Подопытный материал (СИ) - Пронин Юрий - Страница 10

— Напалечник, — пояснил Максим. — Я их у Полины конфисковал. Это чтобы влага внутрь не попадала.

Взрывник сдернул резинку, вставил в отверстие длинный латунный гвоздь и ударил небольшой деревяшкой по чуть выступающей шляпке.

— Замедление шесть-восемь секунд, — сказал Максим и только после этого бросил гранату в овраг.

Громыхнуло сильно.

Максим, довольный произведенным эффектом, продолжил:

— Труба дюралевая, внутри взрывчатка, кусочки свинца, капсюль-детонатор и пороховой замедлитель. Дальность разлета и поражающая способность удовлетворительные — вообще-то, неплохо получилось.

— Это еще и гвоздь с деревяшкой с собой носить надо, — сказал я.

Признаться, взрывное устройство меня несколько разочаровало.

— Деревяшку носить не обязательно — по гвоздю можно бить чем угодно, — объяснил Максим. — А запал я сделал самый простой. В обычных гранатах он пружинный, а где я тебе пружины найду?

Пращу для метания гранат я сделал специальную, с увеличенной сумкой.

Начались новые, интересные тренировки. Я брал гранату, закладывал ее в пращу, стучал по гвоздю и бросал. Максим внимательно наблюдал, отсчитывая секунды.

Разумеется, гранаты мне дали без взрывчатки, но во всем остальном они походили на настоящие.

— Все движения должны быть отработаны до автоматизма, — твердил мне наставник.

Николаевич с сомнением смотрел на наши упражнения.

— Гранату можно и рукой бросить — сказал он.

— Из пращи в два раза дальше получится, — ответил Максим. — А когда воюешь, дальнобойность нужна.

Николаевич подумал, почесал свой нос-картошку и заявил:

— На такой случай можно и пушечку отлить.

Рядом с горном появилась и стала постепенно расти куча из автомобильных двигателей, алюминиевых колесных дисков, бронзовых кранов, медной проволоки и прочего лома. Это Большой решил обеспечить Николаевича материалом. А меня ознакомили с проектом мастерской, и я понял, что история повторилась: людей в команде стало больше — прибавилось работы и у меня.

Зою, молчаливую спутницу Николаевича, наши девчонки все-таки разговорили, и Катя рассказала мне историю женщины.

С Николаевичем они познакомились недавно, а до катастрофы была у нее семья: муж и дочь. Только муж пил, и жила с ним Зоя под одной крышей, но порознь.

А тут встретился ей мужчина, одинокий и привлекательный. Ночь, предшествовавшую разрушительному рассвету, Зоя провела у него. А ушла от друга ранним утром, потому что собиралась дочь на турбазу проводить. Тут и шарахнуло, а женщина осталась без мужа, без дочери, без любовника и почему-то до сих пор считает себя виноватой в их гибели.

У Николаевича тоже погибли жена и двое ребятишек, и мужчина из-за этого очень переживает.

— Переживать-то переживают, а друг с другом сошлись, — высказал я мысль, показавшуюся мне крамольной.

Не привык я лезть в чужие сердечные дела, да и сам сблизился с Катей через короткое время после смерти жены и дочери.

— А ты что, не знаешь? — Катя округлила глаза. — Виктор Сергеевич к нам одиноких не берет! Думаешь, Светка своего Максима без памяти любит? Они ведь тоже вместе совсем недавно — договорились меж собой и сюда пришли.

Витька подтвердил сказанное Катей:

— Мужику без бабы, а бабе без мужика здесь делать нечего. Начнутся всякие треугольники — разбирайся потом с ними.

— Ты что, их всех свел друг с другом?

— Зачем? Они и сами неплохо справились. Я и Максиму, и Николаевичу предложил — они согласились. Остальное — не моя забота… Гагика я тоже звал, но он по жене траур блюдет — вот пусть и живет на базе.

Гагик часто приходит к Максиму. Что они делают и о чем говорят, я не приглядывался и не прислушивался. Понял только, что этот худощавый и невысокий армянин с добрым взглядом много воевал.

Озадачили меня эти разговоры.

