Когда нельзя отступить (СИ) - Тюрин Виктор Иванович - Страница 64

– Ты… геонец?!

Если перевести его тон на человеческие эмоции, то я бы сказал так: сказано было резко и отрывисто, и в тоже время неуверенно. Не зная особенностей их поведения, я сделал по-добный вывод по короткому рыку и широко раскрытой пасти с оскаленными во всю длину клыками. Причем на любезную улыбку этот оскал явно не тянул, да и горловой рык не вязался с деликатностью и обходительностью. К тому же как ответить на заданный вопрос, когда я сам для себя окончательно не решил, кто я есть. Землянин или геонец? Они являлись детьми одной планеты, но разных, не похожих друг на друга матерей – цивилизаций. Но обстановка требовала немедленного, и как понимал, конкретного ответа, поэтому я решил стать геонцем для упрощения ситуации. Мне сейчас просто было нужно, чтобы меня приняли и выслушали, тем более что Кори, в свое время, говорила о муркоках, как о расе, на поддержку которой можно рассчитывать в первую очередь. Мои колебания заняли от силы несколько секунд, но и их вполне хватило, чтобы насторожить аборигенов. Поэтому, даже после моих слов: "Да. Я геонец", недоверие продолжало висеть между нами темным плотным облаком.

– Если ты уверен в сказанном, то нам, наверно, есть о чем поговорить.

От слов кота явно веяло холодом. Меня опять охватили сомнения: принесет ли мне эта встреча, то, что от нее ожидаю? Мои колебания прервал жест, широкий и плавный, указавший мне направление в глубину зала.

Разговор, как я и думал, состоялся в узком кругу. Я и четверо представителей кошачьей породы. Все они имели звание военных советников в управлении планетой во время мира, а в случае войны получали звание "клыков", автоматически становясь Военным Советом – наивысшей властью планеты. Собрание их всех вместе в здании представительств было вызвано недельными сборами вооруженных сил, которые раз в полгода охватывали этот, как оказалось, довольно воинственный мир. Ровно на неделю власть в мире хищников переходила в руки военных, так что мне повезло уже в самом начале.

Разговор состоялся в небольшом уютном зале, с отделкой в золотисто – зеленых тонах. Неяркий рассеянный свет, мягкие кресла, все это было удобной прелюдией к долгому разговору. Четыре "главных клыка планеты" не успели расположиться в мягких удобных креслах, как тут же прикрыли свои глаза. Казалось, они приготовились спать, а не слушать, но я не удивился подобному поведению, исходя из привычек земных котов. Начав свою историю издалека и степенно, предварительно обкатывая фразы, но, увлекшись, сбивался на живую и яркую речь, при этом, ловя себя на том, что местами говорю лишнее, затем снова следовал переход на ровные, отточенные фразы, и все начиналось снова. Говорил о себе, о своих переживаниях, о Кори. Видно я давно хотел с кем-нибудь поделиться своими сомнениями и переживаниями, выговориться, облегчить душу. Скоро я перестал обращать вни-мания на шерсть, кожаные заплатки носов, остроконечные уши, торчащие на макушке, сейчас мои слушатели стали своеобразной отдушиной для накопившихся в душе вопросов и сомнений. Чувство внутренней тревоги даже на подсознательном уровне ни разу не посетило меня из-за боязни сказать лишнего или из-за сомнений, что меня неправильно поймут. Рассказывая о своих приключениях, я открыто излагал свои мысли и взгляды на прошедшие события. Только тут, когда понял, что весь выложился, я неожиданно почувствовал, как задеревенели мои мышцы. Оказывается, я так увлекся своим рассказом, что все это время просидел неподвижно, так же, как и эти представители кошачьего племени. Поведя несколько раз плечами, я откинулся на спинку кресла, и только сейчас до меня дошло, что меня ни разу не перебили, ни задали не единого вопроса.

"Ого! Я витийствовал около двух часов! Чего они сидят? Может, я их усыпил?".

Ради интереса, я тут же попробовал просканировать их эмоциональный фон, но на-ткнулся на отлично поставленную блокировку. Все четыре кота, полуприкрыв глаза оставались все в том же неподвижном состоянии, как и все эти два часа, впрочем, что было не удивительно для их породы. Молчание длилось уже две минуты. Я уже и не знал, что думать по поводу их столь продолжительного молчания, как один из "клыков" неожиданно открыл глаза.

