Вторая жена. Часть 2 (СИ) - Завгородняя Анна - Страница 7

Бешеная скачка длилась недолго. Скоро Шаккар с силой вонзился в меня последний раз и замер, содрогаясь внутри. Я блаженно прикрыла глаза. Ощущение было такое, словно выплыла на спокойное озеро, вынырнув из потока горной реки…

За окнами окончательно потемнело. На смену закату спустилась темная ночь. Укрытый черным покрывалом Дворец разжигал огни и даже лежа на ложе, я могла видеть, как один за одним вспыхивают светильники где-то в саду.

Шаккар привычно перекатился на бок и теперь лежал, глядя на меня, подперев при этом голову рукой. Я покосилась на мужа и, вспомнив о том, что только что проделала с ним, а точнее, с одной его частью тела, залилась краской.

— Смешная! — удивил меня муж и пальцем коснулся кончика моего носа. Я моргнула.

— Ты всегда будешь краснеть после нашего соития? — добавил и рассмеялся.

Я опустила взор.

— Теперь я буду частым гостем в твоих комнатах, — Шаккар продолжал рассматривать меня, — отец ждет, когда мы подарим ему наследника!

Я промолчала, ещё сама не осознавая, готова ли я к тому, чтобы стать матерью? а ведь от меня ждали именно этого и я была уверена, что большей частью обязана доброму приему Вазира, своей способностью подарить наследника мужу. Это и радовало, и огорчало меня. Хотелось, чтобы во мне видели не только ту, что выносит сына Шаккара.

«Какие мысли посетили твою голову!» — упрекнула сама себя. Разве этому учили меня учителя в гареме? Разве так наставляла меня мать, отдавая замуж? Свобода ударила в голову, словно самое крепкое из вин?

Я промолчала на слова мужа, и он не стал что-то добавлять еще, лишь поднялся, натянув штаны и направился к выходу. Я дернулась было следом, а затем поняла, что Шаккар просто зовет слуг. Торопливо натянула покрывало на голое тело — мне не хотелось, чтобы даже рабыни видели меня сейчас обнаженной. Только не после нашей страсти, когда тело, ещё разомлевшее от любви не скрыто от недобрых глаз!

Ошиблась в своих предположениях. Шаккар никого не пустил на порог, только дал приказ принести нам еду и приготовить купальню. Я одобрила и то, и другое!

Этой ночью, искупавшись вдвоем, а затем плотно поужинав, мы снова занимались любовью лежа на моей постели и слушая только биение наших сердец. В такие минуты мы были единым целым, и я понимала, что между нами нечто большее, чем простое желание принца завести ребенка…Или думала, что понимаю…

Сарнай встала задолго до заката, но ещё долго лежала глядя в потолок, пока рабыни суетились подле, раздражая воительницу и заставляя ее голову разрываться от звука их шаркающих по каменным плитам, шагов. Она подумывала было прикрикнуть на них, но затем поленилась. Даже звук собственных мыслей приносил невероятную боль многострадальной голове.

«Зачем я вчера пила столько вина?» — спросила она себя. а потом поняла, зачем. Именно вчера, глядя на Шаккара, сидевшего подле своей второй жены, Сарнай впервые пожалела о том, что отказалась занимать свое место, принадлежавшее ей по праву, возле трона и своего мужа. Все из-за Вазира. Она всегда стремилась находится от повелителя как можно дальше, понимая его неприязнь и сдерживая собственную. Но вчера…Вчера она очень пожалела, что не смогла сидеть между своим мужем и этой глупой девчонкой. Даже аббас посмеивался над ней, чего раньше не позволял себе. Появление Майрам в жизни Шаккара многое изменило, причем все это произошло так незаметно, что Сарнай обнаружила это, как оказалось, слишком поздно. а ведь все это время она считала, что держи ситуацию в своих руках, что она, а не кто иной, ведет эту игру, расставляет пешки!

Сарнай прикрыла глаза, страдая от боли. Рабыни что-то залепетали, но слов было не разобрать, а воительница неожиданно вспомнила завершающую картину вчерашнего пира. а именно то, как бережно нес на своих руках, разомлевшую от вина Майрам, ее муж.

