Я твоё отражение (СИ) - Амусина Ю. - Страница 19

Позже я никак не мог заставить себя вновь прийти к сестре, потому что… Нет-нет-нет, я вовсе не боялся тех взрослых, которые устроили на меня самую настоящую охоту. Я боялся только одного — взглянуть однажды в ее глаза и увидеть в них осуждение и страх. Я боялся, что после случившегося сестра будет в ужасе шарахаться от меня, что осудит… Вот это по-настоящему меня пугало и волновало.

Перед моим мысленным взором часто мелькали картины той жестокой расправы. Я впервые осознанно убил человека, но нисколько не раскаялся в своем поступке. Если б было нужно, то я убил бы его еще раз — чтобы знать: эта падаль больше никогда и близко не сможет подойти к моей сестре, не то что обидеть ее.

До этого дня я ввязывался в драки, но никогда не марал рук в человеческой крови. Что же, все когда-то случается впервые… Наверное, если бы тот парень задел меня, то дело закончилось бы парочкой переломов — у него, разумеется. Но этот ублюдок позволил себе тронуть мою сестру, мою маленькую Лерку — этого хватило, чтобы разжечь во мне неконтролируемую ярость. Я становился безумным, когда дело касалось моей сестры. Я мог убить. Я мог перегрызть глотки ее врагов. Я мог бы умереть сам — все ради нее…

Ден открыл глаза и обнаружил себя лежащим у стены в коридоре. Никакого пепла, никакого ветра, никаких стремных темных фигур… Что это было, а?!

Головорез поднялся на ноги и, левой рукой держась за голову, медленно побрел к лестнице, ведущей на первый этаж. В голове все было перепутано; парень не понимал, что происходит, в каких пределах варьируется тонкая грань между фантазиями и реальностью, где он сам сейчас находится — по ту сторону или все еще эту?

Внизу в гостиной спали пацаны. Стойкий запах алкоголя щекочет ноздри — упились до полусмерти, что ли? Прав, черт побери, Цербер, надо как-нибудь заняться всем этим дерьмом и навести, наконец, порядок.

Денис подошел к журнальному столику, на котором стояла наполовину пустая бутылка минералки, схватил ее и, почти вырвав крышку, принялся жадно пить, пока тара не опустела совсем. Перевел дыхание и швырнул пустую бутылку куда-то в сторону.

На столе также валялась связка ключей. Ден сунул ее в карман и покинул помещение. Выбравшись на улицу почувствовал, как здорово свежий воздух бьет по мозгам — обалдеть, ему, оказывается, под силу свалить человека с ног! Ден медленно добрел до сарая, по пути обматерив парочку своих ребят, покопался в карманах в поисках ключей, нашел связку и вставил нужный ключ в замочную скважину. Зашел внутрь, даже не потрудившись забрать связку с собой.

Светлана лежала на старом продавленном полосатом матрасе, который, очевидно, приволок кто-то из сердобольных пацанов. Матрас, как, впрочем, и пол, — все было в крови. Ден смутно припомнил, как ударил девушку ножом, скользнул взглядом по забинтованной конечности Светы, после чего, привалившись плечом к дверному косяку, закрыл глаза.

Нет, так больше нельзя, эта гребаная реальность убивает. Нужно найти остававшиеся где-то в доме таблетки. Нужно избавить себя от всего этого. Нужно…

Светлана заворочалась и медленно распахнула глаза. Ее беглый взгляд встретился со взглядом беснующегося головореза, который принес девушке столько боли и страданий. Вздрогнув, Лана испуганно прижалась к стене…

Я робко оглядывалась, сидя на старом грязном матрасе. В этом сыром полуподвальном помещении было невыносимо холодно, и я ежилась, согревала ладони в рукавах, стараясь сохранить хоть немного тепла. В детском доме, откуда Денис меня забрал, было чище, уютнее и теплее, но, если бы я стояла перед выбором, где остаться — там или здесь, с братом, то я бы, не задумываясь, выбрала второе. Собственно, я так и поступила — Денька не стал бы тянуть меня силой за собой; он, в отличие от других, всегда уважал мое мнение.

