Москва – город проклятых (СИ) - Кротков Антон Павлович - Страница 42

Закончив плясать, потёртый временем боксёр-чемпион стал униженно трясти перед двумя алкашами медалью, уверяя, что она олимпийская из настоящего золота, и прося за неё бутылку водки.

— К такой медали документ нужен! — презрительно заявил ему один из умников.

— Вот у меня значок «Заслуженный мастер спорта», — поспешил трясущимися руками предъявить доказательство тяжеловес. Но вместо заслуженного уважения получил в лицо новую порцию презрительных насмешек.

— Не позорь державу! — не выдержал Легат, после чего сурово обратился к шутникам:

— А вы войдите в его положение, дайте человеку выпить! Сами же знаете каково это — не опохмелиться вовремя. Видите же, что у него трубы горят! Всё равно вам столько самим не выжрать.

— Дайте! — зло передразнил заступника один алкаш. — У нас может своя компания ждёт. Почему мы должны задаром со всякой швалью делиться! Шёл бы ты, мужик, своей дорогой!

— Я не привык повторять дважды, — угрожающе понизил голос Легат. Он положил руку на кобуру и вдруг требовательно рявкнул:

— Ну!

Получив вожделенную поллитру, старый боксёр нетерпеливо сорвал крышечку и забулькал прямо из горла. Выпив большую часть, он счастливо ощерился почти беззубым ртом, в котором торчали лишь два передних железных зуба, икнул, глаза его наполнились блаженным умиротворением, как у путника, пересёкшего безводную пустыню и достигшего колодца. Он протянул остаток водки благодетелю. Рука Стаса сама потянулась к бутылке: после всего, чему он сегодня стал свидетелем, у него горела душа. Однако капитан заставил себя вернуть взятое, пояснив:

— Мне тут мало, а тебе в самый раз будет.

Сказав так, Легат направился было к машине, но его окликнул один из алкашей:

— Эй, командир! А ты справедливый… Мы с Жорой таких уважаем. Прими от нас в знак уважения.

Алкаш кинул Легату один из трофеев.

В кабине грузовика водитель подозрительно покосился на бутылку. Стас сунул её себе под сиденье, пояснив:

— НЗ! — на непредвиденные расходы.

…Подступы к воротам «Матросской тишины» защищали баррикады из бетонных блоков и противотанковые ежи, перед самыми воротами было оборудовано пулемётное гнездо. Обычную тюрьму превратили в крепость. Профессиональный взгляд бывшего армейского капитана отметил хорошую подготовительную работу, проведённую здешним руководством. Вот только дальше ворот визитёров пускать не собирались, так как охрану никто не предупредил об их приезде.

— Вашему руководству звонили от нас, — настаивал Стас.

— У нас теперь новое руководство, — загадочно сообщил один из охранников, дежурящих на проходной, и многозначительно переглянулся с остальными.

— Хорошо, дайте мне поговорить с вашим главным.

С КПП набрали внутренний номер и Стас услышал в трубке характерный южный говорок:

— Какого хрена вы заявились! — Командир тюремного спецназа даже не пытался выглядеть вежливым. — Не знаю, кто вам чего обещал! Только от меня вы всё равно ничего не получите, так что проваливайте! — Отшив чужаков, хам на том конце провода небрежно подозвал кого-то: «Ну-ка, подь сюда ко мне, моя жар птица!».

Стас почувствовал, как его лицо само собой расплывается в улыбке, вот так удача!

— Своих не узнаёшь, Бульба, — позвал он насмешливо, прежде чем собеседник успел повесить трубку.

Услышав свой старый армейский позывной, обладатель сочного южного говора надолго замолчал. Потом изменившимся голосом произнёс недоверчиво:

— Харлей? (такой у Легата был позывной на войне).

— Я это, я, сержант Бульбанюк. А ты погляжу делаешь карьеру на гражданке? Большим начальником заделался, к тебе теперь на хромой кобыле просто так не подъедешь.

— Товарищ гвардии майор, что же вы сразу то! — расстроено запричитал бывший старший сержант Тарас Бульбанюк. — Да вы для меня… И ребята из нашей роты… — не умея красиво говорить, Бульбанюк терялся, и дальше коротких рубленных фраз выразить свои эмоции не мог.

