Рубежник (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 20

– Но если нарийцы – одарённые Жизни, почему я не вижу свечения их магии? – наконец я сформулировал так смутивший меня момент в рассказе временного командира.

– Возможно, потому что видеть свою Стихию ты можешь только в рамках своей первостихии, – пожал плечами офицер, привстав на стременах и разглядывая возвращающуюся пару Рубежников, разобравшихся с гадюкой. – Или потому, что Тьма скрывает всё, что под ней, а Свет, наоборот – показывает… Проклятье, ещё одного поклажника выдергивать из-под вьюков! Конец скакуну, а у меня ещё в караване неизвестно сколько ноги посворачивало!

– Я верну лошадей в строй, – торопливо вызвался я. – Что там с тёмной Жизнью?

– Арн, серьёзно. Через полгода пиши прошение на перевод: обещаю, что продавлю Рома, – по-новому посмотрел на меня лейтенант. – Что касается твоего вопроса… Возможно, ты уже сам догадался: одарённые дополнительной стихией тёмные не могут применять магию вовне. Точнее, могут, но так же криво, как светлые – по самим себе, внутрь себя. Не задумывался? Вашим Повелителям Жизни пришлось выкручиваться, чтобы обойти это ограничение и научиться высокоточно воздействовать на собственное здоровье – именно так и появились Печати. Которые республиканцы вынуждены до сих пор ставить друг другу, кстати. А эндогенная направленность тёмных вариантов Стихий – та самая причина, по которой республиканцам приходится именно собирать, а непроизводить, комбинируя живые и не живые элементы, и не выращивать целиком химер. Светлыми Стихиями, хоть в форме заклятий, хоть – амулетов, хоть убейся, не добиться свойств, доступных тёмным Стихиям, и наоборот. Зато изъяв у разных тварей органы и правильно скомбинировав со светлой основой – пожалуйста. А если добавить химере амулетизированную амуницию, например, броню и оружие – получается, пожалуй, самый эффективный из возможных инструментов из когда-либо созданных магами нашего мира.

Застава не поражала воображение: квадрат невысоких стен, поднятая над одним из углов смотровая площадка. Именно площадка, не башня. Ни крыши над гребнем стены, ни зубцов. Да и сами стены…

— Это что, доски?! – поразился я, наконец-то разглядев рельеф обшивки внешнего периметра укрепления.

— Дощатые опалубки, внутри глина, камни и земля, скреплённые строительным раствором, – напряжённо осматриваясь, пояснил Горец. Двойки охранников подтянулись к каравану, теперь от каравана больше никто далеко не отъезжал. — Подумай немного, что ещё кроме коротких досок сюда можно доставить навьюченным? Не кирпичи же везти? А землю и камни всегда можно обратно засыпать.

Дозорный на смотровой площадке нас определённо заметил: я с трудом, но расслышал пение горна. Духовой музыкальный инструмент в местных армиях играл важную роль, заменяя одновременно и рацию, и телефон, и громкую трансляцию. Вот только зачем было объявлять тревогу при приближении своих? А это была именно тревога: подъехав поближе, я разглядел матовый блеск знакомых круглых щитов над парапетом, над которыми выглядывали жала пик.

– Всё в порядке? – через несколько минут не выдержал я снова: напряжение нарастало прямо на глазах. Над стенами тут и там начинали подниматься тонкие струйки дыма – Рубежники запалили фитили для поджигания огнесмеси. С моей стороны складывалось полное впечатление, что засевшие за периметром бойцы не знают, чего от нас ждать и готовы атаковать. А наши Рубежники готовы, если что, атаковать в ответ…

— Проход логистической партии через ворота — самый опасный этап, – мельком глянув на меня, пояснил маг. — Некоторые твари достаточно умны, чтобы атаковать именно в этот момент. Причём не обязательно через ворота -- могут выбрать ту стену, к которой меньше всего внимания. Тоже гляди в оба.

