Милашка для грубияна (СИ) - Шикова Илона - Страница 10

— Что-то случилось? — начинаю переживать, потому что такой тон руководства ничего хорошего не сулит.

— Не опаздывай, — и Сергеич кладет трубку.

Смотрю на светящийся экран и судорожно пытаюсь вспомнить, что я успела начудить за время нашей «разлуки», раз шеф лично вызывает меня на ковер. Ничего не поделаешь, придется идти.

Звоню Аньке, так как Дарина, скорее всего, дрыхнет после ночного дежурства, и отменяю сегодняшнюю еженедельную встречу. Боюсь, как бы не затянулся наш диалог с шефом.

Собираюсь заранее, надевая летний брючный костюм, делая повседневный мейкап и завязывая волосы в конский хвост. А в голове блуждают мысли, одна другой витиеватее. Что так срочно понадобилось шефу? Неужели со статьей лажанулись? По идее, не должно, ведь рейтинги побили все мыслимые и немыслимые рекорды по количеству пришедших писем на электронку редакции и отзывов в Интернете. Одни восхищались героизмом Артема, другие осуждали, что так вести себя в цивилизованном обществе не подобает порядочным парням. Если каждый будет распускать руки и не нести за это ответственности, то, как дальше жить простым людям. Да, глобальная проблема человечества, о чем речь.

Поэтому вхожу в кабинет шефа ровно в два часа дня аккуратно, громко постучав перед этим.

— Присаживайся, — Сергеич не отрывается от бумаг, перелистывая судорожно страницы. Падаю на стул, по привычке закидывая ногу на ногу, и жду. Пять минут главред меня игнорирует, после чего складывает листы стопкой на столе, откидывается на спинку кресла и начинает свое любимое занятие — пристально сканировать.

— Долго будешь в молчанку играть? — смотрю в упор на мужчину.

— Думаю, как бы тебя не шокировать новостями, — крутит в руке карандаш, продолжая на меня пялиться. — Хорошо, что сидишь.

— Могу встать, чтобы ты смог лицезреть, как я буду падать без чувств от твоих новостей, — кривляюсь в ответ.

— Ох, и язва ты, Миланская, — усмехается, после чего садится ровно, наклоняясь немного вперед. — Звонил Вишневский.

А вот это уже интересно. Впервые за все время, что я про него пишу, он соизволил позвонить. Значит, все-таки прочитал.

— По поводу? — интересуюсь, не выдавая внутреннего возбуждения. По крайней мере, стараюсь не показывать своего истинного состояния.

— Хочет дать интервью, — снова откидывается на спинку и вертит между пальцами карандаш, чем действует мне на нервы, в край расшатанные за последнее время.

— Еще раз, а то я не расслышала, — мои глаза округляются, и подаюсь всем корпусом вперед. — Артем Вишневский что хочет дать?

— Интервью, — спокойно произносит шеф, не обращая внимания на мой тон и выражение лица. — Эксклюзивное. А главное — лично тебе, Миланская. Чувствую, задела ты его последней статьей.

Вот теперь действительно нервничаю. Еще не хватало, чтобы этот толстосум и грубиян начал мне пакостить и мстить. А что, с его возможностями испортить мою размеренную жизнь раз плюнуть. Надеюсь, он все же не такой мстительный, как я, иначе мне не поздоровится.

— Так вроде он не дает никому интервью, — замечаю спокойным тоном, в глубине души надеясь, что это какой-то розыгрыш.

Артем действительно ни разу не дал интервью ни одному из местных издательств, будь то журнал или газета. В Интернете предпочитают собирать о нем сплетни и переписывать на свой манер.

— Говорю ж, видимо задела его за живое, — повторяет Сергеич. — Короче, завтра, в четыре часа дня он ждет тебя у себя дома. Адрес…

— Я знаю его адрес, — нагло перебиваю главреда. — Но не пойду. Кстати, а как он вообще обо мне узнал?

— Вычислю, не переживай. И руки поотрываю вместе с языком.

— Меня позвать не забудь, — мы впиваемся взглядами друг в друга. — Ну, и чего ты так на меня смотришь? Я же по-русски сказала, не пойду, — чуть ли не по слогам произношу последние два слова.

— Миланская, — усмехается шеф. Интересно, что такого веселого он находит в данной ситуации? Или это он специально выводит меня из себя, наблюдая, как я нервничаю? — Ты ничего не забыла мне рассказать? — прищуривает один глаз.

