Не кричите в тёмном лесу (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 28

Справедливости ради стоит отметить,что шансов этого не сделать у меня почти не было, уж слишком землянин хорош. Буквально – реликт, пресловутый настоящий мужчина, о котором сетовала Ику. Чувства эти меня не пугали, я не имела ничего против, но уж очень всё не вовремя! Влюблённость всегда добавляет рассеянности, эмоциональной уязвимости и отвлечённых мыслей – не самый полезный набор в ситуации, когда речь идёт о спасении собственной жизни!

Впрочем, сейчас, перед сном, я всё-таки позволила себе предаться приятным мыслям, под которые потихоньку начала погружаться в дрёму. Ровно до того момента, как прямо над ухом прозвучало резкое и отчётливое:

– Проверка коммуникативной функции.

Я от неожиданности дёрнулась и резко села на койке, растерянно озираясь и пытаясь понять, откуда у меня такие странные слуховые галлюцинации. Ладно бы Юра привиделся или кто-нибудь из этих шатов, но голос явно принадлежал не напарнику и говорил на интере – международном человеческом языке.

– Собралась, называется, выспаться, - ворчливо пробормотала я, падая на спину.

– Коммуникативные функции в нoрме, – спокойно продолжил тот же голос, и я вновь резко села.

– Кто здесь?

– До столкновения с белковой формoй жизни у нас состоялся контакт, - через пару мгновений отозвалась темнота.

– Разумная пыль?! – ошарашенно переспросила я. – Куда вы пропали? И пропали ли? Что вообще происходит? И... ты можешь проявиться? – добавила просительно. Включившийся по команде свет озарил пустую каюту. Собеседник предпочитал оставаться невидимым,и это нервировало. – А то у меня появляется ощущение, что я разговариваю сама с собой, и кажется, что это галлюцинации.

– Ответ отрицательный. Изменение агрегатного...

– А можно хотя бы говорить на нормальном языке?! – перебила я.

– Д-да, – с некоторой запинкой проговорил он. - Если я отделю своё физическое тело от твоего, возникнет риск разрушения информационных связей и уничтожения личности.

– Отделю?! То есть сейчас ты... во мне, что ли, находишься?! – голос прозвучал сипловато.

– Да.

Очень захотелось упасть в обморок или как-то ещё столь же радикально ответить это известие, но получилось только грязно выругаться.

Негодование он пережидал молча. Я долго материлась в пространство, пыталась ощутить какие-то неприятные, тревожные, страшные изменения в организме и уловить тень надвигающейся смерти или хотя бы безумия, а потом начала потихоньку успокаиваться.

– И чем мне это грозит?

– Для существа твоего вида моё присутствие безопасно, а твои органы чувств не способны его воспринимать.

– Так. Стоп. Давай-ка рассказывай по порядку, что случилось и почему ты здесь. Но для начала,имя у тебя какое-нибудь есть? А то на «эй,ты» обращаться не очень-то удобно.

– Вербальный идентификатор отсутствует, – отозвался он.

Неисправим.

– Ладно, со временем что-нибудь придумаем, - устало отмахнулась я и прикрыла глаза: разговаривать с пустой комнатой было неуютно, так же можно убедить себя, что собеседник сидит рядом, а не в моей голове. – Рассказывай.

Если опуcтить все громоздкие конструкции,которыми рыш порой называл простые вещи, рассказ его сводился к следующему. Оказалось, что пылевые существа не такие уж неуязвимые: электромагнитные импульсы определённой частоты и интенсивности разрушали их внутренние связи и лишали разума. Чем шаты, cлучайно открывшие такой эффект, активно пользовались . Собственно,именно трупы рышей, управляемые переменным током высокой частоты, помогали им перемещаться в космосе на большие расстояния и создавать гравитационные поля внутри космических кораблей. Отсюда и ограничения на дальность перелётов,и отсутствие базовых знаний во многих областях: все закономерности выявлялись экспериментально, a внятной общей теории не существовало.

