ДСВ. Книга 2 (СИ) - Аэзида Марина - Страница 5

Какое-то безумие… но на удивление знакомое безумие… Эти цветы… алые пионы…

— Данеска?..

Неужели повезло и это правда она? У девчонки черные волосы и глаза. И еще пионы эти… Очень может быть.

— Твое имя Данеска? — переспросил он.

— Мое имя — я. А ты противный карлик!

Сожри ее змееглавцы, ребенком она еще невыносимее!

— Давно ты здесь?

— Я всегда здесь была, а ты…

— Мерзкий карлик, я помню, — хмыкнул Ашезир.

В голове всплыли слова Стража: «Те дети существуют только в ее мире».

Получается, раз этот мирок создала она, то и его карликом она сделала?

Значит, таким ты меня видишь? Надо бы тебя за это здесь оставить, заразу этакую… Даже жаль, что нельзя…

Но что же дальше делать? Если предположить, что перед ним и впрямь Данеска, решившая впасть в детство — или еще из него не вышедшая, — то как убедить ее отправиться с Ашезиром? С «мерзким карликом» паршивка вряд ли согласится куда-то пойти.

Правда, дети бывают доверчивы, их не так сложно обмануть… Раз все, что здесь есть, придумано ею, она и увидит она то, во что поверит…

— На самом деле я не карлик. Меня просто заколдовала злобная ведьма.

…По имени Данеска.

— Заколдовала? — Девчонка расширила глаза. — Как Воина Дороги? Он всем старичком кажется, а на самом деле воин…

Видимо, это какая-то из талмеридских сказок…

— Да, как его.

— И кто ты по правде? — девчонка уже забыла о цветах-друзьях, на ее лице разгорелось любопытство.

Так… правда вряд ли подействует, нужно придумать убедительную ложь.

— Я… на самом деле я твой брат. Виэльди. Помнишь меня?

— Ви-эль-ди… — произнесла она по слогам и нахмурилась, будто пытаясь вспомнить, кто это.

Потом на ее лице отразились восторг и радость. Одновременно задрожал воздух, отдалилась земля, а девочка-Данеска бросилась на шею Ашезиру… то есть Виэльди. Ее волосы и теплое дыхание защекотали щеку, маленькое тело доверчиво прижалось к груди. Даже стало слегка совестно за обман, хоть он и во благо.

— Идем, сестренка, идем, маленькая, — сказал Ашезир голосом Виэльди.

Да только она вдруг перестала быть маленькой. В объятиях оказалась взрослая Данеска, прошептала:

— Виэльди… Любимый… — и припала губами к его губам в долгом поцелуе.

Что за…

Ашезир едва не отпрянул, но сдержался в последний миг.

В голове не укладывалось: она. целует. Виэльди. Неужели втайне желает собственного брата? Это объясняет, почему так злилась из-за его свадьбы.

А может, вовсе и не втайне желает? Неспроста Виэльди смущался, когда говорил, что сестра ему дорога, и просил ее не обижать.

Ладно, потом все вопросы и ответы. Сейчас важнее вывести отсюда жену. Какой бы распутной она ни была, но пока что нужна ему, потому что нужны ее отец и брат.

— Идем, милая, — выдавил Ашезир. — Ты ведь пойдешь со мной?

— С тобой куда угодно… Милый мой! Мы сбегаем, правда? Я не уеду в Империю, не выйду замуж за наследника, обещай!

— Обещаю!

Любопытно: это ее девичьи фантазии, или подобный разговор между ней и Виэльди правда был?

А кто лишил ее невинности? Уж не брат ли?

Какая мерзость!

— Идем, любимая… — прошептал он. — Ты ведь готова вернуться наверх? Со мной? Иначе мы не сможем быть вместе.

Данеска послушалась, позволила увести себя с поляны, но… дальше-то куда идти? Непонятно. Где-то был мост через бездну, но где?

Тут же нога ушла в пустоту, в ушах засвистел воздух, а они, цепляясь друг за друга, полетели вниз. Данеска закричала, Ашезир тоже чуть не закричал. Благо, вовремя вспомнил: «Если поверишь в свою смерть…»

— Мы возвращаемся, слышишь? — воскликнул он, стараясь заглушить гул воздуха. — Это — путь в верхний мир! Мы возвращаемся! Веришь? Поверь!

— Да! — отозвалась она.

Все завертелось перед глазами, тьма бездны раскрасилась во множество цветов, потом вспыхнула белым и погасла.

