Я твоё отражение (СИ) - Амусина Ю. - Страница 34

Черт, мало мне головняков с этим, так еще Лерка, словно желая меня совсем уж добить, начала встречаться с Андрюшей.

Андрюша! Хитрый ублюдок, уютно свивший гнездо под крылышком Мастера. Так выходит, что он — мой прямой противник, и точек соприкосновения между нами быть не должно. Однако одна имеется — Лерка. Моя сестра и его девушка. Это полный облом, я, признаться, не знаю, как мне следует поступить. Убить Андрюшу — значит нажить врага в лице собственной сестры и одновременно доставить много проблем Опоссуму, так как Мастер, несомненно, пойдет в бой. А в этом бою первыми жертвами будем мы с сестрой; чтобы до этого докумекать, не обязательно быть ученым ботаном.

Картинка перед моими глазами уже начинала приобретать расплывчатые очертания. Я слегка потряс бутылку в своей руке — на дне еще оставалось немного этого отвратного пойла, а Опоссум в шутку учил, что нельзя оставлять посуду грязной. Запрокинув голову, я вылил в себя остатки бормотухи и краем слуха услышал звук повернувшегося в замке ключа.

А вот и моя милая сестричка. Оставив пустую бутылку на подоконнике, я нечетким шагом направился в прихожую.

Лерка, согнувшись, расстегивала левый сапог, от правого уже успела избавиться, и теперь он стоял рядом с моими грязными кроссовками. Услышав шаги, она подняла голову и, увидев меня, чуть подняла вверх уголки губ — улыбнулась типа.

Привет, Денька. По какому поводу ты уже хороший? — явно намек на запах алкоголя — каким-то непостижимым образом она всегда его чует. Даже если после попойки я слопаю два лавровых листа, пару лимонов и зажую для верности пачкой жвачки.

Кстати, никогда не пробуйте сотворить все это в описанной мной последовательности или наоборот, но сразу — блин, дрянь просто кошмарная. До сих пор мутит, стоит только вспомнить. Когда жевал эти дурацкие листы, чувствовал себя травоядным чокнутым козлом…

Я покосился на огромный кроваво-красный букет не блещущих оригинальностью роз и не смог удержаться от смешка.

Лер, этот петух что, романов начитался?

Сестра справилась с сапогом, выпрямилась и взяла в руки букет, с которым и прошествовала мимо меня в комнату.

День, ты просто невозможен. Скажи мне, почему тебе так не нравится Андрей? Только потому, что он крутится возле меня? В таком случае, сядь и приготовься слушать мое мнение насчет твоей Афродиты. Кстати, ты бы ей псевдоним, что ли, пооригинальнее придумал…

Ничего нового я не услышу, потому что хотя бы в этом вопросе наши мнения сходятся, — криво усмехнулся.

Как ты можешь знать, если я даже не начала говорить?

Ты считаешь, там есть, что обсуждать?

Лерка фыркнула и сунула букет в стеклянную вазу, туда, где уже стояли вчерашние пять бутонов, конечно же, подаренные внимательным и во всех смыслах положительным Андрюшей. Так как необходимости доливать воду не было, Лерка посчитала заботу о цветах оконченной и, развернувшись ко мне лицом, лихо заулыбалась. А я вновь покачнулся, потому что уже слишком долго стоял на гнущихся то и дело ногах без всякой опоры. Леркино лицо в моей интерпретации как-то странно маячило то вверх, то вниз, и, чтобы прекратить эту хрень, я сел на диван. Сестра устроилась рядом.

Слушай, Динь, ты вновь хочешь поговорить об Андрее? Хорошо, я согласна, давай… Но, знаешь? Прежде чем ты начнешь перечислять мне все его недостатки, я все же хочу сказать, что с таким старшим братом, наверное, останусь либо вдовой, либо старой девой.

Хорошо, что ты это понимаешь, потому что для твоего дружка у меня уже припасен отличный малогабаритный автомат.

Шутка что надо, — Лерка выставила вперед большой палец, показывая, что оценила. — Но если серьезно, то меня все это достало, понимаешь? Вся эта грязь… Этот кошмар, который тянется за нами уже много лет… Кровь… Твои синяки и кровоподтеки, ножевые ранения, постоянные мутные делишки за чертой закона. Может, хватит месить под ногами всю эту вязкую жижу, а, братик?

Ты снова начинаешь эту свою песню. Ле-е-ра! Я не могу выйти из игры, ты что, не сечешь? Или ты прикидываешься, а сама хочешь соскочить и бросить меня?