Почему Максим и Николаевич сюда пришли — понятно. Они здесь любимым делом занимаются. Николаевич — инженер, Максим — спец по оружию. Витька им старается все условия создать.

А вот женщин что сюда заманило? Желание иметь своих мужчин или что-то другое? Максим и Света, Николаевич и Зоя — кто они друг для друга?

А нас с Катей как назвать? Кто мы с ней? Сексуальные партнеры? Любовники? Муж и жена?

Мы вместе совсем недавно, а я себя без нее уже не представляю. В радость мне Катя, милая и почти всегда что-то рассказывающая, беззастенчивая в постели и смущающаяся по пустякам. Моя Катенька. Не Катька, как Большой говорит; не Катюша, как в песне; а Катенька — моя ненаглядная.

Может, девчонки у нас собрались хорошие, или человек просто не способен тосковать вечно — стала Зоя оживать. И запела.

Я, когда первый раз ее услышал, оторопел. Живой голос, сильный и красивый, звучащий совсем рядом — это вам не музыка в наушниках.

Девчонки скоро ей подпевать стали. Обнаружилось, что и моя Катя неплохо поет. Только с Зоей не сравнить.

Вскоре эта плотная женщина с крупными чертами лица стала девчонкам прически делать, а мужикам волосы стричь и бороды подравнивать. Оказывается, она раньше парикмахером была.

Поскольку бриться нечем, все мужики ходят с бородами. Я боялся, что у меня растительность на лице жиденькой будет, но нет, выросла густая. Интересно, если ее подлиннее отпустить, борода кудрявая будет?

Появился у нас и лошадник, только уж больно странной внешности. Нужно взять двухсотлитровую бочку, чуть-чуть ее сплющить, приделать к ней большую голову, короткие, но толстые ноги и длинные здоровенные ручищи — как раз получится Василий Васильевич. А еще этот мужик с ног до головы зарос черными с проседью волосами.

— Он что, из зоопарка сбежал? — потихоньку спросила у меня Катя, впервые увидев его.

Разумеется, обезьяноподобный знаток лошадей пришел со спутницей — высокой миловидной женщиной лет тридцати. Я ее уже видел: она на базе стройматериалов жила.

Объединяло странную пару то, что они не потеряли никого из близких. А если и потеряли, то нисколько об этом не жалели.

Валентина была давно разведенной и бездетной, занималась торговлей. Катаклизм застал ее в дороге, когда она на своем автомобиле везла товар из другого города.

— Колеса на ходу отвалились, а лобовое стекло на голову свалилось! — поделилась Катя чужими впечатлениями.

Увидев, как хранятся наши запасы, Валентина пришла в ужас. Действительно, почти по всему участку, когда то бывшему моей собственностью, в разных местах высились кое-как уложенные груды продуктов и разных полезных вещей. Разумеется, мы все укрыли пленкой, но сделать приличные хранилища никак руки не доходили. Кроме того, мы планировали все перенести в дом, когда достроим его.

На следующее утро после прихода новых жителей я застал Василия Васильевича, что-то увлеченно мастерящего из досок и брусков.

— Лабазец малый, чтобы его с места не место переставить можно было, — пояснил Васильевич.

По его словам, мужчина планировал сделать довольно большой ящик на высоких ножках.

— Не поместится в него все. Лучше сделать побольше, а ножки в землю вкопать, — посоветовал я. — Иначе придется потом еще такой же улей делать, а может, и не один.

— Соображаешь, милок! Только Валентинка мне такой заказала. А бабам потакать надо.

С топором и пилой Васильевич управлялся куда лучше меня. Позже я понял, что кирпичи он тоже кладет быстрее и точнее, чем я. Собственно, все, за что он брался, получалось у Васильевича ловко и ладно.

Знаний обо всем в его большой голове тоже имелось немало, и советы нового жильца пришлись кстати.

Когда-то Василий Васильевич был фермером, имел большое хозяйство и немало наемных работников. Только за какие-то грехи угодил он в места не столь отдаленные. Наказание он отбывал неподалеку, в колонии, которую все попросту звали «Семеркой». После того как железо потеряло прочность, распалось и исправительно-трудовое учреждение, а Василий Васильевич неожиданно получил свободу.