Осторожно, женское фэнтези - Шевченко Ирина - Страница 67

— Вас пригласили на обед в посольстве?

По крайней мере, объяснился непривычный вид Грина.

— Нас пригласили, — поправил он. — Было неловко признаваться, что вы моя штатная мышь. Пришлось назвать вас своей ученицей. А у эльфов особое отношение к этому. Учитель и ученик для них — практически отец и сын. Или дочь, как в нашем случае. Так что предполагается такая себе семейная встреча: лорд Эрентвилль, я и наши юные дочурки.

— Заманчиво, но у меня завтра экзамен…

— Анатомия? — доктор разложил перед собой несколько листов и ткнул в один из них: — Анатомия. Вы ее сдали вчера.

— Как? — вырвалось у меня.

— Хорошо, — без намека на издевку ответил Грин. — Чуть-чуть не дотянули до высшего балла. А по психиатрии — отлично. Не зря, значит, интересовались тиморисами.

Если после того, как он заявил, что я сдала анатомию, подумалось, что реальность опять изменилась и новая ее версия включила в себя экзамен, то упоминание психиатрии избавило от этих тревог. И породило другие.

— Как это понимать? — осведомилась я сердито.

— Так и понимайте, — пожал плечами целитель. — Я сэкономил вам время, а теперь по праву забираю это время себе. Честно?

— Нет!

— Нет? — смешинки как плясали в серых глазах, так и продолжили безудержный хоровод. — Что именно не устраивает девушку, в день нашего знакомства подменившую образцы для анализа?

— Тот случай был исключительным для меня. А вы…

— Для меня это тоже исключительный случай. Химия — отлично.

— Мистер Грин!

— Да, мисс Аштон?

— Как вы можете предлагать такое?

— Легко, — он сложил листочки в стопку и пододвинул ко мне. — Паразитологию сдадите самостоятельно. Профессор Эррори не доверяет мне в том, что касается аскарид и бычьих цепней. Вам будет о чем поговорить. После у вас останутся еще два экзамена и два зачета по специальным предметам курса и общие дисциплины, ими я не интересовался.

— Но так нельзя!

— Можно. Я вам сразу предлагал. Вы выбрали билеты. Выучили?

— Да. Но это…

— Нечестно? — усмехнулся он. — Давайте начистоту, Бет. Да, это нечестно, и обычно ни я, ни леди Пенелопа, ни преподаватели, поставившие подпись в ваших экзаменационных листах, так не делаем. Я вообще не имею отношения к учебному процессу и крайне редко ходатайствую за студентов. Но вы особый случай. Во-первых, я отдаю себе отчет в том, что отбираю у вас время, которое вы тратили бы на учебу, и считаю себя обязанным это компенсировать. Во-вторых, я доверяю мнению леди Райс, а она не сомневается в ваших знаниях. В-третьих, я оказываю услугу преподавателям, которым пришлось бы перекраивать графики, чтобы принять экзамены у девицы, в середине семестра решившей сменить специальность. Думаете, они жаждут с вами возиться? И в-четвертых: это лишь третий курс, Бет. У вас впереди четыре года обучения. Если вы не заслуживаете выставленных вам авансом оценок и не годитесь в целители, вы успеете не раз это доказать и себе, и окружающим. Поэтому, если нет иных аргументов для отказа, зайдите к леди Пенелопе и пожелайте ей доброго утра. Об остальном я ее уже предупредил.

— Я… одета не лучшим образом для визита в посольство. Тем более для обеда в таком обществе…

— Поверьте моему скромному мнению, мисс Аштон, вы украсите собой любое общество. Независимо от того, во что будете одеты.

Леди Каролайн встретила нас у калитки и проводила в дом. Особняк, величественный и роскошный снаружи, внутри казался нежилым и даже заброшенным. Нет, тут не было пыли и паутины, в высокие окна беспрепятственно проникал солнечный свет, но в целом обстановка соответствовала скорее жилищу аскета, а не официальному представительству соседнего государства. Более чем скромный интерьер; ни картин, ни статуй, ни живых растений, коими, по слухам, любят украшать свои дома эльфы. В огромном пустынном холле, где гулкое эхо повторяло каждый шаг и произнесенное слово, молчаливый эльф в простом черном платье забрал наши пальто, после чего мы вслед за дочерью лорда Эрентвилля поднялись на второй этаж. Тут было все то же: обшитые светлым деревом стены, до блеска натертый паркет и неестественная скудность обстановки.

