Право на счастье - Ардова Алиса - Страница 27

— Но, мам, — заныла младшая, — это же скучно. Я уже со всеми договорилась. Завтра у господ утром какая-то общая прогулка в парке. Девчонки побегут любоваться на сирр, рассматривать наряды и украшения, и только я, как дура, запрусь с тобой в комнате. Несправедливо!

— Летта! — повысила голос мать. — Распоряжения саэра Борга не обсуждаются.

Дочь надулась и замолчала, сжав губы в куриную гузку и сердито раздувая ноздри. А у меня в предчувствии беды болезненно кольнуло в груди.

С дневником я этим вечером больше не общалась, принципиально его игнорируя. Сбегала в купальню и, как собиралась, легла спать, с нетерпением ожидая ночных уроков. От Иравит совета не получила — может, хоть таким способом найду подсказку.

Сморило меня мгновенно, и видения на этот раз пришли быстро. Вот только к занятиям в храмовой школе они не имели никакого отношения.

В просторной, роскошно обставленной спальне царил приятный теплый полумрак. Окна были широко распахнуты, и сквозь неплотно задернутые портьеры настойчиво пробивался лунный свет. Узкими прямоугольниками он ложился на пол и скользил дальше, в глубину комнаты, к высокой двуспальной кровати. Еще не успев толком рассмотреть спящего на ней человека, я уже твердо знала, кто это.

Савард.

Тихо подошла к постели и замерла, слушая размеренное дыхание, жадно разглядывая раскинувшегося на смятых простынях мужчину. Мерно вздымающаяся широкая грудь… Бьющаяся на шее тонкая синеватая жилка… Растрепавшиеся темные волосы… Строгое лицо с высокими, четко очерченными скулами… Сурово сжатые чувственные губы… Чуть заметно сведенные брови над полукружьями опущенных ресниц…

Почему он так напряжен? Что ему снится?

Отчаянно захотелось дотронуться, легким движением разгладить нахмуренный лоб, утешить, успокоить. Не в силах противиться искушению, потянулась к сиятельному. Еще один вздох, удар сердца — и я снова почувствую под пальцами восхитительно гладкую упругую кожу…

Как жаль, что во сне это невозможно. Или наоборот, все к лучшему? Зачем лишний раз мучить друг друга? Отвела руку, и в тот же момент веки Саварда дрогнули и медленно открылись.

Мгновенно перехватило дыхание, сердце ухнуло куда-то вниз, в головокружительную бездну. Время замедлило свой бег. Минуту, две… целую вечность я стояла и не отрываясь смотрела, смотрела, смотрела в еще затуманенные дремотой, самые прекрасные во всех мирах глаза.

— Кэти… — наконец неверяще протянул сиятельный, рывком сел на постели и повторил уже более уверенно, радостно: — Кэти!

— Здравствуй, — выдавила смущенно.

Я помнила, что произошло в прошлый раз, и не представляла, как себя вести, что говорить, чтобы не вызвать новую лавину возмущенно-ревнивых вопросов. Но Саварда сейчас интересовал вовсе не мой неведомый поклонник, а нечто совершенно иное.

— Как ты здесь оказалась, Кэти? — Как-как… Откуда я знаю? Так же, как и до этого, наверное. — Я не проводил ритуал, не использовал заклинания и поисковые артефакты, а ты пришла. Сама… Что-то случилось? — Он нетерпеливо подался вперед и впился в меня взглядом. — Тебе грозит опасность? — Отрицательно покачала головой. — У тебя неприятности? Ты ранена, больна? — настойчиво допытывался мужчина.

— Все в порядке. И я совершенно здорова.

— Тогда не понимаю… — Крэаз задумался, потом лицо его внезапно прояснилось, он откинулся на спинку кровати и выпалил изумленно: — Ты рядом, Кэти! Где-то совсем близко от меня. Верно?

Как мне удалось не отшатнуться и сохранить более-менее невозмутимый вид, не представляю. А сиятельный оглядел меня с ног до головы и уверенно продолжил:

— Да, в этом все дело. Может, ты и не в Атдоре, но точно в провинции Боргов.

Фух… Слава всем богам, об усадьбе и речи не идет. Уже хорошо.

