Страх: Трамп в Белом доме - Вудворд Боб - Страница 9

Обама одобрил обсуждение без лишней огласки.

В результате 4 августа Бреннан заявил Бортникову: вы, мол, вмешиваетесь в наши выборы. Мы знаем это. Мы принимаем это спокойно.

Бортников полностью отверг обвинение.

На следующий день, 5 августа, Майк Морелл, который был заместителем директора ЦРУ с 2010 по 2013 г. и дважды исполняющим обязанности директора, опубликовал авторскую колонку в New York Times. Заголовок гласил: «Я руководил ЦРУ. Теперь я поддерживаю Хиллари Клинтон». Морелл обвинял Трампа в том, что тот является «невольным агентом Российской Федерации».

Клепперу поручили проинформировать так называемую «Банду восьми» в конгрессе – четырех лидеров фракций республиканцев и демократов в сенате и палате представителей плюс четырех председателей и зампредседателей комитетов по разведке сената и палаты представителей.

Клеппера поразило, насколько узкопартийными были взгляды лидеров. Республиканцам не понравилось все в этой информации. Демократам понравились все до мелочей, они засыпали Клеппера вопросами о деталях и источниках. Он ушел со встречи, с ужасом думая о том, что разведданные все больше превращаются в политический мяч, который пинают туда-сюда.

К осени из донесений разведки стало ясно, что Москва – как и почти все остальные – была твердо уверена, что победит Клинтон. Кампания по оказанию влияния, инициированная российским президентом Владимиром Путиным, перенесла фокус своей стратегии на подрыв ее успеха в борьбе за президентское кресло.

Клеппер и министр внутренней безопасности Джей Джонсон больше других горели желанием предупредить публику о российском вмешательстве. В пятницу 7 октября в 15:00 они выпустили совместное заявление, где официально обвиняли Россию в попытке вмешательства в американские выборы, хотя и не упоминали Путина.

«Разведывательное сообщество США уверено в том, что именно правительство России руководило недавним взломом электронной переписки американских граждан и организаций. Эти кража и разглашение осуществлялись с целью вмешательства в избирательный процесс. Такие действия могли быть санкционированы только на самом высоком уровне».

Клеппер, Джонсон и избирательный штаб Клинтон рассчитывали, что это станет самой большой новостью уик-энда, как и репортеры, которые работали над подготовкой соответствующих материалов.

Однако час спустя, в 16:05, Дэвид Фарентолд из Washington Post опубликовал статью под заголовком: «В записи 2005 г. Трамп крайне непристойно высказывается о женщинах».

Post обнародовала выдержку из аудиозаписи шоу NBC под названием Access Hollywood, где Трамп грубо бравировал своей сексуальной доблестью. Он говорил, что может лапать и целовать женщин, когда пожелает. «Когда ты звезда, они позволяют тебе все, – говорил Трамп. – Ты можешь делать все, что угодно. Лапать их за передок».

Запись Access Hollywood произвела политическое землетрясение. Русская история практически пропала.

«Я ожидал, что это будет вызывать большой интерес не один день, – позднее сказал Джей Джонсон. – Будет постоянное обсуждение и куча вопросов от прессы». Однако пресса переметнулась «на другую сторону пастбища из-за своей жадности до сенсаций, связанных с сексом и лапаньем».

Трамп отправил в Post краткое заявление: «Это была похабная шутка, частный разговор, произошедший много лет назад. Билл Клинтон говорил мне вещи похлеще на поле для гольфа. Я извиняюсь, если обидел кого-то».

Менее чем через полчаса, в 16:30, WikiLeaks дополнил дневные новости, вывалив тысячи электронных писем, похищенных из онлайнового личного кабинета Джона Подесты, председателя избирательной кампании Клинтон. В них были выдержки из оплачиваемых речей Хиллари Клинтон перед финансистами Уолл-стрит, которые она не хотела обнародовать, переписка Подесты с персоналом кампании, а также переписка между штабом Клинтон и председателем Национального комитета Демократической партии Донной Бразил с вопросами и темами, которые следует поднять на предстоящих дебатах и мероприятиях.

