Возвращение домой (СИ) - Аматова Ольга - Страница 23

— Пантера, — выдавила. — Черная пантера. Не пума.

Тень накрывает серебряный спутник Земли непроницаемым пологом, и мир погружается во тьму. Она переменчива и многолика, прибежище монстров всех сортов. Бесшумные, стремительные и смертоносные, они не бегают стаей, не поют Луне песни, но нападают исподтишка и бьют наверняка. Леопарды, тигры, ягуары… Пантеры.

Я не знала. Откуда? Андреас не рассказывал, как сошелся с эфиопкой и почему вернулся из путешествия по Африке только с младенцем. Зато много говорил о радужном будущем, в котором Лукасу отводилась ведущая роль. Псовые и кошачьи не ладят, поэтому ручная пантера подняла бы авторитет Старка и обеспечила ее хозяину (коим считал себя супруг) безбедную жизнь.

Хотела бы ошибаться, но я всегда подозревала расчет в отношениях Андреаса с той женщиной. Он хорошо чувствовал людей, умел произвести приятное впечатление и очень тонко ломал сопротивление. Помню, как оглянулась после пяти лет совместной жизни на себя прежнюю и ужаснулась изменениям. Принципы, казавшиеся краеугольными, незаметно сменились другими под влиянием ненавязчивого постоянного прессинга. То же могло произойти с матерью Лукаса, тем более обмануть доверие жительницы третьего мира проще.

Амбициозным планам Андреаса не суждено было сбыться. Мальчик рос тихим, некрепким и одиноким: дети дразнили его за цвет кожи и физическую неразвитость. Муж ограничил его контакты с внешним миром, фактически запирая в четырех стенах, и фанатично ждал первого оборота. Он не рискнул делить шкуру неубитого медведя, обещая вожаку личного наемника до обретения доказательств. Побоялся, осторожен был до трусости. Лукасу стукнуло восемь, десять, двенадцать. Андреас, наконец, потух. Окончательно вычеркнул сына как случайную переменную и загорелся новой идеей фикс, которая привела его, и нас вместе с ним, к печальному финалу.

…кровь из разорванного горла не просто лилась — била ключом. Меня окатило брызгами, но ни звука не вырвалось из сомкнутых губ. Я упала на задницу и теперь отползала, цепляясь за высокий ворс ковра и отталкиваясь ногами. Небольшая дикая кошка, едва различимая в полумраке, не сводила с меня глаз, держа в стальной хватке конвульсивно подрагивающее тело. Когда последние спазмы закончились, челюсть разжалась, и тело Андреаса обмякло с гулким стуком. Черный зверь оскалился, наступая неторопливо. Спину подпирала стена, я крупно дрожала и молилась. Рука, вытянутая для обнюхивания, ходила ходуном. В пантерах я особо не разбиралась, слышала когда-то, что они убивают с одного укуса и добычей запасаются впрок. Незаинтересованность хищника в свежем трупе иллюстрировала второе.

Кошка потянулась к ладони, и я зажмурилась. Стыдно, но вторая психотравмирующая ситуация за короткий промежуток времени кого угодно заставит поскуливать в углу. Лобастая башка ткнулась в руку, настойчиво требуя ласку. Не чувствуя пальцы, почесала местечко между ушей, каждый миг ожидая нападения, но пантера только ластилась. И пировала не мной. А после температурила, хотя первый оборот милостиво стер подробности из памяти, и Лукас смутно представлял события роковой ночи. Догадывался об истине или, считая меня виноватой, прощал, неважно Последствия одни: бегство и кошмары.

— Глупо верить тебе на слово, — поморщился Марк. — До новолуния десять дней. Я увижу правду своими глазами. Если ты снова лжешь…

Он остыл. Гнев сменило разочарование пополам с презрением. Он повернуться к выходу, и я рванулась прежде, чем осознала порыв оправдаться. Касание состоялось, он остановился. Едва склонил голову.

— Всё, что я делаю, направлено на защиту семьи, Маркус, — сказала я хрипло, без особой надежды на понимание. — У меня нет никого ближе и дороже Лукаса. Ради него я пойду на многое.

— Например, убийство? — бросил он с отвращением и ушел.

Я посчитала про себя, приводя нервы в порядок, прежде чем обернуться. Лукас так же сидел на краю ванны, только сгорбился, пряча лицо. Я присела, осторожно тронула его колено.

