Возвращение домой (СИ) - Аматова Ольга - Страница 20

Бросила на Марка вопросительный взгляд. Заручившись согласием, пошла доставать тарелки.

— Благодарю, — с энтузиазмом сказал Сол, получив свою. Потянул носом: — Мм, восхитительно!

Содержимое исчезало стремительно. Марк, хоть не расщедрился на похвалу, справился немногим позже.

— Объедение, — счастливо выдохнул Сол, похлопывая живот. — Я внезапно осознал значимость ежедневных встреч для планирования стратегии. Завтра в тот же час?

— Шут, — беззлобно проворчал альфа. — Говори уже.

— Альфа-самка Шуга официально в статусе три месяца. Зовут Урсула, латиноамериканка, двадцать восемь лет. На ее счету с десяток побед внутри стаи и богатый послужной список в боях за деньги. Ранее проживала в Денвере как одиночка, участвовала в UFC[5]. Продержалась два раунда против Холли Холм.

— Холли Холм, — повторила я. — Той Холли Холм, которая чемпионка мира по боксу и смешанным боевым искусствам? Любительница кикбоксинга?

Сол выразительно и несколько виновато молчал. Я откинулась на спинку стула.

— Класс. Просто класс. Она запинает меня до смерти.

— Не нагнетай, — осадил Марк. — Твоя противница не Холм, а ее разовая соперница. К тому же не надо соблюдать правила ринга.

— Подозрительное совпадение: исчезновение Лиз, вызов от профессиональной спортсменки… Может, наемница?

— Не докажем, — вставил Сол. — Свое место она удержала честно, тому найдутся свидетели, а если свалит после боя, так сложно ли придумать причину? Независимо от исхода.

— Одно радует: если Шуга ее купили, нет резона умирать за чужую стаю, — пробормотала я.

— Или она из кожи вон вылезет, чтобы остаться альфа-самкой, — не согласился Марк. — Редкие исключения не мечтают об этом.

Я отгородилась от него рукой и закатила глаза. Единственный зритель пантомимы ухмыльнулся.

— Спелись, — сердито отозвался человек с огромным эго.

— По срокам что-нибудь известно? — перевела я тему, мстительно наслаждаясь насупленной физиономией альфы.

— Пока нет. По опыту прошлых… попыток, — выкрутился Сол, исподволь глянув на друга, — у нас будет примерно неделя. Шуга получат согласие и тоже начнут копать. Под вопросом два обстоятельства: право представлять стаю — Марк публично объявит о вашей связи в воскресенье, — и твое прошлое.

— Что не так с моим прошлым?

Он вздохнул укоризненно.

— Вы покинули клан Старка в сложное время, сразу после случившейся некрасивой истории. Мужчина убит в собственном доме, зверски, кроваво, а его супруга и сын отбывают в неизвестном направлении. Версии возникнут разные. Будь готова, что Шуга направят официальный запрос, и Старк узнает, где вы осели.

Пусть. Пока мы под защитой Редарче, посланцы Старка могут хоть палаточный городок разбить у ворот, никто нас не выдаст. Главное правило стаи: свои неприкосновенны.

Этой ночью меня мучали кошмары. В них удивительным образом переплелись осколки былого, вкрапления настоящего и мои тайные страхи. Я то превращалась в семнадцатилетнюю девчонку, полезшую против фавориток старковской стаи, то заходила в гостиничный номер и видела Итана с пистолетом, то вдруг оказывалась в Африке, окруженная десятками детей, и не могла докричаться до Лукаса. Я ворочалась, кряхтела, но не просыпалась.

Разбудил в итоге сон-воспоминание. В нем я, наивная семнадцатилетняя дурочка, оплакивала своего друга — того, кто спас от домогательств Марка и показал кусочек бескрайнего мира. Талию обвила властная рука, и глубокий мужской голос мягко произнес:

— Не грусти, Лина, малышка. Я всегда буду рядом.

Я рывком села, безумным взглядом обводя комнату. Пульс грохотал в ушах, выступила испарина. Я дрожащими ладонями провела по лицу, стирая липкую паутину видений, и откинула одеяло.

Шепот преследовал вплоть до пробуждения Лукаса. Когда мальчик шаркающими шагами добрался до кухни, щурясь от ярких лучей солнца, на тарелке выросла приличная стопка оладий, отдельно умостился поджаренный хлеб и банка джема. Отмена режима тишины позволила включить кофемашину и взбодриться ароматом перемалываемых зерен. Густая горечь эспрессо осела на языке и пищеводе, зато померкли лишние тревоги.

