Я твоё отражение (СИ) - Амусина Ю. - Страница 6

Ден покачал головой и походил туда-сюда. Сейчас Цербер не мог понять, играет ли парень на публику, или сражается с собственными ненормальными тараканами. Ден выглядел спокойным, даже умиротворенным, но это легко могло быть заблуждением. Цербер полагал, что к Дену хорошо подойдет определение из психологии — возбудимый психопат. Парень был вспыльчивым, легко мог менять свое настроение (не всегда из-за наркоты), по малейшему поводу мог вспыхнуть, как спичка, которую чиркнули об асфальт, и тогда натворить таких дел… Если бы не Цербер, этот придурок, которого в свое время перевели в одиночную камеру из-за жалоб и плохого внешнего вида сокамерников, так и не увидел бы свободы никогда. Цербер выступил в роли благодетеля, правда, потом не раз задумывался, а правильно ли поступил, выпустив зверя из клетки? В то время, когда он это сделал, такой человек — безмерно жестокий, которому все по барабану — был необходим смотрящему для утверждения собственных позиций в криминальном мире. И Ден ему с этим помог. Когда надобность в парне отпала, Цербер так и не смог от него избавиться — глупо, но он в какой-то мере чувствовал ответственность за этого человека. За несчастного психа, которого свела с ума его собственная любимая сестра.

А может, он вовсе не псих? Может, это — его защитный панцирь от суровых реалий жизни? Такие мысли тоже посещали созерцателя Цербера, но он по-прежнему не мог разгадать всех тайн своего «подопечного».

Между тем Ден, развернувшись вокруг своей оси, приметил зареванную фигуристую девушку в коротком платье, которую держал один из его головорезов. Цербер понял, что это — какая-нибудь подружка должника. Наверное, мужчина предвкушал отличную ночку, когда ехал вместе с этой цыпочкой к себе на дачу, но Денис коварно сломал все далекоидущие планы.

— Эй, — тихим вкрадчивым голосом позвал Ден и, подойдя ближе, чуть согнул колени, чтобы лицо девушки находилось на одном уровне с его лицом. — Что тут у нас за куколка?

— Не трогай ее… — слабо пробормотал должник.

— Ден встал вполоборота к нему и поискал глазами кого-нибудь из парней.

— Димка, — Ден махнул головой в сторону заметно побледневшего должника. — Объясни этому мудаку, что не следует перебивать меня, когда я, мать его, разговариваю с дамой!!!

Последние слова Ден закричал, но Цербер даже не вздрогнул — привык к такой манере Дениса вести разговор. Сначала головорез улыбается и еле шепчет, затем по нарастающей — и вот он уже орет, извергая поток ругательств на своего собеседника.

Тот, кого Денис назвал Димкой, естественно, даже подумать не мог ослушаться босса, поэтому, быстро приблизившись к должнику, он провел короткий удар. Девушка раненой птицей забилась в руках парня, крепко ее держащего, и заплакала, громко, с надрывом, размазывая потоки туши еще сильнее по не так давно симпатичному лицу.

— Ну, чего ты? Успокойся, — Ден вновь вернулся в прежнее состояние; его голос стал почти нежным. — Ты боишься меня? Или боишься умереть? Знаешь, это самое глупое — бояться смерти, потому что она неизбежна, как ты ни крути. Ты можешь быть хрен знает каким умником, но ЕЕ, — Ден поднял указательный палец вверх и с пару секунд смотрел на него. — Ее не переиграешь. Никогда. — он вновь перевел взгляд на смертельно бледную девушку. — Все будет хорошо, знаешь? Потому что там, где ты скоро окажешься, меня нет. Совсем.

— Девушка закричала, и Ден наотмашь ударил ее по лицу.

— Заткнись! — заорал он. — Захлопни свой гребаный рот! Все равно ты ничего не изменишь.

Схватив девушку за подбородок, он с силой повернул на себя ее лицо и некоторое время смотрел ей в глаза. Несчастная боялась дышать, и Цербер очень хорошо понимал, почему. Никто не мог выдержать этого взгляда; никто не мог выдержать поведения Дена.

— Ден! — Цербер понял, что нужно вмешаться — его подопечный уже был чертовски зол. — Кончай разводить здесь цирк и займись, блин, делом. Тебя уже давно ждут.

