Я твоё отражение (СИ) - Амусина Ю. - Страница 36

В кромешной темноте я ориентировалась неплохо. Подошла к секретеру, стоящему у противоположной стены, открыла замок и безошибочно протянула руку к хранящемуся здесь оружию Андрея. Грозный черный «Глок-19» оттягивал ладонь. Я умело вытащила из рукоятки обойму и, потянувшись к коробке с патронами, один за другим определила их на место.

Никогда не знаешь…

Откуда вылез этот придурок Крот?!

Мужчина в ярости взмахнул перед собой руками и скрипнул челюстью — все шло не так, как задумывалось изначально. Его собеседник, не менее дерганый, чем он сам, только передернул плечами.

Он сговорился с каким-то предпринимателем, тот ему заплатил и пообещал еще в случае, если его крыша провалится. Крот — идиот без извилин, с какой-то стати возомнил себя всемогущим и решил, что сможет сам разобраться с Нелой и подмять под себя ее территорию.

Кто бы ему позволил!..

Говорю же — он, скотина, всю жизнь существует без мозгов!

Так, — мужчина побарабанил пальцами по гладкой поверхности стола. — С Кротом «повидаться» — еще не хватало, чтобы Лера полезла разбираться с этим куском дерьма вместо того, чтобы, наконец, делать то, чего от нее требуется нам. Дай все необходимые указания, но Крот должен исчезнуть до того, как басмановские до него доберутся. Далее, этот хренов бизнесмен, Жуков… Он тоже может помешать нам, потому что люди Нелы наверняка начнут на него охоту.

Два кретина! — вспылил второй мужчина, имея в виду, конечно, Крота и Жукова, по нехватке мозговых извилин посмевшим помешать гениальному замыслу.

Нам нужно сделать все, чтобы внимание Леры переключилось целиком и полностью на ее сдуревшего дорогого братика. На все это дерьмо и так уходит слишком много времени…

Всю ночь его мучили непрекращающиеся кошмары, в которых не Ден кого-то убивал, а, наоборот, мочили самого головореза.

Причем самое странное в том, что он по пробуждении никак не мог вспомнить своих удачливых убийц, вот ни одного лица. Хреново. Потому что в противном случае Ден бы пострелял этих ушлепков в реальности и забил на свои заморочки.

Теперь не получалось.

Ворон никак не звонил и не появлялся, вопрос о стрелке с собственной сестрой по-прежнему оставался открытым, а ведь его надо было срочно решать…

Решать.

Хмурый, злой, невыспавшийся Ден бродил среди стен своего особняка, как призрак, срывался на встречных пацанов и не знал, куда себя деть. Ничего не получалось.

Даже таблетки, порекомендованные дилером, как «улетная вещь», ненадолго вернули спокойствие в пошатнувшийся мир жестокого головореза.

Ему придется с ней встретиться, и очень скоро. Потому что необходимо раз и навсегда, наконец, понять, кто кого победит в жесткой игре без правил, схватке на смерть. На этой планете, как оказалось, слишком мало места для двоих ненавидящих друг друга людей, им тут невообразимо тесно, а это значит, что кому-то рано или поздно придется уйти. Кажется, время пришло, вот только по-прежнему не расставлены приоритеты.

«Жизнь меня не убила, хотя я отчаянно пытался ей в этом помочь. К сожалению, эта сука решила, что на третьем десятке своей жизни я уже должен научиться летать и вдруг ни с того ни с сего пнула меня с самого края глубокого ущелья, чтобы проверить, расправятся ли мои крылья, или раскроется парашют, или я просто сдохну, как падаль, сверкнув напоследок на солнце».

Ему придется уничтожить Лерку, потому что другого выхода нет. В этой схватке выживет только один, для второго нет выигрышного места. Эта игра изначально рассчитывалась на одного победителя, а второго проигравшего. Проиграть — значит умереть.