— Почему ты так решил? — пробормотала чуть слышно.

— Почему? — переспросил Савард и улыбнулся — многозначительно так, предвкушающе. — Я каждую ночь пытался встретиться с тобой и всего дважды добился успеха, а сегодня ты без всяких дополнительных ухищрений и стараний перенеслась сюда. Значит, расстояние между нами сократилось, и притяжение усилилось. Это во-первых, ну, а во-вторых…

Мужчина приподнялся, стремительно рванулся ко мне и схватил за руку. Схватил… Меня… За руку!

— Во-вторых, — торжествующе закончил он, — наша связь настолько окрепла, что я могу не просто прикоснуться, но и удержать тебя. — И он сдавил чуть сильнее, показывая, что да, может. И очень легко.

И тут мне по-настоящему стало страшно. Видимо, что-то такое мелькнуло на моем лице, потому что Савард моментально перестал улыбаться и произнес с безграничным удивлением:

— Ты боишься, Кэти? Меня?!

— Нет, — ответила чистую правду, — не тебя.

— Чего же тогда? Только не лги, я отчетливо ощущаю твой ужас.

Перевела взгляд на его пальцы, все еще крепко сжимавшие мое запястье.

— Понятно, — помрачнел мужчина. — Решила, что попалась, что я не позволю тебе уйти, и испугалась.

— А разве не так?

— Нет. Твое астральное тело не способно долго существовать без физической оболочки, если вовремя не вернешься — погибнешь. Так что не бойся, — невесело усмехнулся сиятельный, — я не стану удерживать.

Он ласково, томительно-нежно погладил мою ладонь так, что у меня сладко заныло в груди, а потом разжал руку, отстраняясь.

Странно, но вместо облегчения я почувствовала лишь безнадежную ноющую тоску.

— Скажи, Кэти, — голос Саварда звучал прерывисто и хрипло, точно слова давались ему с большим трудом, — неужели мысль о том, чтобы остаться со мной, настолько тебе отвратительна?

— Дело не в этом. — Отвела взгляд в сторону.

— В чем же?

Неопределенно передернула плечами, не желая бесконечно повторять одно и то же, и задала свой, очень важный для меня вопрос:

— А если бы существовал способ с помощью астрального тела быстро найти физическое, ты отпустил бы меня сейчас? Или заставил остаться, даже силой?

— Не знаю… — после затянувшейся паузы глухо отозвался сиятельный. — Еще несколько дней назад я бы сразу ответил: «Нет, не отпустил». Найти, удержать — вот главное, а разбираться будем потом. Но после того, что ты сказала в нашу последнюю встречу, я уже ни в чем не уверен. — Он снова взял мою руку, на этот раз легко, бережно. Повинуясь его жесту, присела на кровать и чуть не подскочила, неожиданно услышав: — Ты тогда говорила о любви. Помнишь? В твоем мире придают такое большое значение этому чувству? Что оно для тебя значит?

Нервно скомкала край простыни.

Разве можно вот так с ходу рассказать, что такое любовь? Когда встречаешь человека и счастлив просто оттого, что он рядом. Когда принимаешь его целиком со всеми достоинствами и недостатками. Когда улавливаешь его эмоции и чувствуешь лучше, чем самого себя. Когда, едва прикоснувшись, желаешь до дрожи, понимаешь, что уже не забудешь никогда и отпускаешь навсегда, если он пожелает уйти. Как объяснить все это человеку, выросшему среди тех, кто никогда не испытывал ничего подобного?

В памяти сами собой всплыли знакомые с юности строчки. Да, точнее, пожалуй, не придумаешь. И я повторила их, убирая или заменяя непонятные Саварду слова.

— Если я говорю на языке людей и богов, а любви не имею, то я — всего лишь гулкий колокол.

Если я имею дар пророчества и знаю все тайны, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто.

И если я раздам все, чем владею, отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует. Не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не раздражается, не мыслит зла. Любовь всегда защищает, всему верит, всегда надеется, все переносит.

Любовь никогда не исчезнет, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…

Вечно пребудут вера, надежда, любовь. Но любовь из них — самая великая…

— Вот, — заключила мягко. — Это написано в одной из наших религиозных книг.