— А-а… — Ден, не оборачиваясь, усмехнулся краями губ. — Прости, детка, мне пора. — он выпустил подбородок девушки, и та отчетливо всхлипнула. — Ладно, чего ты расстраиваешься? Я ведь пообещал, что там будет лучше, чем здесь.

Умеет успокоить, сукин сын, подумалось Церберу. Посчитав представление оконченным, он уже развернулся, чтобы идти к машине, но вдруг шум позади, крик девушки и последующий за этим громкий хлопок заставили его остановиться.

В руках Дена был пистолет, при одном взгляде на который становилось ясно — только что из этого оружия стреляли. Неподалеку валялось безжизненное тело девушки. Прежде чем Цербер сумел оценить ситуацию, Ден вскинул руку с пистолетом и приложил дуло ко лбу парня, который охранял девушку.

— Что, черт возьми, это было?! Какого хрена у тебя всегда все сбегают?! Может, мне нужно помочь твоим мозгам сбежать на капот этого гребаного шевроле?!

— Ден… — голос парня дрогнул; он понял, что смерти не избежать.

— Ден, — вклинился и Цербер.

— Чего?! — грубо отозвался тот, не убирая оружия.

— Опусти пистолет, — спокойно посоветовал Цербер. — Зачем тебе это нужно, а? Девка нам все равно без надобности…

— Ден сильнее вскинул руку, и…

— Паф-ф… — он ловко сымитировал звук выстрела и, захохотав, убрал оружие. Парень вздохнул с облегчением. — Ладно, чувак, я тебя прощаю. Но запомни мою угрозу — в следующий раз будет хреново. Цербер, — он поискал глазами смотрящего и, найдя, кивнул в сторону тачки. — Пошли.

Двое мужчин в темных одеждах встретились в ничем не примечательном прокуренном баре. Им по статусу не полагалось посещать дешевые заведения типа этого, но здесь их никто не знал. Для них это было безопасно — можно вести разговоры, не боясь быть услышанными кем-то посторонним.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил один.

— Все готово.

— Уверен, что выйдет, как надо?

— Все знают, что эти двое терпеть не могут друг друга; никто не удивится разгоревшейся между ними войне. А потом, когда все кончится, никто не сможет разобраться в том, кто из них выстрелил первым и почему в наличии целых два трупа. Это будет наша чистая победа.

Мужчина не раздумывал.

— Начинаем!..

Переступив порог этой чужой ненавистной квартиры впервые, я сразу понял, что теперь моя жизнь рухнет раз и навсегда.

После того, как я с таким трудом нашел Лерку, опекунский совет каким-то образом обнаружил меня. Я так и не успел сделать того, что пообещал ей — забрать из ада. Потому что сам вынужден был жариться в подобном месте.

Мальчишка, совсем еще сопляк, я стал взрослее на несколько лет с того момента, как попал в детдом. У меня не было другого выбора. Парни постарше все норовили напасть, уж не знаю, чем я так сильно им не приглянулся — может, представлял собой легкую мишень, так как был слабым и хлипким? Несколько раз меня хорошенько побили — а как иначе, ведь я тогда совсем не умел давать отпора. Редко когда можно было видеть мою физиономию без украшений в виде синяков и кровоподтеков, потому что старые не успевали заживать, как появлялись новые. Да, жизнь в детском доме оказалась для меня невыносимой — оставалось надеяться, что Лерку хотя бы не трогают. Потому что, если я узнаю хоть об одном таком случае, я убью любого ее обидчика или обидчицу. Мне все равно; за нее я порву на части кого угодно.

В общем, я недолго терпел и, улучив удобный момент, удрал во время прогулки. Прибился к малолетней шпане, подружился с их главным — костлявым пареньком по имени Степа. Я хорошо понимаю, что, если бы не он, то я бы пропал, потому что был неприспособлен к жизни в нечеловеческих условиях, потому что не умел выживать. Степа научил. Как-то раз в припадке откровения поведал мне о том, что увидел в моем лице младшего брата и понял, что должен мне помочь. Конечно, ему самому не мешала бы помощь, но… В той среде, куда меня занесло, Степа имел влияние. Поняв, что я нахожусь под его опекой, все остальные начали относиться ко мне, как к одному из них. Я стал своим среди шпаны, научился незаметно таскать кошельки и драться — последнее было особенно ценным, так как каждый чужак считал своим долгом надрать мне задницу.