«Он никогда не смотрел на меня так, как смотрит на нее!» — и, сама того не осознавая, почти повторила мысли аббаса.

«Но ничего! — напомнила она себе. — Долго эта идиллия не продлится. Рано или поздно эта девчонка понесет от Шаккара и тогда ей останется жить всего ничего!» — Сарнай понимала, что не позволит теперь Майрам выносить более одного ребенка. Иначе, власть принцессы над сердцем Шаккара будет слишком опасна!

«Одного мальчишки хватит вполне!» — решила она и села.

Рабыни, что суетились рядом, собирая разбросанные вещи первой жены, разбежались в разные стороны, словно стайка ярких бабочек, потревоженных на лугу.

— Приготовьте купальню! — велела Сарнай шипящим голосом.

— Да, госпожа! — закивали болванчиками девушки.

«Бояться!» — с каким-то злым удовлетворением поняла женщина, глядя на рабынь. И ей нравился их страх. Сарнай питалась им, словно молоком матери. Страх и смерть — вот что всегда приносило силу. Мужское семя и первая кровь жертвы, источники власти и могущества.

Сарнай оглядела свои покои. Просторные, с окнами, выходящими на город, почти без украшений и ковров, лишь на одной стене, занимая все пространство от пола до потолка — коллекция оружия, лучшего из того, что Сарнай добыла в битвах. Ее единственные ценные украшения, не золото и не камни, не монеты и не платья, на подобное Сарнай не обращала внимания. Для женщины истинной ценностью было оружие, полученное от убитого в поединке врага.

Скользнув взглядом по стене, завешанной мечами и луками, копьями и длинными кинжалами в ножнах, воительница медленно прошла за рабыней, направляясь в купальню. И после, уже погружаясь в прохладные воды бассейна, она понимала, что почти смогла успокоиться, что почти прогнала боль и зависть, терзавшие ее душу.

«Я верну все, как было прежде!» — сказала себе Сарнай и, закрыв глаза, полностью ушла под воду.

Следующий день принес мне новости. Встав с утра, умывшись и одевшись в дорогие одежды, я была готова к визиту повелителя Вазира. Еще с утра, после ухода Шаккара, мне принесли весть, что повелитель желает увидеть меня и поговорить. О чем именно, я не знала, и его прихода ожидала с трепетом и каким-то страхом, опасаясь, что мужчина будет мной недоволен, что я каким-то образом опозорила себя в его глазах на пиру!

«Вот не надо было пить столько вина!» — подумала с горечью. Шутка ли, Шаккар унес меня на руках из зала. Разве женщины варваров настолько слабы, чтобы позволить подобное? Видимо, именно проявив слабость, я разозлила Вазира, хотя, здесь могло таиться нечто другое!

В ожидании замерла на диване в приемном зале своих покоев. Здесь было просторно и светло. Широкие арочнообразные окна выходили на сад и горы, темнеющие вдали. Шторы из ярких тонких тканей трогал ветер, он же доносил пение птиц и журчание воды из фонтана, шелест листьев и знойное дыхание начинавшегося дня.

За спиной стояла Наима и две рабыни. Все мы ждали прихода Вазира, а когда мой напряженный слух поймал звук открывающихся дверей и шагов, я замерла с прямой спиной и подняла высоко голову, готовая в любой момент приветствовать отца своего мужа.

И этот момент настал.

Вазир вошел в комнаты после того, как два его раба поспешили распахнуть перед ним двери. Я поспешно встала на ноги и поклонилась, ожидая разрешения поднять голову.

— Принцесса Майрам! — соизволил обратиться ко мне Вазир, после недолгого ожидания. Все это время, пока мы стояли друг против друга, я чувствовала его изучающий взгляд от которого по спине пробежал холодок.

— Мой повелитель! — ответила я и мужская рука легла на мой подбородок, заставила распрямить плечи и поднять голову и взгляд.

— Ты красавица! — произнес Вазир мягко. — Счастлив тот отец и та мать, кто имеет подобное дитя.

Я быстро поклонилась, но в этот раз не застыла в уважительной позе, склонившись перед мужчиной, а снова посмотрела в его глаза, улыбаясь.

— Спасибо Вам, повелитель!

Вазир сложил на груди руки.

— Называй меня абуаль[6], — попросил он.