Полуостров сокровищ (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 55

Оценив обстановку, я решил не подниматься на стену, к магам. Зачем? Они и так неплохо справляются… Приоткрыв Завесу ровно настолько, чтобы одной ногой быть здесь, а другой — там, я посмотрел на камень Алатырь. Вот он, родимый. Сияет, как ни в чем ни бывало. Ну… — обратился я мысленно к камню, — Давай, выполняй свою часть сделки.

И я начал расти.

С каждым вздохом плечи ширились, руки и ноги увеличивались, голова поднималась всё выше… Я вошел в залив. Вода закипела вокруг ступней, поднялась до колен, до бедер, и выше уже не поднималась.

Тогда я разогнался и бросился на кайдзю. Сходу попытался обхватить его руками за шею — не тут-то было. Кожа его, багровая и скользкая, как свиная шкурка, не давала пальцам уцепиться. Пнул его между ног — только ногу отбил. Кто его знает, где у этих тварей жизненно-важные органы… И есть ли они вообще. Зубы у него в пасти двигались, как лезвия циркулярной пилы…

Раздался еще один удар — топороголовый продолжал упорно долбить стену. Грохот пушек сливался с ревом твари и гулом Железной стены.

Сцепившись как борцы, мы с чудовищем топтались по дну, стараясь свалить друг друга, поднимая муть и уходя всё дальше от берега. Кайдзю всё время щелкал челюстями рядом с моим горлом, да еще пытался зацепить хвостом — опутать ноги и повалить.

Наша борьба подняла гигантскую волну, перевернув случившуюся неподалеку баржу. Она была пуста — люди, к счастью, успели эвакуироваться. Выпростав из хватки одну руку, я ухватил баржу за корму. А потом размахнулся и грохнул тварь прямо по кумполу. Потекла зеленая слизь. Приободрившись, я огрел чудовище еще раз, и еще. Череп лопнул, как дыня, а корабль вдруг развалился и стал тонуть. Я даже на миг растерялся. Этим воспользовался кайдзю, и подставив ножку, макнул меня в воду.

Сквозь взбаламученный песок я разглядел медленно падающие на дно обломки баржи, две темные шипастые колонны — ноги исполина, и крошечную золотую искорку. Надув щеки и стараясь не выпустить остатки кислорода, я мог только наблюдать, как искорка, проплыв прямо перед глазами, взмахнула трезубцем и вонзила его в лапу твари. Хватка разжалась, я смог выпрямится и глотнуть воздуха. И только задним умом понял, что искоркой была морская царевна с папиным трезубцем наперевес…

За спиной кричали люди, грохотали пушки, трещало рвущееся железо. Сквозь гарь и дым прорвался равномерный гул движка. Самолет! Неужели Олег? Но на нем же совсем нет оружия! Надо его остановить. Нельзя позволить Олегу… Я повернул к берегу.

Проломив стену, исполин пытался расширить проход, отрывая лапами огромные стальные листы. Если он пробьется в город… У меня потемнело в глазах. Но тут над головой раздался пронзительный визг: набирая обороты, самолет вошел в пике. Ревя всё громче, он промчался над пляжем и врубился в спину твари. Грохнуло, громадным ярким клубком вспучился огонь, а потом покатилась взрывная волна… От самолета не осталось ничего.

Топороголовый стоял еще миг, затем его передние лапы подогнулись и он завалился вперед, в пролом.

И тут передо мной вновь вынырнул кайдзю. Подняв вверх лапы и заревев, как Кинг-Конг, он обрушился на меня всей тяжестью. Я упал. Поднырнув под чудовище, ухватил одной рукой за голову, а другой за основание хвоста, поднял на плечах, как коромысло, а потом поднатужился и сломал хребет. Хвост заметался, как высоковольтный провод. Не удержав, я выпустил хвост, но продолжал крепко держать его за голову. Руку вместе с головой твари я опустил под воду, и упав на колени, придавил его ко дну. Мелькнула мысль: если кайдзю окажется амфибией — все труды водяному под хвост…

Тварь продолжала дергаться но, кажется, всё ленивей. Хвост уже не метался, а просто бился, как отрезанное щупальце осьминога. Я стискивал зубы и продолжал давить. Вокруг заклубились черные тени — морские змеи слетались к добыче. За ними угадывался мускулистый силуэт с трезубцем и короной на голове… От кайдзю полетели ошметки. Руки я уже не чувствовал, так что оставалось только надеяться, что мясо волшебной твари покажется змеям более деликатесным, чем моё.

