Только не верил он, что она стала наркоманкой по своей воле, и вообще всему происходящему не верил. Этот как с ребенком, когда он и Полонский были убеждены, что это от Шандора, а все оказалось не так.

Гер понимал, что чем дальше он отдаляется от нее, тем ему хуже. Казалось, из него вынимают душу. Это было больно, очень больно…

— Поворачивай, — велел Гер. — Едем назад.

Ковало промолчал, зная, что эти слова дались Геру очень тяжело.

Все это время Дара жила в пограничном состоянии, уже не понимая, где сон, а где явь. Наркотики ей кололи регулярно. Каждый раз она кричала, билась и пыталась сопротивляться, но все было бесполезно. Ее держали, она чувствовала иглу в вене, а потом реальность исчезала.

Когда она возвращалась из иллюзорного мира, то окуналась в боль. Ей было плохо, физическая боль теперь была с ней постоянно. Даре казалось, ее разрывают изнутри. Болела каждая клеточка тела, и ничто не могло избавить ее от боли. Хотя она знала, что от нее избавляет — очередной укол. Только она не хотела такой ценой заглушать боль. Шандор приходил к ней и видел ее состояние. Он предлагал избавление от боли, и она знала, чего он хочет. Но она сильнее, она выдержит, она не сломается. Шандор улыбался своей циничной улыбкой и говорил, что подождет. Он хочет, чтобы она просила ее взять, и он дождется того момента, когда она станет такой, как он хочет.

Когда Шандор сказал, что она будет петь и плясать там, где ей скажет Рому, Дара обрадовалась. В том мраке, в котором она жила, это был лучик света. Песня и танец… как же она скучала без музыки, без выступлений. Она уж и забыла, как это — быть счастливой на сцене, когда на тебя смотрят зрители.

В ее жизни появились светлые мгновения, когда она забывала обо всем и выступала. Хотя даже на выступление ей вводили дозу. Но, наверное, небольшую, так как она была в сознании, только действительность вокруг искажалась.

Когда она увидела перед собой Гера, Дара думала, что сознание сыграло с ней злую шутку. Но его пальцы сжимали ее запястье, и она поняла, что все реально. Она попросила у него помощи, зная, что это ее последний шанс на спасение. Но он, ничего не сказав, ушел.

Шандор больно схватил ее под локоть и повел за собой. С торца здания стояли машины цыган. Он запихнул Дару в одну из машин, даже не дав ей одеться. Она была в легкой блузке и цветастой юбке — красивый наряд для выступления. Многочисленные браслетики мелодично позвякивали при каждом движении.

Дара откинула с лица локоны и с ненавистью посмотрела на Шандора.

Машина поехала, Шандор развернулся к ней и, схватив за горло, вдавил в спинку сиденья. Он был зол и все это время еле сдерживал себя. Но сейчас, когда она была в полной его власти, он не вытерпел.

— Что ты ему сказала? Говори, — он больно сдавил горло девушки.

— Ненавижу тебя, — Дара попыталась разжать пальцы, которые он стиснул на ее шее.

— А его, значит, любишь? — эти слова он произнес, приблизив лицо к ней.

— Отпусти.

— Любишь… — выдохнул он в ее губы. — Зря я столько ждал. Но мое терпение кончилось. Хочу тебя, слышишь — хочу.

Он попытался поцеловать ее, но Дара отвернулась и стала отбиваться. Шандор с размаху ударил ее по лицу, однако Дара не прекратила сопротивление. Она отбивалась руками, ногами, царапалась, пиналась, и тогда Шандор начал бить уже по-настоящему.

Дара чувствовала кровь на лице. Она текла из разбитой губы, и из носа, и щека пульсировала от боли, но это только придало сил.

— Машину останови, — крикнул Шандор водителю.

Когда машина остановилась, он открыл дверь и выпихнул Дару из машины. Она упала на обочину; хорошо, что везде был снег — он смягчил падение. Они уже выехали за пределы городка, и их окружала пустынная дорога, поле, занесенное снегом, и лес. На небе светили звезды и полная луна.

Из остановившихся машин вышли цыгане. Они наблюдали, как Шандор бьет ногами скрючившуюся на снегу девушку. Никто из них не влезал в это.

