Возрождение Зверя. Любовь за гранью 12 (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 25

— Помнишь, когда мы были маленькими и ты плакала, я говорила, что убью каждого, кто посмел тебя обидеть?

Конечно, я помнила… помнила и понимала, что она имеет в виду сейчас. Я даже понимала, что она права. Тысячу раз права, как и наши мужчины, которые защищают свои семьи… от НЕГО. Не вместе с ним, будь все проклято, а от НЕГО? Как мы к этому пришли, какие тяжкие грехи я совершила, чтобы снова ползти по очередному кругу своего пекла?

— Он мой муж, — едва слышно, так что и сама не поняла, сказала ли это вслух, или ветер прошелестел за окном, — он брат, отец.

— Враг. Мне тоже больно, милая. Мне адски больно это осознавать, но сейчас он — враг, и если мы не защитим себя, нас всех убьют. Ты хочешь смерти Зарины? Смерти Велеса? Своих детей? Хочешь хоронить всех нас?

— Нет. Господи, нет, — закрыла глаза, — Я хочу проснуться. Я хочу открыть глаза и понять, что все это кошмар.

— Этот кошмар обязательно закончится, — прошептала Крис мне в затылок, а я вздрогнула и отшатнулась от нее.

— У вас… он закончится у вас. А я или потеряю кого-то из вас, или стану вдовой. Мой кошмар станет вечным. Он уже никогда не закончится. Уходи… я хочу побыть одна. Прости, но уходи.

— Ты только позови, и я вернусь, хорошо?

Не ответила ей, уклоняясь от объятий и слыша, как выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь.

Сползла на пол у подоконника, закрывая глаза и сжимая руки в кулаки.

"Ник. Ответь мне. Ты же меня слышишь? Ты не можешь меня не слышать. Почему ты молчишь, черт тебя раздери? Скажи мне в глаза, что хотел моей смерти, скажи мне в глаза, что пришел убивать наших детей. Ответь мне, не то я с ума сойду. Умоляю тебя. Один раз. Пожалуйста"

И тишина. Глухая отвратительная.

А потом через нее начали пробиваться звуки. Шум ветра или огня. Медленно открыла глаза.

"Где ты? Ты ведь услышал, да? Услышал меня и молчишь. Не дай мне возненавидеть и проклясть нас обоих. Проклясть все, что с тобой связано. Ответь мне"

И сквозь шум его голос, издалека, пока еще глухо, пробивается сквозь вату, сквозь нарезанное стружкой стекло или осколки зеркала, где отражается наше прошлое.

"Не могууу, малыш. Не могу, веришь? Пока не узнаю, где ты… в каком ты из миров… я не могу отправиться туда, оставляя тебя здесь. Ответь мне, Марианна".

Подалась вперед, замерев и глядя перед собой остекленевшим взглядом. Как эхо его голос, как вдирающиеся в мозги ржавые гвозди. И я не замечаю, как ломаю ногти о пол до мяса и оставляю на нем отпечатки окровавленных пальцев. Как же красиво ты снова лжешь, Мокану. Как проникновенно, как же адски жестоко ты лжешь. Он кричит, разрывая мне сознание, а я не могу ответить. Меня застопорило, и слезы катятся где-то внутри, беззвучно и сухо, они трещинами раскалывают мою плоть, и они паутиной расходятся по всему телу. Отправится за мной? Чтобы убить меня? Чтобы терзать меня снова? Какой грязный цинизм.

"Я не отпускал тебя, слышишь? Ты не имеешь права ослушаться меня"

Сжала виски руками и зажмурилась. Молчи. Я прошу тебя, лучше молчи. Не смей опять разрывать мне душу на части. Наверное, я хотела услышать что-то иное. Наверное, я хотела не эти слова… не эти крики хриплым и сорванным голосом, я хотела слышать жестокие фразы, я хотела соединить картинку с видео, застывшую кадром в голове, и этот голос, но они как два разных полюса. И во мне диссонанс бешеный, и голова от боли гудит и, кажется, лопаются вены.

"Просто отзовись… Отзовись, малыш. Тебе не спрятаться от меня. Я еще не сдох… значит, и ты не могла умереть"

Открываю рот и не могу закричать ему ни вслух, ни про себя. Только шептать:

— Не верю тебе… не верю… не верю тебе. Ложь. Все — ложь.

"Не верь им… слышишь? Никому. Я люблю тебя. Люблю, малыш. Это наша пропасть. Сейчас твой черед. Удержи меня. Не позволяй прыгнуть в нее. Отзовись"

Вскинуть голову и с рыданием выдохнуть:

"Ниииик… Ник, где ты?"

