Я твоё отражение (СИ) - Амусина Ю. - Страница 74

Ден, хорош. Неужели ты еще не понял? В этой драке не будет победителя и проигравшего; она бессмысленна. Все бессмысленно, абсолютно все. Ни ты, ни я больше ничего не решаем. Теперь мы оба — ты и я — пешки в чужой игре.

Ден отбросил руку Цербера и, поднявшись, неловко привалился к подоконнику. Сергей свалился на шикарный дубовый стул и трясущимися от злости руками достал сигареты. Ден еще никогда не видел смотрящего в таком состоянии — взбешенного, с белым, как мел, лицом, дерганого и… растерянного.

Че ты там несешь? — стараясь прогнать эти нелепые мысли, прикрикнул Ден. — Ни за что не поверю в то, что ты можешь считать себя пешкой, ублюдочный король. Меня — с легкостью, но никак не себя. Ты вновь что-то мутишь, Цербер, и не отнекивайся мне тут!

Провались ко всем чертям, — искренне пожелал Цербер, торопливо чиркнув дорогой серебряной зажигалкой. — Тупой отморозок.

Мы, в отличие от вас, умников, университетов не заканчивали, — оскалился Ден; вспыхнувший огонек из зажигалки Цербера зеркально отразился в безумных глазах.

Сергей помолчал и, закрыв глаза, провел в позе истукана ровно столько времени, пока едкий сигаретный дым полностью не заполнил отравленные легкие. Ден не разговаривал, и это было удивительно, это само по себе пугало кого угодно, кроме Цербера. Смотрящему было глубоко плевать на этого отморозка — мысли его упрямо колесили вокруг того, где сейчас может быть его дочь и почему он не смог защитить ни ее, ни Леру. А Ден и его гневные упреки, его ярость и застилающее глаза безумие были… совсем из другой оперы.

Я не убивал ее, — тихо, но достаточно отчетливо пробормотал Цербер то ли самому себе, то ли все-таки Дену.

Не своими руками, но сделал это ты!

Я не знаю, кто исполнители, но знаю имя заказчика. И это не я, Ден.

Черт, ты, вообще, соображаешь, что она умерла?! — Ден вдруг подскочил и поспешно отвернулся от буравящего взгляда Цербера. — Я… был там, приехал, как только мне сказали мои пацаны. И я видел, как выносят обгоревшие трупы тех, кого я несколько лет упрямо считал своими главными врагами — ее людей. Но не это самое страшное, Цербер, а знаешь, что?

Знаю, — вновь пробормотал Сергей, до хруста сжав собственные пальцы.

Я все боялся понять, что очередное вынесенное тело будет ее. Я смотрел, хотя внутри, там, где, казалось бы, уже давно ничего нет кроме долбанной пустоты, все переворачивалось. Глупо — чему переворачиваться там, где сквозняк? Я видел много трупов, и не все они выглядели… опрятно; как раз наоборот, большинство могло привести в ужас любого нормального человека, но ведь я же псих, а? — Ден криво усмехнулся и повертел в руках какую-то небольшого размера безделушку, стоящую до этого на полке. — Меня никогда не пугала ни смерть, ни эти разложившиеся червяки — трупы, но сегодня… там, когда я загибался от неизвестности, я боялся.

Знаешь, что я почувствовал, когда мне сказали о ее смерти? Когда я сам, воочию, бл*ть, увидел неузнаваемый обгоревший трупак?! Я понял, что умер в тот же момент. Я осознанно принес ей столько зла, и теперь — все оставшееся мне отпущенное время — до самого заката буду расплачиваться за содеянное. Я слишком поздно осознал то, что мог бы сделать все ради нее, все без исключений. А теперь она мертва, ее нет, не существует. Совсем, понимаешь? Мусора сказали, что сработано тихо — сначала пустили какое-то отравляющее вещество, способное за пару минут вырубить даже слона — а после взорвали к чертям собачьим весь дом! Она была в гостиной, ничего не смогла сделать и умерла от того, что легкие разорвало от этой химической дряни!!!

Ден, хватит, — Цербер с силой вцепился побелевшими пальцами в край стола.

Хватит? — с преувеличенным спокойствием повторил Якунин. — Ты считаешь, что уже хватит? Мою сестру убили, а я должен типа… забить?!

Ты ничего не сделаешь.

Сделаю. Я вытрясу всю душу из тебя, а после перейду на твоих дружков — этих, которые с Игорьком. Я всех вас перебью, как мух, потому что вы не имели права забрать у меня сестру!

