Право на счастье - Ардова Алиса - Страница 46

Я не представляла, как надо обращаться к богине, как вообще разговаривать с этой сверхъестественной сущностью, поэтому просто сделала шаг вперед и учтиво склонила голову в ответ на приветствие. Глаза Проклятой по-прежнему были закрыты. На лице не дрогнул ни один мускул, оно оставалось все таким же отстраненно-спокойным, словно высеченным из удивительного в своем совершенстве камня. Но я не сомневалась — она все видит, слышит и замечает.

— Вы назвали меня последней додолой, — голос предательски дрогнул, выдавая внутреннее смятение. Судорожно сглотнула и продолжила более уверенно: — Насколько я помню, ею считала себя Наталья Влад… Нэталина. При чем здесь я?

Молчание…

Хорошо, попробуем по-другому.

— Десять лет назад вы спасли наиду Игерда Крэаза и велели привести в храм одаренную из ее рода. Для чего?

Молчание…

— По словам Кариффы, помощь родственницы требуется для проведения ритуала посвящения в жрицы, но сомневаюсь, что именно это ваша истинная цель.

Запнулась, поняв, что начинаю терять терпение и мои слова прозвучали если и не грубо, то недостаточно почтительно. Неизвестно, как расценит подобную несдержанность богиня.

Смешок?.. В напряженной тишине, царившей в храме, я отчетливо уловила короткий довольный смешок!

— Умная девочка. Сразу догадалась?

— Почти, — улыбнулась вежливо. Подождала несколько секунд, но Проклятая, обронив пару фраз, снова замолчала. — Я не Кателлина, и если вы полагали, что придет она…

— Нет, — прервали меня, даже не дослушав. — Настоящей Кателлине здесь нечего делать. Мне нужна ты, Екатерина Уварова.

— Зачем? — уточнила глухо. Ну вот, кажется, я опять нервничаю. Резко выдохнула и спросила уже спокойнее: — Чего вы от меня хотите?

— Произнеси мое имя!

— Что?

Я подсознательно готовилась к любой неприятности, самому неожиданному требованию. Вот сейчас меня, как обычно полагается в таком случае, призовут спасти мир. Потребуют пожертвовать жизнью «во имя и для» или предложат отдать мою особо ценную кровь — всю, до последней капли. Но эта просьба оказалась совершенно неожиданной.

— Как меня зовут? — голос богини, потеряв мягкую вкрадчивость, стал громче. Теперь в нем звенело нескрываемое напряжение. — Говори же!

— Сва… Великая Сва… — мой ответ взлетел к высокому куполу и эхом разбился о стены.

Сва… Сва… Сва…

— Мать Времени и Вечности, — закончила я, и по залу пронесся облегченный вздох:

— Да…

Хрустальный саркофаг засветился изнутри, заиграл гранями. Ресницы Проклятой дрогнули, и она медленно открыла глаза. Огромные, сияющие, они постоянно меняли свой цвет и, казалось, видели меня насквозь. Все мысли, желания, чувства, стремления — откровенные и самые потаенные, те, в которых я боялась признаться даже себе. Не выдержала и неловко потупилась.

— Боги бессмертны, дитя, — от настойчивого тягучего шепота по коже пробежал холодок, — но они теряют силу и угасают, если их имена перестают звучать под небом созданного ими мира. А когда в них перестают верить, когда погибает последний хранитель истинного имени — где бы он ни находился, приходит срок исчезнуть и богу. Тебе это известно? — Не поднимая глаз, отрицательно покачала головой. — Конечно, нет. А вот саэры прекрасно все знали. И сделали так, чтобы жрицы, которые успели спастись, никогда больше не ступили на землю Эргора — умерли бы вдали отсюда и унесли с собой опасную тайну. Они перекрыли все пути, но я все равно продолжала надеяться и ждать… терпеливо ждать ту, что вернет мне имя. Единственную оставшуюся хранительницу. Тебя.

— Почему единственную? А Нэталина?

— Ей путь в этот мир закрыт, — обрушилось на меня гневное. — Навсегда.

— Хорошо, — примиряюще вскинула руки, — но вы разговаривали с Кариффой. Разве нельзя было ей обо всем рассказать?

— Боги не люди, — в глубоком голосе плеснулась насмешливая грусть, — они не представляются при встрече. К ним взывают — они приходят. Величают — они обретают силу и мощь. Забывают — и боги растворяются в небытие.

Мда… Как все непросто, однако.

