Там, где нет тебя (СИ) - Снежная Александра - Страница 2

Жестокая правда обрушилась на нее словно молот, расплющивая, как свинцовую бляшку: самолет, следовавший рейсом номер 477, потерпел крушение, никто из пассажиров не выжил. Серые очертания комнаты слились в одну сплошную линию, и Аня провалилась в черную бездну.

Через две недели она вынырнула из вязкой топи безнадеги и горя, тянувших её на самое дно, и две упаковки амитриптилина стали отчаянной попыткой свести счеты с постылой жизнью и пожирающей её душу бесконечной болью. её спасла мама. Все эти страшные дни она была рядом, не отходя от дочери ни на секунду. Аня наглоталась таблеток, когда мать вышла в магазин за продуктами. Словно почувствовав что-то неладное, женщина так и не дошла до супермаркета, завернув обратно, едва прошла полпути. Мамины связи врача и её слезные объяснения о произошедшей трагедии не позволили забрать несостоявшуюся самоубийцу в психиатрическую больницу. А потом пришел отец Дмитрий, добродушный священник с лицом Ильи Муромца, долго рассказывал ей о загробной жизни, крепко держа за руку.

— Ты ведь хочешь снова встретиться с ними, — простой вопрос застал Аню врасплох. Она посмотрела на служителя церкви сквозь слезы и согласно кивнула головой.

— Хочу… — единственное слово, которое ей удалось выговорить за последние несколько дней.

— Тогда ты должна знать, самоубийцы не попадают в рай, а твоя семья сейчас именно там. Тебе придется жить, и не просто жить, а каждым днем своего существования доказывать Всевышнему, что оно не бесполезно, что ты достойна своего мужа и сына.

— Почему? Почему он не позволил мне уйти вместе с ними? Зачем оставил одну? За что наказал? — Аня выплескивала на священника душившую её обиду, и полные горечи вопросы, зависая в воздухе, лопались, словно мыльные пузыри.

— Я знаю, тебе мои слова покажутся банальными и избитыми, но все, что дает человеку Господь, он дает не в наказание, а во благо. Думай — не за что тебе это, а для чего? У каждого свой путь. У кого-то он длинный, извилистый, с грузом разочарований и потерь, с глубокими ямами и колючими терновыми кустами, а у кого-то яркий и короткий, как свет падающей звезды, но каковым бы ни был твой путь, Бог никогда не возложит на твои плечи груз больший, чем тот, что ты сможешь унести.

— Слова, все слова. Просто красивые слова. Вы говорите их каждой, вроде меня, просто чтобы заставить поверить, что нам есть для чего дальше жить.

— Человек говорит много красивых слов, зачастую наполняя их уродством своих деяний, в моих словах лишь непреложная истина, в них нет злого умысла, только желание убедить тебя посмотреть на суть бытия не через призму своего горя. Ты пришла в этот мир по воле Бога, по его воле и уйдешь. Дождись своего часа, Анна. А пока будешь ждать, постарайся не разочаровать тех, кто смотрит на тебя с небес. Твоим мужчинам наверняка больно видеть тебя такой. Твоя миссия на этой земле еще не закончилась, именно это хотел донести до тебя Господь. И чем раньше ты это поймешь и выполнишь свое предназначение, тем быстрее окажешься рядом со своей семьей.

— И какая моя миссия? Что я должна делать? — Аня откинулась на подушки, пустым взглядом разглядывая скользящих по стенам комнаты солнечных зайчиков.

Отец Дмитрий грустно улыбнулся, положив тяжелую ладонь ей на голову.

— Ответы на свои вопросы ты должна будешь найти сама. Для этого ты и осталась жить.