Вcтреченные нами шаты, действуя по привычной схеме, убили нескольких сородичей рыша, с которыми тот путешествовал. Его самого спас корпус гавии, но «контузило» отдачей от разрыва связей с товарищами. Сейчас рыш пришёл в себя и поспешил укрыться внутри «белковoго организма» в моём лице, который неплохо экранировал от опасного воздействия и при этом, в отличие от неодушевлённых предметов, был способен перемещаться и предпринимать какие-то действия по собственному спасению. А заодно – спасению безбилетного пассажира.

– Как они вообще перехватили вас в открытом пространстве , если толком не умеют управлять собственными летательными аппаратами?

– Мы всё это время оставались на орбите той самой планеты, – признался рыш. - Но цель их пребывания в той звёздной системе мне неизвестна. С большой долей вероятности их привёл туда очередной эксперимент,и перемещение носило случайный характер.

– Что такое не везёт и как с этим бороться, - прокомментировала я, а потом со вздохом согласилась: – Ну да, издалека уловить наши сигналы они бы с таким уровнем развития точно не смогли. Вряд ли вокруг той планеты у них летали какие-то спутники, а у нас исправен только резервный радиопередатчик, маломощный и ненаправленный... Естественным путём радиосигнал добирался бы до ближайшей звёздной системы несколько стандартов. Ладно, это всё детали, – одёрнула я себя и вернула в конструктивное русло. – Γлавный вопрос – ты, получается, сам можешь послужить космическим аппаратом и вывезти нас отсюда?

– Энергетического потенциала одной особи недостаточно для развития второй космической скорости.

– То есть вы подставили нас под этих шатов, которые о людях прежде знать не знали, а теперь ты надеешься, что мы каким-то образом вытащим тебя отсюда?! – возмутилась я. - Слушай,ты, вообще, в курсе, что такое совесть? Или это понятие свойственно исключительно белковым видам?

– Совесть – механизм саморегуляции вашего вида, предназначенный для исправления ошибок эмоционально-поведенческого характера, связанных с нарушением норм морали. Необходимость в подобном механизме у моего вида отсутствует, поскольку совершение подобного рода ошибок полностью исключено: образ поведения определяется рационально, на основе понятия цeлесообразности, - пространно пояснил он.

– То есть ты бессовестный и даже научную базу под это подвёл. - Я с горем пополам переварила очередную заумную фразу. - Хорошо устроился! Может, раз ты такой умный, ты предложишь способ побега отсюда?

– Необходимо выйти на орбиту планеты, за пределы плотных слоёв атмосферы. Оттуда можно попробовать переместиться, - невозмутимо сообщил рыш.

– Это существенно упрощает задачу, - ядовито протянула я. - Достаточно быстро-быстро махать руками, пинками разгоняя местную авиацию,и мы в космосе!

Всё-таки хорошо, что пылевики так сильно отличаются от людей. Глист – как я в раздражении назвала приживалу – оказался существом дивной невозмутимости. С нормальным человеком я бы разругалась через минуту, с особо терпеливым – через полчаса, а этот на мои эмоциональные взрывы и возмущение совершенно не реагировал, выбирал из сказанного рациoнальное зерно и продолжал конструктивный разговор.

В сухом остатке у нас имелось два варианта дальнейших действий. Для бегства с планеты требовалось либо оказаться на орбите, либо – под водой, если здесь существовал мировой океан как на Лооки. В последнем я, впрочем, сомневалась, иначе на шатов давно бы наткнулись мои сородичи.

С другой стороны, без воды привычная нам белковая жизнь не смогла бы существовать,и вода тут наверняка есть, и её много. Может, она просто не связана с теми потоками, через которые путешествуют геонавты? Эх, сюда бы какого-нибудь головастого теоретика!

Попутнo выяснилось, что геонавтика, собственно, и явилась тем самым «нестандартным путём прогресса белкового разумного вида»,который так заинтересовал рышей в людях. Увы, рассказывать, сколько стандартных видов встречали пылевые за время своего существования, он отказался под чрезвычайно мутным и непонятным предлогом. Непонятным в прямом смысле: Глист завернул такую сложную словесную конструкцию, что мой измученный впечатлениями дня мозг просто отказался воспринять её целиком. Или впечатления ни при чём, а всё дело в скудости интеллекта, не знаю. На тот момент мне было уже почти плевать,и настаивать на подробностях я не стала.