После полуночи – и вала откликов на запись Access Hollywood – Трамп выпустил видеоизвинение: «Я никогда не говорил, что я идеален… эти слова ничего не говорят о том, кто я на самом деле. Да, я сказал это, я был неправ и поэтому извиняюсь… Я обещаю стать лучше с завтрашнего дня и никогда, никогда не подводить вас. Будем честными. Мы живем в реальном мире. Это не более чем отвлекающий маневр… Билл Клинтон – вот кто действительно оскорблял женщин, а Хиллари травила, нападала, стыдила и запугивала его жертв… Увидимся на дебатах в воскресенье».

На следующее утро, в субботу 8 октября, в пентхаусе Trump Tower собралось верховное командование Трампа.

Прибус сказал Бэннону: «От нас ушли все доноры. Все до единого. Пол Райан уйдет сегодня». Потеря источников средств и спикера республиканцев в палате представителей означала конец. «Все кончено», – произнес Прибус.

«Что ты имеешь в виду?» – спросил Бэннон.

«Все отказываются поддерживать нас. Не знаю, с нами ли еще Пенс». Лояльный Майк Пенс, сосед Трампа по избирательному списку, находился в раздумье.

«Ты смеешься надо мной? – ответил Бэннон. – Это всего лишь запись, чувак».

«Ты не понимаешь, – сказал Прибус. – Все кончено».

Команда собралась в резиденции Трампа. Сам он восседал в большом золотом кресле.

«Какой у нас процент? – спросил он. – Ну ладно, давайте по очереди. Мне хочется знать, какими будут рекомендации. Что вы посоветуете?»

«Вариантов у вас два, – начал Прибус. – Вы либо выходите из гонки прямо сейчас, либо проигрываете с самым разгромным результатом в истории Америки. Я теряю кучу денег. Я достал всех лидеров, всех конгрессменов, всех сенаторов, всех, с кем у меня хорошие отношения в Национальном комитете Республиканской партии, – они неистовствуют. И они твердят мне, что вы либо крупно проиграете, либо вам нужно выходить из гонки. Больше я не могу ничего сказать».

«Ну, – сказал Трамп, – я рад, что мы начали на позитивной ноте».

«Кончай нести чушь, – сказал Бэннон Прибусу. – Это чушь собачья».

«Если вы решите сделать это сейчас, – продолжил Прибус, – то Пенс готов вступить в гонку, а Конди Райс пойдет как его вице-президент». Райс была советником по национальной безопасности и госсекретарем при Джордже Буше-младшем.

«Этого никогда не будет, – громко произнес Бэннон. – Это смешно. Полный абсурд». Менее чем через два месяца под его руководством они сократили разрыв наполовину. Трамп стал рок-звездой.

Губернатор Нью-Джерси Крис Кристи сидел в спортивных брюках и бейсболке.

«Речь не о кампании, – сказал Кристи с ноткой безысходности. – С ней покончено. Речь о твоем имени. Ты работал всю жизнь. Об этих ребятах. – Он показал на Дона-младшего, сына Трампа, и Джареда Кушнера. – Ты должен сохранить имя для них, или этому имени конец».

Руди Джулиани сказал, что шансы на победу у Трампа сейчас менее 50 %. «По правде говоря, они не выше 40 %».

«Позвонить в программу “60 минут”?» – спросила Келлиэнн Конуэй. Она предлагала публичное признание. «Вы не можете сделать его в воскресенье, поскольку на воскресенье назначены дебаты… Или позвонить на ABC или NBC и показать, как он сидит на диване – с одной стороны Иванка, с другой Меланья – и чуть не плача произносит извинения».

Меланья Трамп прошлась позади дивана, на котором Конуэй предлагала ей сидеть. Было очевидно, что она кипит от возмущения.

«Не делай этого, – произнесла Меланья со своим словенским акцентом, помахав рукой. – Ни под каким видом. Нет, нет, нет».

Бэннон считал, что она влияет на Трампа больше других, что она видит, кто лижет задницу, а кто говорит правду.

«Что думаешь ты?» – спросил Трамп Бэннона.

«Сто процентов», – ответил Бэннон.

«Сто процентов чего?» – переспросил Трамп.

«На 100 % уверен, что победа за вами». Он часто говорил о 100 %, когда хотел подчеркнуть несомненный факт.