Лукас, попивая какао, с недоумением наблюдал за этим проявлением мазохизма. Он вгрызся в тост да так и замер, услышав скрип лестницы. Я растерялась: не думала, что Марк встанет рано. За какие-то секунды сын подорвался со стула и сбежал с зажатым в зубах хлебом.

Сомневаясь, правильно ли поступила, отпустив его (а вчера из-за собрания накормив ужином чересчур поздно), Редарче встретила как врага народа. Мужчина сомнамбулой добрался до моей чашки, отхлебнул, не поморщившись, и тяжело опустился на стул. Пока я сокрушалась по потерянному кофе, постучали в дверь. Не сразу сообразила, что показалось странным, и только бодрый голос Сола из нашей комнаты подсказал ответ.

— Уже проснулись, — радовался он. — Забыл спросить, придете завтра на игру?

Я сформулировала отговорку, учитывая поцарапанные ладони Лукаса, однако мальчик молниеносно согласился. Тогда я потянулась за кружкой для Картера — вряд ли он уйдет без завтрака.

И действительно, Сол показался в проеме, притормозил и сказал:

— Давай со мной, парень. Вряд ли этим ты насытишься.

Марк поперхнулся глотком.

Его друг шумно уселся рядом. Поблагодарил за чай, насыпал сахара в треть объема, заговорил беззаботно:

— Шуга уточнили дату. — Точными движениями нанес толстый слой джема на тост. — Они приедут в четверг. Бой предлагают провести в пятницу вечером или до обеда в субботу. Также требуют доказательства легитимность твоего статуса, — кивнул мне. — Ну, предсказуемо.

Лукас за его массивной фигурой прятался от альфы. Сгорбившись, медленно-медленно жевал хлеб, чтобы тот успевал размякнуть и не хрустел. Сол, подметив неестественность его поведения, подвинул поближе оладьи и повысил голос, делясь новостями по Лиз. Таких оказалось немного: заявлений о бродячем животном к шерифам соседних населенных пунктов не поступало, сплетни об увиденном волке не ползли, ни в каком из обликов Лизистрэйт не мелькнула на камерах вдоль дороги и в ближайших городках. Сейчас работа велась в двух направлениях: отслеживание данные в режиме реального времени на случай, если Лиз объявится, и анализ добытой информации по засветившимся машинам. Очевидно, девушку каким-то образом вывели за пределы территории, по предварительному сговору или без. Волчицу могли накачать транквилизаторами и вывезти, поэтому в первую очередь проверялись минивэны, пикапы, грузовички. Сложнее, если злодеи/сообщники переждали ночь и увозили не дикого зверя, а обычного человека. Подчиненные Сола опрашивали работников заправок и придорожных кафе в радиусе ста миль, пока безрезультатно.

— Ладно, отдыхайте, — махнул он рукой, вставая. Лукас уставился в тарелку. — Жду завтра.

Марк отправился его провожать, а мы сбежали. Сначала в комнату, затем на улицу, поглубже в лес. Побродили между деревьями, а когда нашли отличное место с ровным грунтом, слаженно проделали комплекс упражнений на разогрев мышц. Его ряд движений отличался, поскольку я полагалась на скорость и гибкость, а Лукас, с его растущим организмом и меняющимся центром тяжести, занимался общеукрепляющими, нецеленаправленными тренировками.

Спарринг выглядел как замедленный бой. Я имитировала движение, задействую нужную группу мышц, но без должного тонуса, Лукас старался увернуться, подстраиваясь под мою скорость. Когда он поймал в ритм, блокируя большую часть квази-ударов, мы увеличили скорость. И продолжали до тех пор, пока ему перестало хватать дыхания. Я и сама порядком запыхалась — последствие месяца без привычной нагрузки. Придется усиленно приводить себя в форму.

После обеда прогулялись по окраинам, попутно болтая о ерунде. Лукас делился впечатлениями от учеников разных классов, в том числе горничной Оливии, оказавшейся выпускницей, от учителей, часть которых преподавала еще мне, пересказывал веселые байки младшего Конте. Я поделилась историями о некоторых возмутительных курьезах, которые случились из-за нас с Лиз. Описала гарем поклонниц Сола от мала до велика и разборки, которые они устраивали за право сидеть под боком Картера на сходке у костра. Мы с Лиз однажды нагло потеснили фавориток дня, и те обиженно пыхтели, но при кумире вели себя прилично — склоки он не переносил. Нам потом устроили темную, и домой я явилась с подбитым глазом, кровящей губой и колтунами в волосах, зато с чувством победы.