Полуостров сокровищ (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 22

На столе вдруг оказалось много очень интересных царапинок.

— Ну… На самом деле, до театра я не дошла… Гамаюн вам разве не сказала?

— Представь себе, нет. Только, что тебя похитили.

Я тяжело вздохнула.

— В поисках театра мы с Гамаюн вышли на площадь. Такую большую, в центре города, знаете? Красивую такую… Там еще здание это, на небоскреб похожее. С буквами МОZК наверху…

— Ближе к делу, сударыня.

— Я увидела огромный шатер в сине-белую полосочку, и решила посмотреть, что это… Оказалось, цирк, представляете? С клоунами, красным манежем и настоящим львом в клетке!

— Значит, вместо работы вы, сударыня, отправились развлекаться. Не ожидал… Ладно бы, Ваня. От его неокрепшего рассудка всего можно ожидать, но вы…

Я уже поняла, что Лумумба переходит на «вы» в крайней степени раздражения. В такие моменты он становится предельно вежлив. Наверное, чтобы не навредить никому, ненароком.

— Сами-то хороши. Вздумали за зомби посреди города гоняться.

Упс. Сейчас он меня точно превратит.

— Я тебе этого не рассказывал, — вкрадчиво произнес наставник.

— Кот проболтался. Он о том, что в городе творится, всё-всё знает.

Лумумба несколько секунд смотрел на меня, как удав на цыпленка, а потом встряхнулся и щелкнул пальцами, подзывая официанта.

— И как ты оказалась на корабле викингов?

— Они тоже были в цирке.

— Ну конечно. И как я сразу не догадался?

— Там был метатель ножей. Он попросил кого-нибудь из публики подняться на сцену… Я и пошла.

— Так он метал в тебя ножи?

— Вот еще! Что я, дура, давать незнакомому фраеру кидать в себя острые штуки? Это я в него метала. С завязанными глазами. Причем ножи, при ближайшем рассмотрении оказались тупые, и по-настоящему фраер их не кидал, а только делал вид — из доски в нужных местах выскакивали лезвия, стоило нажать на рычажок… Совсем неинтересно. Так что я свои взяла, из рюкзака. Представляете, как он удивился, когда его вместо меня привязали? — я вспомнила бледное, в тон с манишкой, лицо метателя, и засмеялась. — Жалко, что Ласточки не было. Вот она бы показала настоящий класс…

— А привязывали, видно, викинги?

— Ну да. Им тоже не понравилось, что ножи тупые. А когда представление закончилось, я пошла еще раз посмотреть на льва…

Дальше рассказывать не хотелось. Глупо же я выглядела: визжащая, брыкающаяся, и с мешком на голове.

— Ясно всё с тобой, — Базиль поднялся и бросил на стол несколько мелких монеток. — Значит, заглянем в театр сейчас.

Но в театр мы снова не попали, потому что, выйдя на злополучную площадь, увидели отряд дружинников. Они пронеслись мимо, бряцая оружием и грохоча ботинками по брусчатке.

— Ходу! — подхватив меня под локоть, наставник ускорил шаг.

— Думаете, опять что-то случилось?

— Уверен.

Переулок, в который втянулись дружинники, с обеих сторон огораживали шикарные заборы. Тут были и кованные решетки, и розовый, с искрой, камень, и филигранные, с копьями по верху, ворота. За заборами угадывались новенькие, буквально с иголочки, особняки. Под красными черепичными крышами сверкали свежевымытые окна с кружевными занавесками, с горшками герани на подоконниках, с гортензиями в палисадниках и ровными, как футбольное поле, стриженными лужайками. Я даже удивилась: что могло случиться в таком красивом месте?

За оцепление нас не пустили. Дружинники стояли намертво, окружив место происшествия высокими щитами. Толпа перед оцеплением волновалась, высказывая разные версии и соображения, но видеть — ничего не видела. Я уже высматривала лазейку в оцеплении, но Лумумба поймал меня за шиворот и стал пробираться сквозь толпу назад.

— Вы что, вот так просто уйдете?

— Помолчи, — повернув за угол, он оглянулся, проверяя, что нас никто не видит. — Сыскной воевода сейчас где?

— С Ванькой, у викингов. Вы же сами…

— Правильно. И никто об этом не знает.

— Так может, сбегать за ним? Тут же явно что-то серьезное…

— Мы ему потом всё расскажем.

