Самое древнее зло (СИ) - Лагно Максим Александрович - Страница 23

— Кхм, Аделла, может, хватит? Давай, перекидывайся обратно…

— Арррх, уррр… дурррак… — отвечает она.

Длинным языком облизывает морду, стирая капающую кровь.

Мне настолько не по себе при взгляде на морду, сохраняющую отчётливые черты лица Аделлы, что отвожу взгляд.

Вместе со звериным обликом, Аделла приобретает звериный нрав. Я для неё такая же добыча как олень! Аделла встаёт на задние лапы, кладёт передние на меня. Под тяжестью падаю в окровавленную траву, ударяюсь затылком о копыто оленя.

4

Когти прокалывают мою куртку, впиваются в плечи, но боль быстро проходит. Лапы Аделлы стремительно превращаются в руки.

Морда склоняется над моим лицом. Усы щекочут мои щёки:

— Аррррх, дурачок, унеси тебя табун.

Шершавый язык облизывает мою одну щёку, потом другую. Остро пахнет кровью и мокрой шерстью. От оленя вообще несёт старым грязным коровником. Чувствую, что моя куртка пропитывается кровью.

Фигура Аделлы, сидящей верхом на мне, вырисовывается тёмным силуэтом на синем небе. Она приобретает знакомые очертания: грива становится волосами, мохнатая грудь превращается в женскую… едва прикрытую обрывками майки.

— Как же ты обратно пойдёшь? — спрашиваю я.

— Одежда — главная проблема оборотней, — говорит Аделла. — Драген, наш наставник, рекомендовал носить специальную робу ливлингов. Но я не могу одеваться в такое уродство.

Речь её всё ещё невнятна из-за отросших клыков.

— Я куплю тебе новую одежду. Хочешь, то ужасное платье с блёстками?

— У тебя же нет денег.

— Бленда наколдует нам золото.

— Если наколдует — сама куплю. Зачем мне ты?

Аделла наклоняется ко мне. Вижу её обычное лицо, без усов, чёрного носа. Зрачки то ли светятся жёлтым, то ли…

Она расстёгивает мою рубашку:

— Вот в этом пойду.

Стаскивает с меня рубашку и собирается накинуть на свои плечи. Я хватаю её за руки и притягиваю к себе. Девушка фыркает, настороженно двигает ушами. Хвост колотит по траве. Я знаю, что Аделла в десятки раз сильнее меня, поэтому её «слабые попытки» вырваться — это часть игры.

Отпускаю её руку и хватаю за хвост у самого основания, там, где он плавно переходит в спину. Рука Аделлы с растопыренными пальцами мгновенно ложиться на моё горло, когти царапают кожу:

— Только попробуй, — шепчет Аделла. — Останешься лежать здесь навсегда.

Не отпуская хвост, второй рукой стягиваю с её груди обрывки майки. Теперь Аделла сидит на мне полностью обнажённая.

— Только попробуй… — повторяет она.

Я сжимаю хвост крепче и легонько дёргаю. Не убирая когтей с моей глотки, Аделла снова наклоняется и… мы долго целуемся. Я провожу рукой по хвосту, перехожу на спину и обратно на хвост. С опаской трогаю грудь, боюсь нащупать звериные сосцы, но грудь приятная, женская, человеческая.

Мы переворачиваемся. Теперь я сверху. Аделла обвивает меня и руками, и ногами и хвостом. Ушки опущены вниз, как у анимешных героинь.

Боюсь, что она начнёт царапать мне спину. С её когтями — для меня это обернётся смертью от потери крови.

Но Аделла не новичок в любовных делах… Она страстно кричит, рычит и фыркает. Когти хоть и колют мою спину, но, вроде бы, не смертельно. В крайнем случае, применю рулль исцеления.

От её криков в лесу происходит движение, испуганные птицы летают над нами. Слышно, как другой олень или крупное животное спешно ломится через заросли. Я и сам начинаю рычать и кричать, одновременно думая, не должны ли мы начать делать это по-кошачьи?

5

Я и Аделла лежали в десятке метров от оленьей туши. Трава вокруг нас примята ещё сильнее. Белеют обрывки майки, а мои джинсы распластались так, словно хотели сбежать.

Мы начали остывать после произошедшего. Стало холодно. Я прикрыл нас своей курткой. Достал из её кармана сигареты и закурил.

