Я твоё отражение (СИ) - Амусина Ю. - Страница 72

Вот с этим было трудно. Если Ден мог сотворить все, что угодно, то Цербер должен постоянно следить за своими действиями и не совершать необдуманных поступков, так как у него все еще есть, для кого жить и ради кого бороться с катаклизмами жизни.

Кто сказал о том, что отъявленные негодяи не умеют чувствовать и уж тем более любить? Сергей никогда не был хорошим человеком, но и до планки безумного убийцы не дотягивал; тем не менее, за свою жизнь смотрящий успел испытать гамму самых разнообразных чувств и эмоций. В его жизни было все, в его судьбе присутствовали дорогие и близкие люди. Сейчас, правда, этот список сократился до двух человек, но тем не менее факт остается фактом. Злодеи умеют любить, но свои чувства им всю жизнь приходится скрывать за холодной маской равнодушия лишь для того, чтобы их деятельность ни в коем случае не коснулась их близких.

Когда-то, еще не будучи вором в законе, он был безумно влюблен в одну девушку, и эта любовь оказалась роковой, губительной. Его красавица была воплощением совершенства, хоть и не отличалась разумным поведением и степенным образом жизни. Он был мечтатель, романтик, а она — дикая бунтарка, считающая всяческие проявления чувств глупой блажью для таких вот созерцателей, как Цербер. Конечно, между ними постоянно вспыхивали ссоры; оба понимали, что пропасть между ними слишком велика, чтобы ее преодолеть и жить в любви и согласии, однако почему-то продолжали держаться друг за друга. Он все еще любил и не хотел отпускать, а она… наверное, боялась в конце концов оказаться в одиночестве.

В тот момент, когда до обоих, наконец, дошло, что их души стали друг другу не в пору, красавица вдруг спохватилась и сообщила о своей беременности. Цербер проникся, не бросил, наоборот обрадовался этой новости, решил, что вот он, долгожданный шанс на личное счастье. Он думал, что красавица образумится, осядет дома и станет воспитывать их малыша, но на деле все вышло совсем иначе. Брак заключать не стали — Цербер был не самой последней фигурой в криминальном мире, поэтому настоял на том, что штамп в паспорте — дело вовсе не обязательное. Спустя полтора года после рождения ребенка — очаровательной девочки с такими же красивыми глазами, как у матери — красавица не выдержала повседневности и упорхнула неизвестно куда на поиски приключений, бросив и малышку, и Сергея.

Почти никому не известно о том, что у смотрящего имеется пятнадцатилетняя дочь — эту информацию Цербер, как мог, старался скрыть. Прежде всего из-за своей криминальной деятельности — хотел обезопасить свою девочку от всякого рода неприятных типов, которые окружают ее отца. К тому же, прав Денис Якунин — семья это самая большая слабость, а родной ребенок вообще ахиллесова пята, самое уязвимое место. Цербер всегда дрожал за свою Аленку, тщательно следил за ее безопасностью и не допускал никакой утечки информации о ее существовании. Больше всего на свете боялся только одного — что однажды какой-нибудь придурок типа Дена решит поднажать на смотрящего и с этой целью причинит вред дочери. Это — самый реальный из всех кошмаров Сергея.

Никто и предположить не мог того, что в свободное от «деятельности» время хитрый и расчетливый смотрящий превращается в заботливого и любящего отца. Днем он был занят своими «непрозрачными» делами, а вечером спешил на свою тайную квартиру, туда, где и находилась его дочь сначала в обществе няни, а после, повзрослев, уже в одиночестве.

Чем взрослее становилась дочь, тем яснее Сергей понимал: пора завязывать в игры со смертью прежде всего ради лучшего будущего для Алены. Ведь может настать тот момент, когда девочка обернется тузом в рукаве для какого-нибудь из врагов Цербера, и тогда… Даже думать не хотелось о последствиях.

Эта малышка научила его заново полюбить жизнь. Она — все то, что удерживало Цербера на плаву, только для нее были все его планы, уловки, хитрости, которыми он пользовался с завидной регулярностью.

Теперь в его жизни появилась еще одна представительница прекрасного пола, но с ней все было так неописуемо сложно… Однако Цербер был готов преодолеть все невзгоды, лишь бы только точно знать, что она выжила, не умерла; знать наверняка, что ее прекрасное тело не обуглили языки чудовищного пламени.