Нет, — тут же ответила сестра, и мне даже показалось, что на лицо ее набежала легкая тень. — Денис, ты сам знаешь, что я тебя не брошу. Но я больше не могу!.. На что мы тратим свою жизнь?

Я покосился в сторону подоконника, на котором осталась пустая бутылка, и слегка загрустил из-за отсутствия какой-либо замены.

На выживание, — просто ответил я.

Вот именно, что на выживание. Мы с тобой не живем, а только пытаемся сохранить жизнь, особенно ты, Денька… Я не могу на это смотреть, а еще не могу ждать тебя в то время, как делаются все эти чертовы грязные делишки. Я устала ждать и гадать, обмирая от страха, вернешься ты или нет. Я устала от этой волчьей жизни. Мне хочется покоя.

Не рановато ли на покой, Лерусь? Думаю, что туда мы уж точно никак не сумеем опоздать, для того, чтобы там очутиться, много ума не надо. А здесь мы еще покрутимся, поборемся…

Ты все время переводишь эти разговоры в шутку, — Лерка нахмурила брови. — К тому же, ты все чаще едва стоишь на ногах из-за спиртного; может, пора прекратить хотя бы пить?

А-а…

Я с интересом рассматривал ее лицо, на котором даже мой опьяненный самопальной лажей мозг четко фиксировал злость, усталость, раздражение и… Так, стоп. Я легко выпрямил спину и пристально посмотрел на сестру. Черт… Неужели случилось то, о чем я сейчас думаю? Не-не-не, Ден, ты просто бухой отморозок, поэтому тебе просто мерещится. Но…

Эй, сестренка, мне кажется, или…

Договорить я не успел потому, что вдруг случайно увидел самое красноречивое подтверждение своей догадки — сверкающее небольшими камешками кольцо, украшающее правую руку моей сестры.

Денис, Андрей предложил мне выйти за него замуж…

Ленчик уверенно вел машину и даже что-то посвистывал в такт играющей по радио песне. Прежде чем настроить радиоволну, телохранители любезно поинтересовались моими музыкальными предпочтениями, и после того, как я сказала, что принадлежу к счастливому числу меломанов (мысленно послав своих мартышек куда подальше, так как музыка меня заботила меньше всего), они включили русский шансон. Оказалось, что оба мои громилы большие любители этого музыкального жанра, в чем я сейчас имею счастье убедиться лично. Ленчик поет… да, зрелище, а точнее, слушанье то еще, но в принципе, если не прислушиваться, то сойдет.

Толян, слава всем святым, петь особо не любил — сидел с умным видом и легонько покачивал ногой в такт песне. От нечего делать я немного понаблюдала за ним и решила, что сегодня же отправлю обоих на дискотеку или в клуб — пусть, что ли, отдохнут и разомнутся. А во время их отсутствия я прекрасно побуду с кем-нибудь из своих людей, например, с тем же Вадиком. Неизвестно, кто лучше подготовлен — мой доверенный, боевые качества которого можно перечислять долго, или эти два огромных булыжника, по какому-то чудовищному недоразумению затянутые в деловые костюмы?

На город плавно опускался вечер, кое-где уже загорались фонари. Мартышки везли меня на мою дачу, где я собиралась отдохнуть и пораскинуть мозгами насчет сложившейся обстановки. Скажем прямо, ситуация вырисовывалась… хуже некуда, описать точнее не позволяет мое негативное отношение к матерным словам. И из этой ситуации мне предстояло как-то вылезать, хотя я, признаться, понятия не имела, как именно. Да и вообще сомневалась, удастся ли мне это.

Но сейчас, сидя на заднем сидении джипа, вполуха прислушиваясь к музыкальному бормотанию Ленчика, я меньше всего хотела думать о ближайшем будущем. Глядя на мелькающие мимо огни завершающего всю дневную суету города, я с нотками ностальгии вспоминала ту ночь, когда мы катались на байке вместе с Сергеем. Оказывается, это так здорово… нет, не просто здорово, а улетно. Почему раньше я остерегалась мотоциклов? Теперь мне собственная «недофобия» кажется жутчайшей в мире глупостью, потому как Цербер наглядно продемонстрировал мне всю роскошь невероятного коктейля, смешанного из адреналина, скорости и, разумеется, царицы всего таинственного и неизведанного — ночи. Кажется, подобных эмоций мне не приходилось испытывать еще ни разу за всю жизнь.