Когда он ушел, Аня молча пялилась в пустоту комнаты, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Столько разных предметов, наполнявших её дом радостными воспоминаниями, теперь казались грудой нелепого мусора, непонятно зачем захламлявших пространство своей бесполезностью. Статуэтка крылатой богини Ники… они с Андреем купили её в Греции в прошлом году. Им всегда нравились одно и то же, и зачастую не нужно было даже спрашивать друг у друга купить или не купить ту или иную вещь. Достаточно было посмотреть в глаза, увидеть там молчаливое согласие и потом, тихо улыбаться тому, что они живут на одной волне, понимая несказанное без слов. Теперь все эти безделушки раздражали Аню, они услужливо выуживали из её памяти болезненные воспоминания, вонзая в её разбитое сердце острые стрелы и ножи. Свесившись с кровати, она стала шарить рукой по полу в поисках тапка. Ей хотелось запустить им в ненавистную фигурку, чтобы та, свалившись с полки, разлетелась на тысячи осколков, чтобы не осталось даже шанса попытаться склеить её, чтобы не осталось даже напоминания о её существовании, чтобы она больше никогда не мучила её. Ладонь неожиданно коснулась блокнота и карандаша, валявшихся под кроватью. Аня специально оставляла их там раньше, проснувшись рано утром, она пыталась успеть набросать на бумаге образы, пришедшие к ней во сне. Со дня гибели мужа и сына она ни разу не посещала свою студию, вдохновение и желание творить умерло вместе с её мальчиками. Открыв блокнот, она стала перелистывать эскизы и внезапно замерла, наткнувшись взглядом на листок, испещренный круглым витиеватым почерком Андрюши:

Среди пресыщенья, среди изобилья,

Вдали от безжалостных будничных нужд,

Внезапно у женщины выросли крылья.

Зачем тебе крылья? — спросил её муж –

До службы добраться? Так лучше в машине.

На рынок за мясом? Полезно пешком.

И кажутся крылья такими большими,

Как будто идёшь за плечами с мешком.

Девчонке и то этих крыльев не нужно,

Но если неймётся — пускай пофорсит.

А женщине зрелой, к тому же замужней,

С крылами ходить неудобство и стыд.

Но женщина, хлопнув отчаянно дверью,

Пошла, спотыкаясь, как будто впотьмах,

И вышла на белый берег забвенья,

И сделала первый решительный взмах.

Я верю в тебя, любимая…

Все перед глазами поплыло. Аня снова и снова перечитывала написанное мужем послание, роняя горячие слезы на ровные ряды строчек.

— Так вот что ты хотел? — срывающимся голосом прошептала она. — Ты хотел видеть мои крылья, любимый? — прижав к груди блокнот, она впитывала кожей льющуюся с бумаги бесконечную любовь и веру в нее. — Спасибо! Я поняла, — поднявшись с постели, Анна оделась, привела себя в порядок и первым делом позвонила девочкам на работу.

— Я приеду через полчаса, — сообщила она сотрудникам. Теперь она знала зачем жить дальше.

Он

Боинг набирал высоту, вспарывая серебристым крылом безоблачное небо Лос-Анджелеса. Влад смотрел на город ангелов, лежавший у его ног, и ему казалось, что он стоит на вершине мира. Он любил летать. Невероятное чувство эйфории и гордости за величие и силу человеческой мысли заполняли все его естество, когда презрев законы гравитации, самолет отрывался от земли, устремляясь в небо, вступая в спор с природой и богом.

Ему нравилось это ощущение постепенного движения вверх, словно шаг за шагом брал новую высоту, поднимаясь на пьедестал, становясь недосягаемым для тех, кто остался позади, где-то там внизу. И он брал эту высоту каждый день, сам себе завышая планку, двигаясь настойчиво, упорно, монотонно, словно ледокол, раскалывающий льды севера, заставляя скрипя зубами, снимать перед ним шляпу тех, кто вот уже столько лет ждал, когда упадет железный идол. Падать было больно. Этот урок он усвоил слишком хорошо…

Слишком сильный, слишком упрямый, слишком гордый и тщеславный. В нем было так много этих «слишком», и все они делали его тем, кем он был — абсолютным чемпионом мира по боксу в супертяжелом весе Владиславом Вольским.

Головокружительный подъем начался с победы на Олимпийских играх, когда он, никому не известный двадцатилетний парень, получил золотую медаль. Путь к финалу начался для него с впечатляющей победы над Мэтью Макламбо из Конго. В самом начале боя он отправил соперника в нокдаун, а к середине первого раунда всё завершилось нокаутом. Далее Влад последовательно победил по очкам с подавляющим преимуществом. И в финале нанес сокрушающий апперкот кубинцу, послав его во втором раунде в глубокий нокдаун, а затем и нокаут. Предложения о профессиональной карьере боксера посыпались на него как из рога изобилия. Спустя год после Олимпиады, заключив контракт с известной промоутерской компанией Universum Golden Promotions, Влад переехал в Штаты, и с этого момента весь его жизненный путь превратился в триумфальную дорогу на самую вершину славы.