— О чем? — удивляюсь, потому что действительно не понимаю, о чем речь.

— Например, о переезде в столицу, — сколько ж можно ехидно улыбаться.

Вот скажите, пожалуйста, ладно мы, женщины, любим посплетничать, но мужики, мать их, умеют держать язык за зубами? Какого ж… Тяжело вздыхаю, понимая, что меня рассекретили.

— Убью Степу, — шиплю, так как злость захватила меня целиком и полностью даже больше, чем нервозность.

— Да не он тебя сдал, Катя, — смеется главред, наблюдая за моими эмоциями. — Я все-таки журналист, если ты не забыла. И связей у меня много. Поэтому узнать о том, что тебе предложили отличное место в одном из столичных журналов, для меня не проблема, поверь. Единственное, что мне не понятно, — он снова впивается в меня взглядом, — почему мне ничего не сказала? Вроде у нас с тобой все ровно. Твое недоверие меня оскорбляет.

Скажите, пожалуйста, какие мы впечатлительные. Оскорбляет его мое недоверие. Как же, оскорбишь тебя. Что-то задумал мой любимый главред, раз вещает таким елейным голосом. Понять бы, что именно он от меня хочет.

— Честно говоря, еще до сих пор сама не решила, принимать предложение москвичей или нет, — отвечаю спокойно, глядя на Сергеича.

На самом деле, все я давно уже решила. Последний месяц здесь, и здравствуй, столица. Такой шанс выпадает раз на миллион, и только полная идиотка откажется от возможности себя реализовать в профессиональном плане. Помимо популярного глянцевого московского издательства мне предложили писать «продажные» статьи на одном из самых известных автомобильных Интернет-ресурсов. «Продажные» — это означает заказ от клиентов, чтобы реализация той или иной модели происходила быстрее с помощью рекламных статей. В принципе, все то же самое, что я делаю сейчас, только без иронии.

Главред улыбается и качает головой, видимо, не верит ни одному моему слову. И правильно делает, слишком уж он хорошо меня изучил за то время, что мы проработали с ним бок о бок.

— На самом деле, Миланская, ты молодец, — говорит открыто, без издевки. А я краснею. Даже не ожидала от него такого комплимента. — И будешь полной дурой, если откажешься, — озвучивает мои недавние мысли, на что я усмехаюсь. — Тебе пора двигаться дальше, а не сидеть на одном месте. И я очень рад, если помог тебе на одной из ступенек твоей карьеры.

— Спасибо, шеф, — опять краснею, но меня так просто не проведешь. — А теперь ближе к делу. Чего ты от меня хочешь?

— Хочу эксклюзив, — вот теперь узнаю Сергеича, а то все ходит вокруг да около. — Интервью с Вишневским. После чего я тебя отпускаю, — разводит руками. — С великолепными рекомендациями и выходным пособием.

— А если нет?

— На нет, как говорится, и суда нет, — Сергеич садится ровно, и от его взгляда мне не по себе. — Во-первых, тебя засудит Вишневский за статью. Конечно, и я немного пострадаю, но подниму свои связи, и мы с ним договоримся. Тебя брошу на произвол, выкручивайся сама.

— А во-вторых?

— Рекомендаций ты не получишь, уволю по статье, и вперед, покорять столицу, — на лице главреда появляется ехидная улыбка. — Можешь даже посудиться со мной.

— Не ожидала от тебя такого, Александр Сергеевич, — специально называю его так, чтобы понервировать.

— Катя, я никогда не путаю личное с работой. И тебе не советую, — смотрит в упор. — На будущее. Ты можешь мне нравиться и как человек, и как профессионал, но я зарабатываю деньги, поэтому все симпатии остаются за кадром, если дело касается моего журнала.

— Я тебя поняла, Сергеич, — встаю, поправляя легкие брюки, продолжая игнорировать главреда. Он ждет. А я поднимаю глаза. — Тогда договор, так сказать, напоследок. Тройная оплата за эксклюзив, — растягиваю рот в ехидной улыбке, с удовольствием наблюдая, как цвет лица Сергеича меняется с мертвенно-бледного до пунцового, а глаза наливаются кровью.

— Охренела, Миланская? — орет, пуская пар изо рта.