Твою мать. Да, точно: сержант в восточном форте третьей линии что-то такое упоминал. Я по примеру более опытного товарищаположил руку на поясную кобуру – и скривился. Сколько пролетит магический снаряд перед детонаций теперь? Десять метров? Пять? Если пять, то меня и самого может оглушить. Ощущения от давления тьмы давно переросли бумагу на коже и теперь мне казалось, что тело завернули в листовой поролон. Который теперь сверху чем дальше, тем больше туго заматывали слоями скотча. Брр! Подумав ещё, я сдвинул магострел на ремне из-под руки назад, чтобы не мешал, а сам вытащил ручную баллисту и стал быстро двигать зарядным рычагом, взводя механизм. Если не сейчас, то когда? Тяжёлая хрень, но лучше пусть у меня устанут руки: от цельностального кола с бронебойной заточкой, застрявшего в организме, даже самому живучему мутанту не поздоровится. Нарийский тигр гарантирует.

Напряжение в людях достигло апогея, когда мы сгрудили вьючных и верховых лошадей под той стеной, в которой были закрытые ворота, а сами частой цепью встали перед ними. И эта мера явно не была напрасной: я успел дважды заметить как бы колебания воздуха, невозможные над холодной степью. Не знаю, что это была за пакость, но точно не глюки: Печать надёжно защищала мое сознание от последствий перегрузки нервной системы. Скорее всего, дрянь вроде знакомой мне лисицы-хаски, тоже способной спрятаться едва ли не в любой тени. И если этокривое проявление магии воздуха (а какой ещё?) направленной вовне, то я боюсь спросить, что тогда такое мастерское?

Хаски, или кто там был, зря понадеялась на свою защиту: в какой-то момент слева-сверху дружно хлопнули тетивы луков, потом ещё и ещё. Куда там летели стрелы, я не увидел, но спустя буквально пару минут ворота всё-таки открыли. И мы, пятясь, своими спинами стали загонять животных под защиту. Люди стали заходить лишь тогда, когда в створе скрылся хвост последней кобылы. Ч-чёрт, это было напряжённо. Но вот мы внутри и можно выдохнуть. И холостым выстрелом разрядить баллисту…

Сейчас выдохну, найду свою кобылу, вытащу крылатого почтальона – он ещё не сдох и не превратился ни в кого, я проверял недавно. Печать его, правда, подозрительно мерцала, но, я надеюсь, гибридный организм выдержит. Черкану пару строк, пока химерка будет выходить и гибернации. Добрался. Всё-таки добрался…

Здания внутри заставы, видимо, строились тем же способом: доски как опалубка, внутрь засыпается всё, что можно извлечь прямо из-под ног. А потом доски можно и снять, на другие нужды. Вот рядом с одним из таких сооружений я и пристроился, отведя в сторону от суеты “свою” лошадь. Назначение одноэтажного здания с узкими окнами-щелями вдоль крыши я назвать затруднялся – архитектура решительновсего тут была одинаковая. Ну и правильно, наверное: военная база, тут не до изысков. Наоборот, типовой проект – преимущество… Я как раз взялся за бумагу и карандаш, когда рядом раздался… я даже не знаю, как это назвать. Рёв? Вой?

– Это оно?!

Надо сказать, на заставе сейчас было не слишком тихо. Прибывшие и местные всеми силами пытались как можно скорее разгрузить караван и развести лошадей по стойлам: я несколько раз ловил краем уха высказывания про запах на всю степь. Я, разумеется, никому под руку лезть не стал – Рубежникам было не до меня. Как оказалось, не всем.

– Стажер Арн Миракийский, маг, стихия Жизнь, – невозмутимо отрекомендовал меня Горец.

– Стажёр – это что за <ерунда> такая? – слово я скорее угадал по смыслу, чем понял: с местным матом у меня до сих пор было не очень. Простолюдины предпочитали перед магами и аристо косноязычно заикаться, но не употреблять те самые заветные слова, что все остальные в предложении связывают. Что касается самих магов и дворян, то первые всегда старались говорить вежливо и корректно, а у вторых считалось шиком оскорблять друг друга куртуазно. Ну а на чернь тратить не слова, а пинки. – Мне в него флаг <втыкать> или вместо <…> использовать?