Брат завел меня в эту комнату, свет в которую попадал только из маленького окошка под потолком, оставил тут и велел ждать, пока он не вернется. Я хотела бы пойти с ним, но Денька, с какой-то странной печалью на меня посмотрев, сказал, что не стоит этого делать. Так будет лучше для меня и спокойнее для него.

Теперь я точно знала, где он жил все то время, пока я выдерживала психологические прессовки от воспитателей — здесь, в сырости и холоде. Впрочем, по моему мнению, это все же лучше, чем детский дом со своей школой выживания. По крайней мере, Денька, сбежав, получил полную свободу, чего никак нельзя было сказать обо мне. Я всегда была от кого-то зависимой; мне было страшно взять о «оторваться» в свободный полет, как это сделал брат.

А он… он всегда был и будет для меня фаворитом, примером для подражания, образцом стойкости, смелости, мужества… Пусть он еще мальчишка, я уже знаю, что под его грудью бьется сердце героя, настоящего мужчины. Он сдержал свое обещание, не бросил меня в детском доме, избавил от затянувшегося кошмара, но, самое главное, теперь он всегда будет рядом. Клянусь, мне ничего больше от этой поганой жизни не нужно.

Подумать только — он боялся, что после того, как он, вступившись за меня, убил подонка, я стану его избегать. Что за чушь, в самом деле? Как я могу чувствовать страх, если все место в моем сердце заняла братская любовь?! Денька — весь мой мир, ради него я сама готова пойти на убийство, пусть это преступно, аморально, недостойно, неправильно… Он сделал то, что посчитал нужным, другие его осудили, но я… Нет, никогда. Я слишком его люблю, чтобы пустить в свое сердце другие чувства. Он — моя единственная надежда, единственный близкий и дорогой человек. И я всегда буду рядом с ним — ничто этого не изменит. Я буду верно стоять за его спиной, чтобы он не боялся подлого удара с какой бы там ни было стороны. Я стану его надежным щитом, о который сломаются вражеские шпаги и обломятся ножи ненавистников.

Так получилось, что мы не нужны никому, кроме друг друга. Что ж, мне наплевать на остальных, главное, это чтобы Денька никогда не смог от меня отвернуться. Я умру без него.

Спиной я почувствовала чье-то присутствие. Резко отскочив, обернулась и встретилась взглядом с пухленькой девушкой примерно на два года старше меня.

— Эй, ты откуда взялась? — с неподдельным изумлением спросила незнакомка.

Я не знала, что отвечать — упомянуть Деньку? Но что, если это может ему навредить… Впрочем, в таком случае он вряд ли бы меня сюда привел. Нужно достойно держать удар. Вдохнув, я храбро посмотрела на девчонку.

— Меня привел сюда Денис, а вот ты кто такая?

— Чего? — изумленно переспросила она. — Как это — он тебя привел?

— Точно не за руку.

— Я не пойму, ты что еще за стервочка?! — в голосе незнакомки послышались агрессивные нотки; она встала в позу «руки в боки» и насупилась. — С каких это пор Деньку на таких тощих малявок потянуло?

Самое интересное, что мы с ней едва не подрались — вовремя вернувшийся Денька нас разнял, а Ирке (так звали девчонку) еще и затрещину влепил. Позже я узнала, что между ними были романтические отношения, правда, на идеальные они совсем не тянули. Иришка обожала моего брата, он ее вроде бы любил, но никогда не ставил отношения с ней в приоритет. Мы быстро с ней подружились, и Ирка скоро выложила мне все свои обиды на Деньку. Я взяла на себя роль этакой свахи и постоянно их мирила, сводила вновь, искренне радовалась, когда видела вместе… Что-то похожее на детскую ревность, конечно, имело место быть, но я старалась не обращать внимания, так как искренне желала брату счастья. К тому же, Денька меня и не провоцировал — часто мог предпочесть мое общество Иркиному. Кстати, последнюю это обстоятельство скоро начало раздражать, и дошло до того, что она разорвала со мной дружбу. Я вовсе не понимала, что с ней творится, а Денька посоветовал просто выбросить все из головы. Из своих мыслей он вытурил Ирку чуть раньше, закрутив подобие романчика с «новенькой», которую неизвестно откуда притащил Денькин друг, Степа.