Ашезир грохнулся на камни, но почему-то отскочил от них, будто упал на гору мягкого сена. Задыхаясь от ужаса, сел и распахнул глаза. Виски и затылок ломило так сильно, что не удалось сдержать стона.

Где он? Пещера… костер… светловолосая красавица напротив. Отступница… точно.

В голову наконец хлынули воспоминания: туман и пропасть, карлик и двойник, дети и Страж, Данеска и ее противоестественная похоть… Это все было на самом деле или почудилось?

— Ты вернулся, — прошелестела дочь ночи и, приблизившись, положила прохладные пальцы ему на лоб: боль тут же ушла. — Ты сумел. Радуйся. Но теперь за тобой долг. Ты должен заплатить.

— К-как?.. — выдавил Ашезир: голос едва подчинялся, горло саднило и жутко хотелось пить.

Отступница словно догадалась о его состоянии — а может, просто знала, что так будет, — и поднесла кувшин с водой. Ашезир опустошил его почти до дна.

— За тобой долг.

— Какой же?

— Когда придет время, ты должен будешь убедить кое в чем единственного смертного, способного поспорить с могущественными… Убеди, упроси, умоли его разбудить и остановить вечного ворона, что спит где-то в горах.

— И кто же этот смертный? И как я пойму, когда придет время?

— Я не знаю, и мои сестры не знают. Но ты поймешь. Ты связан с этим смертным. Но чтобы все удалось, тебе придется сделать еще кое-что…

— Что же?

Сердце захолонуло: Ашезир заранее почувствовал, что сейчас и прозвучит то «задание», которое окажется не просто сложным, а почти невыполнимым.

Он оказался прав!

— Полюби ту, которую вытащил, и пусть она полюбит тебя. А если не выполнишь… твой дух после смерти не уйдет в Сумрачные пределы, а будет служить нам, и страдать, и мучиться.

— Но я не очень-то верю во все это ваше… колдовство, — Ашезир скорее пытался убедить в этом себя, чем отступницу, но не очень получалось. — Ты дала мне чем-то подышать… вот и возникли видения.

Женщина рассмеялась.

— Все предпочитают не верить, когда узнают цену. Но для нас это не имеет значения. Ты поклялся на крови, а значит, или уплатишь долг, или в посмертии твой дух окажется в рабстве. Выбирать тебе, а мы и так, и так в убытке не останемся. А теперь ступай.

Она указала на лестницу, но Ашезир все еще медлил.

— Подожди! А сколько у меня времени? Как скоро я должен все это выполнить?

— Не знаю, — женщина пожала плечами. — Зависит от вечного ворона, который спит. Ты либо успеешь — либо нет. Это не наша беда — твоя.

Тысячи бездн! Зачем он вообще вытаскивал Данеску? Если отступница не шутит — а на шутку это не похоже, — то проще было иметь дело с отцом и Андио Каммейрой. С ними хотя бы понятно, чего опасаться и как противостоять. Этого нельзя сказать об опасном колдовстве… Не зря жрица Ихитшир предостерегала его, уговаривая не идти к дочерям ночи. Ну зачем он был так упрям и глуп, что не прислушался?

Теперь выхода нет. Даже если он приложит все силы, то самое большее, что сумеет — это влюбить в себя Данеску.

Но чего точно не сумеет, так это сам ее полюбить. Невозможно! Он вообще не знает, что такое любить женщину! Вожделеть — да, но не больше. Он всегда с легкостью отказывался от наложниц, если те начинали хотя бы намекать, что хотят большего, чем постельные утехи. А ведь те наложницы были соблазнительные, страстные, нежные… в отличие от жены.

Тысячи бездн!

Данеска проснулась и сразу заболел, забурчал живот. Странное ощущение — есть хочется, но одновременно от одной мысли о еде тошнит. Наверное, все-таки лучше перебороть противное чувство, а то потом будет только хуже.

Она встала с ложа — голова закружилась, ноги подкосились, в глазах заплясали разноцветные пятна. Да что с ней такое? Откуда такая слабость? Кое-как Данеска доковыляла до двери и, распахнув ее, велела стражникам:

— Пусть мне принесут попить и поесть, пожалуйста.

Воины глянули на нее, как суеверные старухи на чужака. Да что такое?

Наконец один из них сказал:

— Конечно, моя принцесса! — и ушел направо по коридору — к лестнице.