Меня это угнетало. Хотя, возможно, не последнюю роль играло присутствие Грина, который не замечал ничего странного и беседовал с леди Каролайн, если можно назвать беседой непрерывный обмен комплиментами, начавшийся еще у калитки. Я чувствовала себя лишней в их компании, но, когда мы вошли в отданный под библиотеку зал, который уж точно нельзя было упрекнуть в аскетизме — столько богатства разместилось на растянувшихся от пола до потолка стеллажах, — оказалось, что мы с дочерью посла обе лишние.

— Леди Каролайн, — не гася сверкающей улыбки, проговорил Грин, — не хотел бы обременять вас, но все же попрошу об услуге. Элизабет мечтает увидеть вашу оранжерею. Все утро только об этом и говорила…

Я?!

Быстро брошенного на меня взгляда доктора хватило, чтобы я осознала, что именно этого я и желаю. Искренне и всей душой.

Оранжерея не заставила пожалеть об этом желании. Если имелось в посольстве по-настоящему живое место, то это было оно. Строение со стеклянными стенами и прозрачным куполообразным потолком, соединенное с основным зданием длинным переходом, вмещало в себя несколько участков-зон, в каждой из которых, не иначе как с помощью эльфийских чар, поддерживался свой собственный климат и росли растения из различных уголков мира. Была тут пустыня с кактусами, влажные тропические джунгли, кусочек хвойного леса и огромное множество цветов, от скромных колокольчиков до прихотливых орхидей. Мы не меньше часа бродили от участка к участку, а я не увидела и половины представленной здесь флоры.

— Срезать для вас цветок, Элизабет? — предложила леди Каролайн. — Я же могу называть вас Элизабет? А вы зовите меня Карой. Так ко мне обращаются друзья. К слову, у нас с вами есть общие друзья.

— Да, есть…

— Взгляните, — не слушая меня, она указала на смутно знакомое мне растение с голубыми цветами-звездами. — Бродиэя. Подходит к вашим глазам и будет неплохо смотреться на платье.

Как я и говорила Грину, платье на мне сегодня было не для визитов — серое, закрытое, с воротником-стоечкой и широкими рукавами. Но качество ткани и идеальный крой не позволяли назвать наряд излишне скромным, а когда леди Каролайн пришпилила булавкой мне на грудь три голубые звездочки, платье автоматически перешло в разряд выходных.

— Теперь прическа, — улыбнулась полуэльфийка. — Позволите?

Поддерживающие тутой узел на затылке шпильки выскользнули сами по себе и повисли в воздухе рядом с моей головой, волосы на миг упали на плечи, а после принялись сплетаться по-новому.

— Простите, стоило предупредить, — извинилась моя сопровождающая.

Она ничего не делала, только таращилась своими синими глазищами, а волосы шевелились у меня на голове до тех пор, пока шпильки не воткнулись в них, приколов к новой прическе несколько цветков.

— Эльфийская магия? — спросила я, потрогав голову.

— Человеческая, — леди Каролайн, которую у меня и в мыслях не получалось назвать Карой, поморщилась: видимо, я протопталась по больной мозоли. — Я телекинетик, как и ваш учитель. А по специальности — артефактор, учусь на пятом курсе.

— В нашей академии?

Ничего глупее я спросить не могла, и она рассмеялась.

— В нашей, да, — она поймала подлетевшую к ней ярко-красную, как и ее платье, розу и воткнула ее себе в волосы. — Желаете продолжить осмотр оранжереи?

— Да, тут…

— Скучно. Доктор мог бы отослать нас в другое место. Но, думаю, он не станет возражать, если мы сами решим, чем заняться.

Мое смущение лишь рассмешило ее снова.

— Вы же понятия не имели, что у нас есть оранжерея, до того как доктор о ней заговорил, — угадала она безошибочно. — А он и не скрывал желания остаться в одиночестве, но, видимо, счел неудобным попросить об этом прямо. Так что вам показать? Портретную галерею? Музыкальную комнату? У нас есть автоматон-пианистка — весьма любопытное устройство.