– По твоим словам выходит, что Гео не погибла, а переродилась. Старая раса ушла в космос, а молодая пошла по своему пути развития.

Теперь на меня смотрели все четыре пары глаз.

– Не погибла, – подтвердил я, чуть промедлив с ответом.

– Временные пространства… – протянул другой кот, фыркнув при этом, себе в короткие усы. – Столько нового и необычного ты нам рассказал, что… Нет, нет. Мы верим тебе. В твоих словах нет ни слова лжи, тем более что до нас уже дошли слухи о бое на станции и гибели семнадцатого звездного флота. Да и проверить их совсем не трудно. Так же, как и твои способности. Но все равно твой рассказ необычен. Очень. Нам надо подумать.

– Значит так, – подвел итог совещания главный военный вождь. – Отдыхай. Сутки. Двое. А мы пока соберем информацию. Проверим. Подумаем. Потом будем решать, что делать. Ты у друзей. Отдыхай спокойно.

Я проспал почти целые сутки, сказывалось физическая и нервная нагрузка предыдущих дней. Лишь на следующий день я снова почувствовал себя человеком. После завтрака, я сидел в мягком кресле, подумывая о том, что, не пришло ли время снова окунуться в окружающий мир, как двери распахнулись. В комнату вошел "клык", который встретил меня тогда в зале представительств, в самый первый раз моего появления в их мире. Только мы сели в кресла напротив друг друга, как я неожиданно вспомнил, так же напротив меня на станции "Земля" впервые сел "Коля".

– Ты как-то странно посмотрел на меня. Что-то вспомнил?

– Да. Я тебе о нем говорил. Морф по имени "Коля". Мы часто сидели так, друг против друга и разговаривали. Но не о нем сейчас речь. К какому вы пришли решению?

Кот еле слышно пофыркал в свои жесткие усы и вдруг неожиданно спросил: – Как нам тебя теперь называть? Геонцом или землянином? Или не тем и не другим, а просто по имени.

– Хм. Даже не знаю, – я некоторое время помолчал, пытаясь понять, чем вызван этот вопрос. Простым интересом или в нем было заключено что-то особенное. Не придя ни к какому выводу, сказал. – Наверно… все-таки геонцем. Все-таки Гео была проматерью нашей цивилизации. А еще лучше, зови меня просто Владом.

– Ф-флат-т, – кот исказив мое имя, смягчив его, попробовал словно на вкус, прокатав в горле, потом, словно выстрелил им, произнеся его коротко и жестко. – Флат!

Снова прислушался к нему и откровенно сказал: – Ваше пристрастие обозначать любую личность именем, стоит ли она этого или не стоит, общеизвестна. Лично мне оно никогда не нравилась. И имя твое мне не нравиться. В нем нет внутренней твердости, обозначающей тебя. Оно какое-то полумягкое, скользкое. Буду звать тебя, как и раньше звал твоих соплеменников: геонец. Ты у нас в единственном числе, поэтому путаницы не предвидеться.

Я тут же понял: коты приняли меня. Но что-то в его словах меня насторожило. Прокрутив его слова обратно в своей памяти, до меня вдруг дошло: он знал геонцев и говорил с ними.

– Послушай! Ты хочешь сказать…

Тут я замолчал, пытаясь сообразить, все ли я действительно правильно понял. Кот сильно фыркнул в усы, и я понял, что это значит: он ухмыльнулся.

– Что? Теперь до тебя дошло? Знаешь, мы тоже сильно удивились, когда услышали от тебя про "врата времени". У вас проскочило около полумиллиона лет, а у нас не прошло и трехсот. К рубежу смерти мы подходим в шестисотлетнем возрасте, в чем немаловажная заслуга вашего народа. Поэтому то, что произошло с твоей расой, еще лежит в нашей памяти. Мой народ ничего не забыл и надеюсь, будет помнить всегда. Теперь перейдем к делу. Семнадцатый звездный флот был уничтожен в течение часа. Как, мы пока не знаем. Совет пока это держит в величайшем секрете, готовя для общественности официальную версию со смертельным вирусом, занесенном с космической станции на корабли. Умно. Но не совсем. Слишком многие знают о том, что произошло на самом деле. Мы тут подумали и решили: другого такого момента опробовать свои когти на Союзе нам может больше и не представиться.