И снова тишина… а у меня по лопающимся венам слова эти бурлят, шипят, кипятком обжигают.

"Это наша пропасть. Сейчас твой черед. Удержи меня. Не позволяй прыгнуть в нее".

Что же ты делаешь со мной? Зачем ты душу мне выгрызаешь? Или это игра такая? Или это снова твоя очередная игра, Мокану? Опять молчишь? Держишь паузу? Дааа, ты хороший психолог, ты знаешь, когда нужно молчать, чтоб с ума свести, чтоб заставить кричать от боли других. А я уже не кричу, я охрипла, я раздавлена, разломана. Ты этого хотел? Твой Зверь жаждал моей крови? Так забирай. Мою забирай и больше никого не трогай.

А сама, шатаясь, с пола встаю, скользя ладонями по стеклу, глядя вниз на то, как Сэм выходит из здания вместе с несколькими молодыми бойцами, вооруженные мечами. Сама не поняла, как выбежала из комнаты и бросилась вниз по лестнице.

Вцепилась в руки сына, глядя ему в глаза.

— Он твой отец… помни об этом, Сэм… Он твой отец, слышишь? Поклянись мне, что ты не забудешь об этом, если вдруг… если ты и он.

Сжимая его лицо дрожащими ладонями, я не могла произнести этого вслух. Самый жуткий из кошмаров выбирать вот так. Лучше перерезать себе горло.

— А если он забудет, что я его сын? Что мне делать тогда, мама?

Закричать в отчаянии, впиваясь в воротник его рубашки.

— Не ходи туда, я умоляю тебя. Пусть кто-то другой.

— Кто? Все охраняют город, мама, — настойчивое "мама", подчеркивая, кто я для него, и он для меня, — Больше некому прорваться сквозь осаду и встретить обоз с оружием. Иди в дом, мама, береги себя и моего брата с сестрами.

— Пообещай мне, Сэм. Пообещай, иначе я с ума сойду. Ты хочешь моей агонии, сын? Ты хочешь, чтоб я обезумела?

Не отпуская и сжимая его руки. Смотрит мне в глаза отцовскими синими, и меня выворачивает наизнанку от того, насколько они похожи.

— Хорошо… хорошо, я обещаю. Я позволю ему убить меня.

Задохнулась, как от удара в солнечное сплетение, и сжала его запястья еще сильнее, до хруста.

— Ты просто уйдешь. Ты не пойдешь на отца с оружием. Ты не убьешь его и не умрешь сам. Слышишь меня, Сэм?

— Как же ты его любишь, — и в голосе такая отчаянная горечь.

— ОН. ТВОЙ. ОТЕЦ, — выдыхая с рыданием.

— А я — твой сын. Ками — твоя дочь, Яр — твой ребенок. Мы — твоя семья. А он… его нет с нами. Это он пришел сюда нас убивать. Ты слепа от своей любви, мама. И я боюсь, что ты прозреешь лишь тогда, когда он убьет кого-то из нас. Только будет уже поздно. Пришло время выбирать. Он или мы.

Отцепил мои руки и пошел в сторону ворот, догоняя своих людей. От жестокости его слов потемнело перед глазами, зарябило разноцветными точками. Медленно пошла в дом и так же медленно поднялась к себе.

Это были несколько дней ада и ожидания известий. Влад с Изгоем вернулись из города и сообщили, что им удалось уничтожить троих нейтралов. Но их слишком много, и они прочесывают улицы, Асфентус окружен со всех сторон. В него не въехать и не выехать.

— Они отлавливают нас как крыс. Несколько из наших уже попались, — отец прижал к себе Анну и осушил до дна бокал вина, который подала ему Диана, — Как там дети, Ди?

— Спят. Камилла с ними легла, и они успокоились.

— От мальчиков ничего не слышно? — спросила с волнением Крис. Велес ушел вместе с Сэмом, и мы обе ждали известий, содрогаясь от каждого звонка.

— Нет. Ничего не слышно. Они не включают мобильники, чтобы сигнал не засекли.

Со двора послышался шум, и мы бросились наружу. Увидели Изгоя, придерживающего под руки Габриэля. Кристина вскрикнула, подбегая к ним и заглядывая мужу в лицо.

— Что случилось?

— Он ранен. Порез на руке и ноге, нужно вывести яд. Помогите мне отнести его в дом. Несите мази Фэй. Времени мало. Быстрее поставить на ноги, у нас и так мало воинов, особенно настолько сильных.