Ден, — Цербер устало откинулся на спинку стула и посмотрел на своего подопечного. — Не лезь хотя бы некоторое время. Я тебя прошу. Просто замри и дай мне хоть небольшую возможность сохранить жизнь моей дочери. Я не смог уберечь Леру, но если эти твари убьют еще и мою малышку…

Вопреки недавним сомнениям Цербер все же выложил перед Денисом всю неприглядную правду о сложившейся в городе обстановке. Как-то так получалось, что, кроме безумного головореза, Сергею не на кого было рассчитывать. Впрочем, нельзя сказать, что в лице Дена смотрящий вдруг обрел недостающую поддержку, нет… Напротив, Денис по-прежнему смотрел на Сергея волком и был готов вцепиться в его глотку незамедлительно, но пока что головорез предпочел впервые в жизни внять голосу разума и прислушаться к Церберу.

Наличие у смотрящего дочери вовсе повергло Дениса в шок — головорез никогда бы не смог подумать, что у Сергея может обнаружиться такой неожиданный сюрприз. Наверное, в каком-то смысле именно опасность, грозящая Алене, так подействовала на Якунина — он, сам не соображая, что делает — предложил Сергею устроить диверсию против их общих врагов, но Цербер тут же отказался. Он в первую очередь беспокоился за свою дочь, она была тем самым крючком, который удерживал смотрящего возле его наблюдателей.

Ожил мобильник Дена; посмотрев на входящий номер, головорез предпочел ответить, так как звонил Юрка. Ворон коротко поинтересовался дальнейшими инструкциями насчет томящегося в подвале Лехи. Ден хотел было дать приказ об устранении сего нежелательного объекта, как вдруг замер на полуслове и старательно включился в мозговой процесс, который подсказывал — что-то он определенно упускает из виду…

Цербер, — не своим голосом позвал Ден, резко оборвав звонок Ворона. — Я, кажется, знаю, где следует искать твою девку…

Первым делом я выдернула дурацкие медицинские трубочки, которые сковывали движения и не давали даже подняться с постели. Мое общее самочувствие тут же стало еще хуже, чем прежде — меня качнуло, но я вовремя ухватилась за спинку постели и не свалилась назад, в теплые объятия простыней. Осторожно, стараясь дышать размеренно и не допускать резких движений, я поднялась на ноги и сделала пару шагов. Мутит, но в целом это можно пережить — куда хуже будет, если я так и останусь лежать и ждать ненормального Вадика с его грандиозными планами на мою персону.

Дурак! Идиот несчастный! Спасти меня, видите ли, решил… Да лучше бы пристрелил и не мучил дальше этим неимоверно тяжелым ничтожным существованием, которое и жизнью-то теперь трудно назвать. Особенно если вспомнить о «перспективах», которые уготовил мне Вадим на самое ближайшее будущее.

Да, он просто псих, ну а я чем лучше?! Как это до меня раньше не дошло то, что доверенный замыслил нечто глупое и безрассудное, да еще действовал без моего ведома? Мне следовало раскрыть глаза раньше, понять, что Вадик изменился и смотрит на меня другим взглядом, не быть такой тупицей и больше размышлять о делах реальных! Да, да, да, я всего этого не делала, за что и расплачиваюсь теперь сполна. Меня отравили какой-то опасной дрянью, поместили в эту… больницу? Тюрьму? В моем случае эти два разных по своему значению слова сливаются воедино, поэтому без разницы, как обозвать место моего заключения. Вадик что-то болтал насчет своего брата, который является владельцем клиники, а значит, наверняка приставил к моей палате надзирателей. Черт, интересно, он такой же ненормальный, как и мой доверенный? В любом случае, мне стоит как можно быстрее это прояснить.

Я добрела до окна и сквозь сварные решетки попыталась рассмотреть пейзаж снаружи. Та-ак… судя по всему, мы не в городе; скорее, эта идиотская клиника находится в одном из поселков, а может быть, в какой-нибудь деревне или селе… Вот так с ходу трудно определить, тем более, что решетки мешают как следует все разглядеть. Ясно одно — меня держат на втором этаже. Даже если б на окнах не было решеток, не уверена, что смогла бы спуститься вниз посредством окна — все же до альпиниста мне далеко, да и не приходилось мне никогда заниматься подобными вещами. В молодости, помнится, я проворно влезала в окна первых этажей заброшенных домов, но это ведь совсем другое.