— Вы добились своего, Великая, я здесь. И готова сообщить Вольпену, Теомеру, Кариффе… всем, кому смогу, что Проклятая — на самом деле Сва. Это все, что от меня требуется?

— Нет. — Я по-прежнему не видела лица богини, но мне показалось, что она улыбается.

— Чего же вы от меня хотите?

— А ты? Чего ты сама желаешь, Катя?

— Я? — выдавила ошеломленно.

— Да, именно ты, девочка. Ты шла сюда договариваться, менять услугу на услугу. — Она уже не улыбалась — откровенно смеялась. — Вот и поведай мне, чего же ты на самом деле хочешь. Только не говори о проклятии — его я и так сниму. И привязку к высокородному разорву, это несложно. А дальше? Что потом, дитя? Чего жаждет твое сердце? Вернуться в свой мир и жить как ни в чем не бывало? Или остаться здесь и бороться за свое счастье и за тех, кто стал тебе дорог?

— А если я выберу Землю… — хрипло откашлялась. Во рту пересохло так, что язык едва ворочался. — Вы сможете меня туда перенести?

— С теми силами, что ты мне дала, это несложно. — Казалось, богине нет никакого дела до моих метаний, так ровно и холодно звучал ее голос. — Не скрою, мне нужна твоя помощь, но добровольная, а не принудительная. Предпочтешь Эргор, расскажу, чего от тебя жду. Соберешься уйти — отпущу и препятствовать не стану. Так что думай, Катя. Решай…

Застыла растерянно. В душе — сумятица из противоречивых эмоций и чувств, в голове — ни одной связной мысли. Легко сказать «решай» — и невероятно трудно сделать, особенно когда понимаешь, что от твоего ответа зависит очень многое.

Мечтала разрушить проклятие? Пожалуйста.

Надеялась навсегда освободиться от связи с родовым артефактом и стать свободной? И это, как оказалось, не проблема.

Радуйся, Катя. Отправляйся назад, в свой мир, и вспоминай империю Ирн лишь как тяжелый кошмарный сон. На Земле, в привычной обстановке залижешь раны, придешь в себя и начнешь все заново. Без Артема, Светки и ее не нормальной бабушки. А сиятельный? Что сиятельный?! Забудет тебя рано или поздно. И ты забудешь. А не забудешь, так по крайней мере научишься без него жить. Никуда не денешься.

«Кэти, Кэти… Ты только вернись», — всплыли в памяти слова Саварда, и в груди защемило от острой тоски.

Перевела взгляд на Проклятую. Богиня смотрела прямо на меня — холодно, бесстрастно, отстраненно.

— Есть надежда, что мы с Савардом будем вместе? Без всяких хозяев, наид, дополнительных жен и наложниц?

Спросила и замерла в ожидании, страшась и надеясь одновременно.

В глазах Верховной мелькнула искра сочувствия. Всего на миг, но этого оказалось достаточно, чтобы понять: она вовсе не так невозмутима и равнодушна, как хочет показать.

— Надежда есть всегда, дитя, — Сва помедлила, словно сомневаясь, стоит ли говорить дальше, но потом все-таки добавила: — Ваше общее будущее зависит не только от твоего выбора, но и от выбора мужчины тоже. Скажу только одно: уйдешь — потеряешь его навсегда, останешься — у тебя… нет, у вас обоих появится шанс… Если вы его не упустите. Каждый должен принять собственное решение. Сейчас твоя очередь, Катя. Так чего же ты, именно ты, хочешь?

Чего хочу? Остаться с Савардом!

Ответ пришел мгновенно, ясный и четкий, стоило мне представить, как я существую там, на Земле — час за часом, день за днем, год за годом — одна, без сиятельного. Просыпаюсь, куда-то иду, с кем-то общаюсь, работаю, развлекаюсь, ем, гуляю, ложусь спать… А его нет. Меня даже передернуло от подобного будущего. Пусть богиня ничего не обещает и говорит лишь о шансе — это все равно лучше, чем бессмысленное, тоскливое одиночество и сожаление о том, что потеряла.

А Вольпен и Теомер? Как я их брошу?

— Беспокоишься о магах своего круга, Катя? — Проклятая словно подслушала мои мысли. — Не стоит, я о них позабочусь. Они забудут о тебе, вернутся к прежней жизни и снова станут теми, кем были, — наследником рода и слугой-магом, до последнего вздоха привязанным к господину кровной клятвой.