— Одни проблемы от меня, да? — криво усмехнулся мальчик. Очерченные губы задрожали. Я качнулась вперед, обнимая его за пояс.

— Вовсе нет, — прошептала, сдерживая слезы.

Я корила себя за слабость, неспособность отстоять свои интересы. Жизнь с Андреасом приучила подчиняться мужчине, хоронить протест. Когда-то я сопротивлялась натиску Марка, несмотря на его положение в стае и давление родителей. Теперь он олицетворял силу и власть, доминируя во всех отношениях, и я едва могла бороться с подлым призывом покориться ему.

Мистер Грин, местный травматолог, любезно согласился осмотреть Лукаса на дому. Он поседел и отпустил бороду, а в остальном не изменился: невысокий, очень подвижный, перемежающий речь шутками и междометиями. Ощупав пострадавшее колено, уверенно диагностировал ушиб и отверг мое предложение сделать рентген.

— Ах, милая, всё очевидно! — всплеснул он руками. — Гарантирую, мальчик восстановится чрезвычайно быстро!

Оптимистичный прогноз не помешал Лукасу окопаться в комнате. Я не протестовала, вплотную занявшись подготовкой к бою. От его исхода зависело наше будущее в стае, и я гоняла себя до седьмого пота, чтобы встретить противницу во всеоружии. Мышцы протестующе ныли, от нерациональных нагрузок воспалились старые болячки. Во вторую ночь я почти не спала. Мысли кочевали между предстоящим поединком и последней ссорой. С Марком не виделись почти двое суток, он пропустил «свой день», что вполне меня устраивало: в тот же вечер пришлось вскрыть упаковку тампонов. Организм мог столь остро отреагировать на усиленные тренировки именно на фоне кровопотери. Были и положительные моменты: я, во-первых, не забеременела и, во-вторых, успевала прийти в норму до приезда Шуга.

Сол объявился в среду, усталый и разочарованный. Его свидетель — заправщик, вызвавший переполох информацией о девушке с несвязной речью и нарушенной координацией, — не добавил ничего нового. Опознать Лиз по фотографии он не сумел, предоставить запись с камер тоже: ушлый владелец использовал муляжи.

— Снова тупик, — вздохнул Картер, утешаясь пирогом с яблоками и горячим чаем.

Мы втроем сидела в кухне-столовой, Марк по праву хозяина, я по зову Сола. Разумеется, он заметил повисшее отчуждение и улучил момент, чтобы спросить украдкой:

— Что у вас случилось?

— Повздорили, — ответила немногословно.

— Как некстати, — цокнул он языком.

Спустя час переговоров постучал к нам, собранный и хмурый.

— Марк рассказал, — предупредил сразу. — Ада, он велел мне забрать Лукаса до новолуния.

Я запаниковала. Дыхание перехватило, тело сковало оцепенение, только взгляд метался в поисках оружия. Сол без лишних церемоний обхватил меня, приподнял и переставил вглубь комнаты, как статуэтку. К моменту, когда он закрыл дверь, я отмерла.

— Нет!

— Выслушай, — попросил он, обезоруживающе поднимая руки. — Марк обязан в первую очередь блюсти интересы стаи, а неконтролируемая пантера плохо вписывается в его видение безопасности. Я не говорю, что Лукас нестабилен или что ты неспособна присмотреть за ним, — предварил он возмущение. — Альфа тоже понимает это, но он зол и обижен, Ада. Он не отпустит тебя далеко, чтобы не дать Шуга повод для дисквалификации, но и терпеть кошку в доме не желает.

— Что ж, придется смириться, — взвилась. — Я не собираюсь отсылать сына, чтобы угодить ему!

Сол огляделся, наклонился.

— Его родители пострадали от нападения пум, — шепнул одними губами. — Отец выкарабкался, мать умерла от кровопотери. Он ненавидит кошачьих.

Я упрямо мотнула головой,

— Не сравнивай. Лукас обернулся единожды. Я была рядом, и он не тронул меня. Он не опасен.

— Для тебя — возможно, — легко согласился Сол. — Не для других. Будем честны, Адалина: он хочет разлучить вас, чтобы вернуть контроль над ситуацией. Твое появление, ложь, пропажа Лиз, Шуга — всё это здорово его задело. Марк сам не свой.

— Бедняжка. Так тяжело управлять стаей и заниматься личной жизнью. Мои проблемы ничто в сравнении с этим.