«А что, разве не этого ты хотел? Ты только и думал о том, как пустишь пулю в лоб стерве, которая так подло кинула тебя в самый трудный момент. Тебе снилось, как она, умирая, смотрела прямо в твои глаза и, вопреки, а может быть, назло всему смеялась. На губах пузырилась кровавая пена, но даже она не могла удержать эту сучку от прощальной улыбки»…

Глаза головореза застилала мутная пелена, а ноги едва передвигались. Ткнувшись спиной о дверной косяк, Ден медленно сполз на пол и закрыл окаменевшее лицо ладонями. Скоро, очень скоро ему предоставится реальная возможность убить ту, которая с такой легкостью разрушила весь его мир, разобрала там все по камешкам, словно кирпичную стену, и ушла…

Хотя он мог бы убить свою сестру в любой момент — кто бы полез его останавливать?! Но все эти годы они с Леркой словно по договору оставались каждый на своей стороне, не мозолили друг другу глаза и не слышали друг от друга новостей. Потому что, стоило бы одному из этих правил поменяться, и Дена было бы не остановить. Головорез ясно осознавал, что он убьет Лерку быстрее, чем она раскроет рот для приветствия, потому что ярость внутри все еще никуда не делась. Она по-прежнему сильна, как никогда, потому что постоянно подпитывается злостью, огнем несовершенной мести, осознанием предательства. Ярость жива, она поселилась внутри Дена с той самой секунды, когда по милости сестры жизнь головореза едва ли не оборвалась.

Эта ярость с усердием ищет выход, но не может его отыскать.

Ден сам укажет ей путь наружу. В тот самый миг, когда его сестра окажется напротив и посмотрит на него своими темными глазами, в которых головорез больше никогда не увидит теплых искорок, вызванных его появлением. Никогда.

Что может значить семья, когда в дело вступает ненависть? Ничего.

С трудом заставив себя открыть глаза, Ден поднялся и на ватных ногах спустился вниз с неясными намерениями. Возможно, лучше пойти и свалиться в гамак, чтобы никого не видеть и не слышать, а может, стоит чего-нибудь выпить, а после погонять каких-нибудь терпил, надо поинтересоваться у Ворона о том, кто там сейчас на примете… Сам головорез что-то сдает, потому даже не знает, кто зарывается или отказывается отстегивать бабки.

А может, пойти и пристрелить Светку? Или без всяких предварительных разборок застрелить Лерку, чтобы, наконец, избавить себя от всей этой мутной чуши, которая так некстати забила всю голову?

Ден вытащил мобильник и с трудом набрал номер Юрки. Ворон почему-то не спешил отвечать, и это вдруг разозлило.

Где этот баклан?! — зло рявкнул Ден, уставившись недобрым взглядом на одного из своих пацанов.

Какой, Ден?

Ворон, — буркнул босс недовольно.

Он это… Он отправился к басмановским, как ты и велел.

Велел… Что я тебе, в натуре, барыня, чтобы велеть? Говори проще и понятнее — приказал, или там… убедительно попросил. Не, чувак, последнее как-то не канает.

Судя по всему, боец был с этим согласен целиком и полностью, однако свое согласие выразил не словесно, а ограничился кивком. Ден вновь набрал Юрку, но тот по-прежнему был вне зоны доступа. Это заставляло задуматься.

Ден всегда предпочитал сам ездить за рулем, без охраны, шоферов и прочей дребедени. Это не был широкий показательный жест типа «Я ничего и никого не боюсь», просто головорез реально не терпел в своей тачке посторонних людей. Ну и, конечно же, он на самом деле никого не боялся. «Если ты никого не боишься, значит, ты самый страшный». Вот эта фраза отлично отражала внутренний мир головореза.

Влетев, как обычно, на большой скорости в предусмотрительно распахнутые пацанами ворота, Ден резко ударил по тормозам и заглушил мотор. Когда-то Лерка злилась из-за его любви к большой скорости, просила хоть изредка жать на педаль тормоза. Помнится, тогда он ответил ей что-то типа «тормоза придумали трусы, вот пусть они их и жмут». По его мнению, получилось забавно.

Пацаны не успели закрыть ворота, как вдалеке показалась тачка Юрки Ворона. Ден заметил ее огни, как только обернулся. И поднял руку, останавливая своих отморозков.

Парни, вы чего не вкурили? Пропустите Вороненка, вон он мчит.

Машина Ворона, за рулем которой был он сам, заехала на территорию особняка плавно, не так, как недавно тачка Дена. Не заглушив мотор, Юрка резко рванул дверь и буквально выкатился к ногам подошедшего головореза. Ден подозрительно сузил и без того узкие от наркоты зрачки и посмотрел на своего подчиненного.