Из мыслей Цербера вывел Ден, точнее, тот факт, что Якунин, что-то закричав, вдруг сломя голову бросился туда, где и происходили основные события. Смотрящий насторожился, его взгляд медленно скользнул в сторону, туда, где появлялись очередные носилки… Сердце пропустило жизненно важный удар — зоркие глаза Сергея моментально уцепились за видневшиеся в разрезе черного мешка светлые волосы…

Дену пытались перегородить дорогу, однако Якунин, вновь что-то рявкнув срывающимся страшным голосом, очень быстро разобрался с парочкой людей в форме и таки прорвался к носилкам. Перепуганные работники морга расступились, однако и среди них нашелся какой-то смельчак, который, видимо, попытался объяснить Денису всю глупость его поступка. И нарвался, конечно… Со своего места Сергей видел, как Ден, равнодушно перешагнув через очередную «преграду», упрямо заглянул в мешок, по-видимому, не желая верить в смерть своей сестры. Открывшийся вид на ужасного вида труп что-то прочно перевернул внутри головореза, так как он вдруг упал прямо на тело, больше не кричал, не проявлял никаких признаков агрессии… Внутри самого Сергея также все переворачивалось, поэтому он отлично понимал своего подопечного. Сейчас он понимал его так хорошо, как никогда раньше, потому что сам испытывал почти те же самые чувства.

Страх. Боль. Немая пустота, образовавшаяся где-то глубоко в груди. Желание рвать и метать, бессмысленные попытки докричаться до несправедливых небес и обрушить на бренную землю весь спектр гнева небожителей. Весь ад перемешать с раем. Что угодно! Только не стоять вот так вот, осознавая, как медленно, капля за каплей, из тебя вытекает жизнь…

Он отвернулся; не было больше сил смотреть в ту сторону, где Денис пытался обнять груду пепла, бывшую совсем недавно самой замечательной, самой яркой и потрясающей девушкой на земле. Цербер быстрым шагом достиг своей машины, упал на сиденье и несколько раз крутанул ключ в замке зажигания — пальцы не слушались, завести машину не представлялось возможным. Наконец, мотор негромко заурчал, а Сергей положил на оплетку дрожащие ладони и с пару минут тупо смотрел за тем, как пальцы сами собой отбивают бешеную чечетку. Он, всегда хладнокровный, невозмутимый и равнодушный ко всему окружающему, сейчас никак не мог прийти в себя!

Первым порывом было немедленно ехать к Игорю и закопать этого ублюдка заживо. Да, Цербер был в такой непередаваемой ярости, что на полном серьезе мог бы убить эту тварь, которая — какие сомнения? — отдала приказ на уничтожение, минуя самого смотрящего. С какой стати он вообще решил, что может действовать без одобрения Цербера? Давно что-то заподозрил и теперь мутит воду уже и против смотрящего? Что же, этот вопрос, пожалуй, можно выяснить прямо сейчас.

Однако Сергей не успел выполнить свои намерения, так как телефон зазвонил сам. Некоторое время ушло на то, чтобы дрожащими пальцами извлечь из кармана мобильник и неловко поднести аппарат к уху.

Сережа, — вяло позвал Антон, непосредственный босс Цербера, тот еще придурок и сукин сын. — Ты всех нас разочаровал.

Что ты творишь? С какой стати твой осел вырвался из-под опеки и решил заявить о себе таким… образом?!

А что делать, когда твои лучшие люди готовы променять тебя на смазливую мордашку никчемной сучки?

Я… — Цербер тяжело выдохнул, собираясь с духом для того, чтобы продолжить этот разговор, не срываясь на крик. — Я чего-то не понял, Антон. Ведь ты дал мне время, какие проблемы?!

Твое время давно истекло, Сережа. Ты просто об этом забыл… Решил, что я идиот, которого запросто можно водить за нос, устраивая мнимые диверсии?

О чем ты говоришь?

Засада, убили людей Питона и курьера с охраной. Ты верно рассчитал, что я не смогу закрыть глаза на пропажу товара, а потому временно переключу свою деятельность в эту сторону. Вот только ты сам себя подставил, грохнув в придачу еще и Питоновских… Или это Якунин тебя подставил? Сережа, Сережа… Разве можно было доверить жизненно важное дело безумному психу?