Противоречия любви (СИ) - "Ка Lip" - Страница 50

В этот вечер Шандор был не настроен ехать домой. Дома была Дара. Она как смертный грех манила его, и он чувствовал, что еще немного — и его терпению придет конец. Вообще он слишком добр к ней. Конечно он понимал, что после выкидыша женщина должна восстановиться, и поэтому терпеливо ждал. Но ждал он не только ее выздоровления. Он ждал, когда она изменится и поймет, что теперь он стал ее спасением. Шандор ждал, что Дара по-другому посмотрит на него, осознает, что он спас ее и поселил в своем доме. Дал ей все: кров, еду, одежду, а взамен хочет видеть в ее глазах не это ледяное презрение, а хоть капельку благодарности. Впрочем, и этого ему мало. Он желал, чтобы Дара хотела его, ждала и кидалась в его объятия. Он ведь помнил, какая она — страстная, горячая, необузданная в своих порывах. Только с ним Дара была отстранена и холодна. Она не смотрела на него, просто выполняла работу и уходила. Шандора это бесило. Конечно, можно взять ее силой. Только это не то, чего он хочет. Он хочет ответа на свои чувства. Да, к ней он питал чувства. Хотя в жены он ее после такого позора не возьмет, а вот держать при себе будет. Любит он ее, хотя и по-своему, но любит.

Поэтому возвращаться домой он не хотел. Там была она, и Шандор чувствовал, что может сорваться. Лучше провести ночь со шлюхой, чем приехать в свой дом и увидеть ее холодный взгляд.

Зазвонивший телефон вывел его из бури размышлений. Ответив на вызов, он слушал то, что ему говорил незнакомый голос. Из массы слов, объяснений и извинений Шандор наконец вынес суть происходящего. Полонский женится, а Дару приглашают спеть на его свадьбе.

— Ты-то кто, дядя? — осознав сказанное, спросил Шандор.

— Я веду всю программу праздника. Я тамада. Очень вас прошу не отказывать в приезде Дары. Мне сказали, что вы ее продюсер. Мой заказчик готов заплатить любые деньги за ее выступление.

Выслушав это, Шандор задумался. Сначала он хотел послать этого назойливого типа, но потом другая мысль пришла в его голову. Дара ведь холодна к нему, потому что еще любит Полонского. Тогда разочарование в любви — самое лучшее для нее, что он может сделать. Он покажет ей правду. Только сначала она споет, а потом узнает, для кого она пела и в честь чего. Шандор цинично улыбнулся и ответил абоненту, что он готов обсудить денежную сумму и детали выступления певицы.

Тамада выдохнул с облегчением. Эта Лера Полонская просто выела ему весь мозг с выступлением цыганки на своей свадьбе. Хотя за такие деньги он сам с радостью отдал ей мозг на поедание. Ему пришлось приложить усилия для поиска именно этой цыганки. Знакомый конферансье, который вел концертную программу на дне рождения владельца "Мятного риса", дал ему телефон отца цыганки. Позвонив по этому номеру, он нарвался на неприятный женский голос, который представился Розой. Только почему-то выслушав его, этот голос смягчился. Перезвонив, женщина продиктовала телефон продюсера певицы, которого звали Шандор.

Когда все детали были обговорены, Шандор вспомнил и спросил:

— А кто тебе мой телефон дал?

— Я звонил отцу этой девушки. Но трубку взяла женщина, она дала ваш телефон.

Шандор сразу догадался, кто эта женщина. Конечно, Роза. Причинить падчерице боль — такого случая она не упустит. Хотя он не лучше нее. Нет, лучше. Она ненавидит Дару и готова сжить ее со свету, а он ее любит и готов дать все. Только ему нужна взаимность, а не этот холод во взгляде.