Через несколько минут, поняв что держать уже в общем-то нечего, я разжал руку и начал подниматься. Плечо взорвалось болью — кто-то выстрелил по мне из пушки.

— Эй, вы что, с ума посходили, по своим лупить? — голос мой разнесся по воде не хуже противотуманного ревуна.

Упс. Я и забыл, что стал величиной с Колосса Родосского. А теперь, покрытый собственной кровью и зеленой слизью походил, верно, на одно из чудовищ, когда вдруг поднялся из пены морской… Я засемафорил здоровой рукой, но стрельцы и так уже поняли свою ошибку. Скосив глаза, я посмотрел на рану. Пустяки. До свадьбы заживет.

На берегу был полный разгром. Часть стены, зияя рваными краями, провалилась внутрь. Рядом лежал, уткнувшись в пролом головой, дохлый кайдзю. Чуть дальше по берегу горел БМП, а за ним возвышалась туша иглобраза, от нее до сих пор шел дым. Прибрежная полоса была усеяна обломками — чудовища, пробираясь к берегу, потопили несколько судов.

Рваные спасательные жилеты колыхались на поверхности, как дохлые медузы. Среди обломков на песке я не сразу признал обугленное крыло самолета. Затем — второе. Приметил сломанную, с выбитыми стеклами, клетку кабины, оторванные шасси…

Обретя прежние, более привычные габариты, я стал лихорадочно бегать от одной кучи к другой, пытаясь найти тело, выпавшее из кабины. На меня никто не обращал внимания — многие помогали выжившим выбираться из воды, оказывали первую помощь — делали искусственное дыхание, перевязывали, давали напиться… Другие, так же как и я, растаскивали обломки и искали тела.

Отдельно, под стеной, складывали тех, кому помощь уже не понадобится. Бросив взгляд на них, я почувствовал, как закололо ладони. Это ведь моя обязанность — помогать тем, кого ждет последний путь.

Заглянув в Навь, я увидев нестройные ряды теней. Они колыхались перед Завесой, не в силах преодолеть порог. Теней было довольно много… У меня засосало под ложечкой. Вдруг открылась новая грань работы Привратником. Такая, о которой я раньше не думал. Далеко не все умирают своей смертью, в глубокой старости, в окружении любящих потомков. Будут младенцы, дети, мужчины и женщины, погибшие в бою — таком, как сегодня. И, самое главное: среди теней нередко будут и те, кого я хорошо знал…

Я вдруг по-новому увидел Князя Игоря. Он ведь был знаком со многими в городе, да почти со всеми! И провожал каждого.

Откинув Завесу, я взмахом руки пригласил умерших внутрь. Тени, одна за другой, устремились за порог, и там, в Нави вновь приобрели свой привычный человеческий облик. Они оглядывались, кто — с удивлением, кто — со страхом, затем прощались взмахом руки и… исчезали.

Последняя тень уходить не спешила. Она стояла отдельно ото всех, так и не переступив порога, и смотрела на меня.

Решив, что этот дух не против подождать, я закрыл Завесу.

Вернувшись в Правь, увидел круг настороженный глаз.

— Нечистый! — донесся до меня чей-то шепот.

— Как есть нечистый! Давно тут ковыряется — я думал, помогает обломки растаскивать, а он возьми, да и уполовинься — правая рука с ногой нормальные, а левые вдруг сделались черными, плоскими, а затем и вовсе исчезли…

— Может, он маг?

— Держи карман шире. Те-то хоть с виду люди.

— Маги на стене кучковались, пока иглобрюха не завалили, а затем в город ушли, пожары тушить… Самолет-то тротилом под завязку нагрузили, я и сам помогал грузить…

— Не маг он, а Нечистый. Черт. Потому что из моря, как кайдзю, вышел… Вон, мокрый весь какой.

— Ты тоже мокрый.

— Так я-то от воды, меня волной сколько раз накрывало, а этот весь в зеленой кровище…

— Стойте! Я, кажись, его видел, — вперед вышел мужик в снятом по-пояс камуфляжном комбезе. Под ним была тельняшка, а рукава комбеза были завязаны вокруг талии. — Это ты репоголового завалил? — обратился он ко мне, кивком указывая на середину залива. Вокруг тела кайдзю вновь закручивался водоворот — на этот раз Морскому царю никто не помешает…