Свет фар ослепил цыган. Вылетевшие из-за поворота машины стали тормозить на другой стороне обочины. Из них выскакивали парни крепкого телосложения, и у них в руках было оружие. Цыгане не растерялись. Они тоже были вооружены, но пока никто не стрелял.

Гер понимал, что это люди Шандора. Он в свете фар увидел и его самого, а вот то, что лежало у его ног, не мог рассмотреть. Полонский вышел из машины и в сопровождении Ковало и его людей приблизился к Шандору.

— Ты что здесь забыл? — с циничной улыбкой спросил Шандор, глядя на Полонского.

Подойдя достаточно близко к ним, Гер увидел Дару. Он узнал ее по спутанным кудрям, так ярко выделяющимся на белом снегу, по цветастой юбке и браслетикам на руках. Ее лицо было скрыто волосами, а сама она лежала и не шевелилась. Гер видел, что снег вокруг нее в каплях крови. Ковало тоже это увидел, но молчал. Сейчас любое лишнее движение могло привести к перестрелке.

— Я заберу ее, — Гер кивнул на девушку.

— Она моя, — без толики страха в голосе произнес Шандор.

— Ты хочешь умереть сегодня, мальчик? — теперь на губах Гера играла циничная улыбка.

Его люди, слыша это, вскинули автоматы, и Шандор понял что у Полонского перевес в силе. Нет, он не хотел умирать, тем более из-за цыганки, которая так и не стала его.

— Забирай эту падаль. Она мне больше неинтересна. Я наигрался с ней, да и все мои ребята тоже. Можешь подобрать то, что нам не нужно.

Плюнув себе под ноги, Шандор развернулся и направился к своей машине. Его примеру последовали остальные. Полонский не шевелился, пока их машины отъезжали, и только когда Ковало подал знак, что они не в зоне выстрела, Гер шагнул к ней.

Опустившись на колено, он аккуратно убрал волосы с ее лица и увидел, что оно в крови. Ковало тоже склонился над девушкой.

В этот момент Дара приподняла голову. Когда Шандор начал бить ее ногами, она пыталась закрыть лицо и поэтому вся сжалась на снегу. То, что ей пришел конец, она чувствовала по силе ударов Шандора. Он не сдерживал себя, его злость выплеснулась наружу. Было больно и страшно. Страшно от осознания, что это конец ее жизни, и спасения не будет. Когда удары прекратились, Дар сначала не поняла, что произошло. Потом, слыша голоса, пыталась осознать действительность. Голос Полонского — или это ее сознание всего лишь обманывает ее? Может, она опять под действием наркотиков, или от боли ей все это слышится?

Когда рука Гера аккуратно убрала волосы с ее лица, она поняла, что все реально. И его слова о том, что он забирает ее у Шандора, и слова Шандора о том, что ей все пользовались. Но ведь это неправда.

— Он врет, — прошептала Дара. Для нее сейчас было так важно сказать ему, что Шандор врет, — Я никогда не была ни с ним, ни с другими, только с тобой, — последние слова, как облачко пара в морозном воздухе, слетели с ее губ.

Но Гер их услышал, как и Ковало. Полонский хотел сказать о ребенке от Шандора, но, видя состояние Дары, посчитал это лишним и уже ненужным. Достав из кармана платок, он стер текшую по ее подбородку кровь и приложил платок к ее носу. Она взяла его, их пальцы соприкоснулись, а глаза встретились. Гер чувствовал разряд тока, пробежавший по нему от соприкосновения с ее пальчиками. Он заглянул ей в глаза, там была боль.

— Зачем тебе наркотики? — с болью в голосе произнес Гер, смотря в ее глаза. Ему было так тяжело осознавать, что она загубила свою жизнь.

— Это Шандор… он хотел, чтобы я была с ним по своей воле… — Даре было больше нечего сказать. Он произнесла главное. Нет, она не оправдывалась перед Гером. Но ей было важно, чтобы он знал.

Гер слышал ее слова, и постепенно смысл сказанного во всем своем ужасе стал доходить до его сознания.

Ковало быстрее понял суть происходящего. Его буквально накрыло волной бешенства. Если бы сейчас здесь был Шандор, он бы порвал его собственными руками.