— О… — я, кажется, поняла, что он хочет сделать. — Но… вам не кажется, что это неправильно?

Наставник, взяв меня за плечи, заглянул в лицо.

— Подумай сама: это по нашей вине сыскной воевода не на работе?

— И если узнают, что он там веселится… — я кивнула. — А что со мной?

— Подождешь тут.

— Ни за что. Куда вы — туда и я.

— Ты слишком приметная.

— Ну, так замаскируйте и меня тоже. Или превратите.

— А не испугаешься?

— Ванька же не боится.

Посмотрев на наставника в очередной раз, я вздрогнула. Передо мной стоял Олег — точно такой, каким я его помнила: темные волосы зачесаны назад и спускаются кольцами почти до плеч, глаза под густыми бровями смотрят ласково и чуть насмешливо, тонкая линия бороды оттеняет волевой подбородок… Пришлось напомнить себе, что это вовсе не он.

— Готова? — и Олег, вытянув руку, коснулся моего лба.

Я чихнула. Очень сильно, будто всем телом. Земля приблизилась, а забор, кусты сирени и наставник стали гораздо выше. Нос вдруг сделался главным: запахи обрели цвет и заколыхались в воздухе, как северное сияние. Самый густой, плотный и осязаемый широкой полосой тянулся сквозь толпу, цепь дружинников и уходил за щиты. Насторожив уши, я посмотрела в ту сторону и негромко тявкнула. Звук получился смешной: щекоткой прокатившись по горлу, он лягушкой соскочил с языка. Для собственного удовольствия я тявкнула еще несколько раз, а потом, от избытка чувств, завиляла хвостом. Тоже интересные ощущения…

Подпрыгнув, я ткнулась передними лапами в грудь наставнику и лизнула ему щеку. Ух ты! Как интересно-то! Выглядит как Олег, а пахнет, как Лумумба: земляничным мылом, кремом для бритья и табаком. Затем — легкий запах пота, металла и пороха. А поверх всего — запах корицы. Стойкий и густой, как патока. Он буквально сочился из его пор, пропитывая окружающий воздух и развеваясь длинным шлейфом позади. Наверное, пользуясь только этим запахом, я могла бы проследить все перемещения Лумумбы по городу, с самого нашего приезда.

Подул легкий ветерок. Он принес запах горящих дров, сдобной выпечки, горького дыма и теплого цыплячьего пуха… Забыв обо всем, я забегала кругами, наслаждаясь своим гибким телом, сильными лапами и острым нюхом. О дивный новый мир! О прекрасная и удивительная жизнь! Почуяв совсем рядом, под корнями молодого дубка, мышиную нору, я бросилась самозабвенно рыть, в стремлении добраться до горячих и вкусных комочков жизни…

— Ко мне, девочка, — позвал наставник. — А теперь успокойся, — голос подействовал просто магически. Сердце перестало подпрыгивать, восторженные взвизги, поднимающиеся из живота, как юркие пузырьки, утихли, а голова прояснилась. Я вспомнила, кто я на самом деле. — Идем. Держись рядом и не отвлекайся.

Напоследок он протянул руку и почесал мне за ушами. Такого экстаза, такого чистого животного наслаждения, я не испытывала никогда. Язык сам собой вывалился из пасти, глаза закатились, изо рта закапала слюна…

— Манюня! Приди в себя! — голос хлестнул, как кнут. — Мы же на работе.

Помотав головой, я всем телом выразила готовность слушаться и повиноваться…

Из-за щитов истекал ужас. Он имел багровый, набитый острыми колючками запах и вкус старого железа. Я застыла. Лапы просто не хотели идти дальше, а нос почти уткнулся в пыль.

— Батюшка сыскной воевода… — голос дружинника был голубым от облегчения. — Тут такое…

— Спокойно, боец. Разберемся.

Взяв за ошейник, Лумумба провел, или скорее, протащил меня за щиты. Чувствуя его уверенность, я тоже успокоилась. Подошла к огромной черной луже и принюхалась.

Запахи ударили в нос с новой силой. Мясо, костный мозг, свернувшиеся сгустки крови… И удивление. У него был цвет ледяного серебра. Оно переливалось, как следы слизней на росистой траве, а по краям темнело и дымилось. А еще была боль. Она была прозрачная и пахла снегом. Из горла вырвался скулеж, переходящий в тонкий визг, но рука наставника, легшая на голову, придала уверенности.