Легат пришёл ему на выручку:

— Ладно, я тебя понял. Так мы можем заехать?

— Ну конечно, товарищ гвардии майор! Передайте трубочку старшему караула, сейчас всё мигом решим.

Внутри территория тюрьмы произвела на Легата ещё более серьёзное впечатление. Бывший подчинённый отлично усвоил его уроки. Даже если противнику удастся прорваться за стены, ему придётся последовательно штурмовать ещё несколько уровней обороны — пробиваться через баррикады, штурмовать доты, гибнуть в хитроумных ловушках и под кинжальных огнём пристреленных пулемётов. Чтобы полностью взять такую крепость потребуется много часов, а может и не один день…

А вон и Бульбанюк, сам спешит ему навстречу. Та же массивная фигура самца горилла, даже будто с последней их встречи сержант ещё шире раздался в плечах. Только теперь на плечах бывшего сержанта тоже майорские погоны офицера Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). На квадратной физиономии радость и смущение.

Встретившись посреди двора, старые боевые товарищи обнялись, потом крепко пожали руки особым «фирменным» образом, принятым только в их подразделении.

— Как я рад вас снова видеть, товарищ гвардии майор! — с ностальгической поволокой в глазах, словно вернувшись в ставшее уже далёким армейское прошлое, взволнованно признался Бульбанюк. — Я ведь часто вспоминаю нашу службу там… Классное было времечко, пожалуй, лучшее в жизни. С ребятами нашими иногда общаемся в Интернете или по телефону, но это всё не то. Хорошо, что вы меня нашли, товарищ майор.

— А я тебя не искал, Бульба, — усмехнулся Легат, — так случайно получилось. И не майор я уже, а всего лишь капитан. Так что ты давно обошёл меня в чинах.

Бульбанюк ещё больше смутился и засуетился, что при солидной комплекции и должности с ним явно случалось крайне редко. — Ну что, давайте вначале ко мне поднимемся? Надо отметить встречу, всё-таки такой гость, такой гость! А товарищей ваших сейчас накормят, а потом решим вопрос с оружием и с остальным тоже.

Пропавшая подруга Брюийо нашлась на противоположной стороне пруда. Оператор Володя, по его словам, случайно обнаружил Надин в прогулочной лодке. Она была без сознания, только тихо бредила. Несчастная действительно потеряла много крови. Кожа была холодной, словно мрамор, и приобрела синеватый цвет, черты лица заострились, но пульс ещё прослушивался, хотя быстро слабел. Её нельзя было трогать до приезда Скорой помощи, только ведь врачи могли и не появиться.

Поэтому оператор осторожно взял пострадавшую на руки, перенёс её на берег и уложил на траву, предварительно подстелив свою куртку. На оголённых бёдрах, руках, шее и даже лице молодой женщины остались отпечатки человеческих зубов, словно она подверглась нападению упыря. Кость правой ноги её была раздроблена, левая рука почти оторвана и на ней недоставало двух пальцев.

— Я уже несколько раз звонил в Скорую, — шёпотом сообщил Владимир Звонарёвой, — только вряд ли они приедут.

— Скорее всего, — печально согласилась Ксения, и отвела глаза, встретившись с полным немой мольбы взглядом Брюийо. Только что чудесным образом он нашёл свою Надин в этом огромном темнеющем парке и не мог понять, почему нельзя хотя бы попытаться её спасти.

Ксения коснулась его руки.

— Послушай, Доминик. Тут неподалёку я видела инкассаторский фургончик. Думаю, он на ходу. Только кто-то из вас должен пойти со мной.

— Я останусь с Надин, — твёрдо заявил Доминик.

Володя поднялся. Перед тем как двинуться вслед за Ксенией во мрак, он посоветовал шефу:

— Постарайтесь не привлекать к себе внимание. Как только услышите шум мотора, будьте наготове: у нас будет скорее всего лишь несколько секунд чтобы забрать вас.

У Бульбанюка не могло быть от гостя секретов, ведь отставной майор армейского спецназа с позывным «Харлей» был его командиром на войне… И хотя с тех пор прошли годы, для бывшего сержанта, ставшего теперь майором, ничего в их отношениях принципиально не изменилось.