Жизнь Дары в доме Шандора протекала размеренно и спокойно. Земля за окном укрылась снегом. Приближался Новый год, который она так любила. Только все в ее жизни изменилось, и она с безразличием ожидала этого праздника. Приезды Шандора пугали, а когда он уезжал, она выдыхала, и напряжение, скопившееся в ней, превращалось в еще большую пустоту. Она часто думала о своей жизни и о произошедшем с ней. Конечно, в ее мыслях постоянно был Полонский. Он ворвался в ее жизнь, все круша на своем пути, а потом просто выкинул ее. Раньше у нее была ненависть к нему, а сейчас вообще ничего не осталось. Внутри была выжженная пустыня и ничего более. Хотя мысли о ребенке от Гера все равно причиняли боль. Она пыталась разобраться в себе. Потеря ребенка — это самое страшное, что может произойти в жизни женщины. И ее терзания был понятны. Только ребенок ассоциировался с их любовью и с ним. Она потеряла не просто абстрактного ребенка, она потеряла его ребенка, зачатого в ночь, когда они любили друг друга. Можно ли любить того, кого ненавидишь? Она не знала. Просто знала, что в ту ночь она любила, потому и появился этот плод любви. Но сберечь его она не смогла. Ненависть Гера разрушила ее жизнь и убила зарождающуюся жизнь. Значит, она должна его ненавидеть? И она ненавидела эти глаза цвета меда, которые превращались в глаза зверя без жалости и сожаления. Она ненавидела его руки, доставляющие ей боль, а потом наслаждение, которое она и сейчас забыть не в силах. Она ненавидела его за ненависть, за то, что он был ослеплен ею настолько, что не видел ее саму. Или видел? Она вспоминала, как танцевала в клубе, как он смотрел на нее, и от этого взгляда терялась, не понимая его. Она вообще его не понимала. Почему он так к ней относится, за что ненавидит? Она не понимала, почему он так жесток.

Дара думала о Гере каждый день — о том, что было между ними и чего не было, — и пыталась найти ответы на свои вопросы.

Шандор, как всегда, приехал неожиданно. Но его женщины привыкли к этому. Еда всегда была заранее приготовлена, а в доме царила идеальная чистота. Не снимая ботинок и оставляя лужицы от осыпающегося снега на паркете, Шандор прошел в гостиную и сел на диван. Одна из женщин подбежала к нему и стала снимать ботинки с ног. Дара как раз находилась в этой комнате: она протирала пыль и теперь, смотря на Шандора и стоящую у его ног на коленях цыганку, не знала, остаться ей или уйти.

— Пошла вон, — Шандор пнул ногой цыганку, которая, подобрав его ботинки, быстро вышла из комнаты. — А ты подойди.

Это уже относилось к Даре. Она неуверенно пошла в его направлении.

— Ближе.

На лице Шандора играла коварная улыбка. Дара сделала еще шаг, он схватил ее за руку и потянул на себя. Она упала в его объятия, потеряв равновесие. Шандор поймал ее и вдавил в спинку дивана, а сам оказался сверху.

— Я дал тебе достаточно времени, чтобы восстановиться. Теперь хочу получить благодарность за все, что я для тебя делал.

Дара успела отвернуть лицо, и губы Шандора проскользнули по ее щеке.

— Я не просила тебя помогать мне.

— Неблагодарная.

Шандора это злило. Он грубо зафиксировал подбородок девушки и приблизил свои губы к ее губам.

— Если укусишь — так отделаю, что мама не горюй, — выдохнул он в ее губы.

Его угроза была реальна. Дара закрыла глаза, чувствуя его губы на своих губах. Сопротивляться было глупо. Шандор скор на расправу, значит, нужно потерпеть. И она терпела его сухие, горячи губы, его язык, который проник в ее рот. Поцелуй был пошлым. Даре было неприятно, но она терпела из последних сил. Когда Шандор наконец прекратил терзать ее рот и отстранился от нее, она открыла глаза. Он увидел в них ненависть.

Правильность его решения она сейчас подтвердила сама. Возможно, поведи она себя по-другому, он бы не стал причинять ей эту боль. Но она не оставила ему шансов. Он хочет разбить ее сердце, чтобы она навсегда забыла того, кого любит, и полюбила его. Или хоть попыталась сделать вид, что любит.

Шандор грубо оттолкнул девушку, и Дара, чувствуя, что свободна, соскользнула с дивана.

— Стой. Это еще не все, — видя намерение Дары уйти, сказал Шандор, — завтра за тобой заеду и поедем в ресторан — петь будешь. Должна же ты хоть чем-то быть полезна. А то живешь в моем доме и пользы не приносишь, — видя, что девушка молчит, он продолжил: — Из машины пакеты забери. Там твоя одежда. Завтра чтобы к восьми вечера была готова и ждала меня. Тебе все ясно?

— Да.