— Вонь какая, — чихнула Аделла, тряхнув ушками.

Постарался пускать дым в сторону, но ветер донёс его до Аделлы. Она обняла меня и уткнулась носом в мою грудь. Кажется, она засыпала. Я спросил:

— Когда ты была в обличии зверя, ты пыталась что-то сказать?

— Мррр, да, пыталась. Но это неважно…

— Всё-таки, что значили твои «арррх»? Что значило «Дурррак», я понял…

— Я спрашивала, «куда дел арбалет, дурак»?

— Точно, он остался на пригорке!

— И мои штаны, — добавила Аделла.

 Тогда я встал:

— Ты спи, я принесу.

— Спасибо… Мррр, мне нужно вздремнуть на пару мгновений.

Натянул джинсы, из рюкзака достал вторую майку для себя. Укрыл Аделлу получше курткой и направился к пригорку, где остался арбалет.

В пути пытался осмыслить произошедшее. То, что это был самый безумный секс в жизни — это одно. Я думал, что же дальше? Это любовь? Я не чувствовал к Аделле любви. У неё тоже нет никакой любви ко мне. У неё был интерес «а как это будет с парнем из другого мира?» Надеюсь я её не разочаровал. Вон как устала… Или это олень её так уморил? Вот будет обидно для меня… и всех парней Земли. Ведь судить по мне будет.

Подобрал вывернутые наизнанку джинсы. Нашёл один кед. Поиски второго заняли минут десять. Обнаружил его далеко от первого, вдобавок он был надорван, видать, девушка-кошка зацепила когтем.

Заряженный арбалет так и лежал в траве. Я поднял тяжёлое оружие и посмотрел в оптический прицел.

Сам не знаю зачем, бросил все вещи, кроме арбалета, и пошёл в лес. Старался ступать неслышно, как Аделла. Останавливался, прислушивался, шёл дальше.

Звериная любовь пробудила во мне звериные инстинкты: я буквально почувствовал добычу.

Даже зачем-то втянул носом воздух и услышал отчётливый запах зверя. Уверен, что эта добыча — заяц. Представил его не зрительно, а в виде идеи. Точно знал, что если пройду с десяток шагов, потом лягу и проползу ещё несколько метров…

Я так и сделал.

Внутреннее чутьё заставило остановиться. Я медленно отодвинул ветку и увидел серую тушку на противоположной стороне поляны, в траве. Зайцев было несколько, но именно одного из них я определил жертвой.

Действуя как по чьей-то программе, я вытянул арбалет, который всё это время волок стрелой в свою сторону. Ведь мог же случайно нажать курок и выстрелить в себя!

Поймал жертву в перекрестье оптического прицела. В тот момент, когда добыча поняла, что рядом хищник, я звонко выстрелил. Остальные зайцы брызнули в стороны. Мой же, пронзённый навылет, отлетел к стволу дерева. Дёрнул пару раз лапами и затих.

Когда я вернулся к Аделле и важно бросил перед ней сначала одежду, а потом пронзённого зайца, она посмотрела на меня по-особенному.

Кроме интереса, в её взгляде было уважение.

Хотя всего-то — зайца подстрелил.

1

Хадонк мерно храпел, подложив руки под голову. Мы были укрыты его курткой от спортивного костюма. Споггель висел над нами, приняв форму облака, чтобы не смущать меня человекообразностью.

«Привыкай, когда мы поженимся, он всегда будет с нами, пока первый ребёнок не достигнет совершеннолетия» — сказал Хадонк, стягивая с меня толстовку.

Я не придала значения его словам. Но теперь задумалась… Поженимся? А надо ли мне это? Как узнать, есть ли у меня любовь к нему? Снова посмотрела на красивое мужественное лицо Хадонка.

Вопрос вырос во всей своей неразрешимой сложности. Даже обрадовалась, что у нас есть дела поважнее, чем планирование семейного будущего.

Я встала, привела свою одежду в порядок. Взяла лопату. Копать не хотелось. Но думать о будущем, которое придумал Хадонк, не спрашивая меня, не хотелось ещё больше.

В небе послышался гул.

Прикрывая глаза ладонью, рассмотрела, как небеса прочертили несколько белых полос. Каждая полоса исходила от маленького треугольника. Кажется, это и есть «самолёты», про которые говорил Матвей? Что ж, пожалуй, он прав, драконам за ними не угнаться.