Машина неизвестного старика
(Фантастика Серебряного века. Том XI) - Строев М. - Страница 16
- Предыдущая
- 16/58
- Следующая
В этот день странный дневник получил для меня совершенно иное значение.
И в течение нескольких ближайших дней я проделал буквально все то, что было проделано моим предшественником.
Вот результаты: 1) Дача есть. 2) Вышка есть. 3) Есть это самое дьявольское сооружение, уносящее звуки динамо в болото. 4) Динамо прекрасно работает, как ни в чем не бывало.
Мало того, я но только имел встречу с огромным псом, но и отравил его для удобства дальнейших исследований.
В заключение сообщу самое странное:
Вчера вечером, когда я раздумывал над сложностью создавшегося положения, ко мне вошла девушка в белом с голубыми глазами и просидела у меня до ночи.
Провожал я ее до узла трех дорог.
Как по нотам!
А наутро я не преминул справиться у хозяина дачи о судьбе моего предшественника.
— Писала, писала, — ответил мне старый корявый финн. — Потом ехала город и падала с поезда. Ропала под колесом. Равая рука и голова потеряла.
Утешил! Нечего сказать.
Теперь я вижу, что предшественник мой не только мечтатель, но и дурак, каких мало.
Я буду действовать несколько иначе, и сделаю этот странный дневник достоянием общества.
Той же группе людей, которая остановит на мне пристальное свое внимание, я считаю не лишним заявить следующее:
Я не романтик и разными феями со мной ни черта не поделаешь.
Что же касается поездки на поезде, то… Вес мой без малого семь пудов, а подковы в моих руках сами ломаются, как баранки.
Поняли?
Георгий Северцев-Полилов
ЧЕЛОВЕК С ГОЛУБЫМ БРИЛЛИАНТОМ
Несколько лет тому назад я прожил целое лето в Бельгии, на выставке в Льеже.
Свободного времени у меня было достаточно и, воспользовавшись дешевым круговым проездом по железной дороге, я решил осмотреть все города и уголки этой трудолюбивой страны, муравейника в полном смысле слова.
Билет для проезда повсюду в пределах Бельгии в течение двух недель стоил пустяки — 30 или 40 франков. Я мог далее не вылезать из вагона и все время кататься повсюду, где пролегал рельсовой путь.
В это время мне удалось посетить и Шарлеруа, и Гент, и Брюгге, побывать в Малине, в Спа, одним словом, везде. Кажется, не было такого уголка, который я бы не осмотрел. Не знаю почему, я все время откладывал осмотр Антверпена и Остенде напоследок.
Но пришел и им черед.
Переезд от Брюсселя до Антверпена недолог. Час или полтора, теперь не помню. Я вскочил в вагон второго класса за минуту до отхода поезда. В нем было очень мало народа, — неудобный час для деловых бельгийцев, у которых все аккуратно рассчитано, время размерено.
Это был какой-то случайный поезд в 10 часов утра. Как о нем выразился мой знакомый, купец-бельгиец, — «ни то, ни се».
Несмотря на май, один из самых приветливых, мягких месяцев в Бельгии, погода хмурилась. Изредка перепадал дождь, прояснялось недолго, и снова небо затягивалось серыми тучами.
Пока мы стояли под громадным навесом брюссельского вокзала, в вагонах было совсем темно, и только когда поезд, как громадный червяк, пополз на свет Божий, я мог осмотреться в купе, в котором сидел.
Кроме меня, там находился еще пассажир. Это был еще не старый мужчина со здоровым цветом лица; немного одутловатые щеки его точно горели; оттопыренные уши, казалось, улавливали каждый малейший шорох; беспокойные глаза бегали по всему купе, выискивали, наблюдали…
Густые, рыжие с проседью усы немного смешно топорщились; круглая, аккуратно подстриженная борода еще более полнила лицо моего случайного спутника.
Он был хорошо одет; почти легкое пальто, висевшее на крючке, поражало меня своей оригинальной подкладкой с массой карманов.
До сих пор мне не приходилось видеть ничего подобного. Нельзя было сомневаться, что все эти тайники-карманы имели особое назначение и были устроены так, что почти не замечались. Пассажир снял котелок, аккуратно положил его на сетку и надвинул на слегка поредевшую шевелюру головы темную шелковую бескозырную шапочку; затем, еще раз осмотревшись, достал из кармана записную книжечку и тщательно принялся выводить в ней какие-то цифры и знаки.
Я сидел против него и тоскующе посматривал на серенький денек, с неудовольствием предвкушая предстоящую мне сегодня неудачную поездку.
Поезд шел не особенно быстро, точно сознавал, что пассажирам его спешить некуда, и он может тащить их лениво, не принеся им своей ленью никакого ущерба.
Я не мог понять, что такое заставило меня оторваться от наблюдения за погодой и посмотреть на моего спутника, но я понимал, что желание было не с моей стороны. Над моей волей восторжествовала чья-то другая. Я обернулся — и глаза мои встретились с упорным взглядом моего соседа напротив.
Он точно фиксировал меня, изучал, видимо, стараясь разгадать мою национальность и некоторые особенности характера.
Для сильных волей людей это не трудно. Что мой спутник обладал таковой, я вскоре убедился.
— Я уверен, что вы не бельгиец, — резким, немного скрипучим голосом неожиданно спросил он, и его серые глаза еще настойчивее проникли в меня.
Вопрос был сделан по-немецки. Я не ожидал услышать здесь этот язык. Мне не хотелось почему-то сказать правду, но опять против воли я должен был открыть мою национальность.
— Иначе и быть не могло, я так и предполагал, что вы русский или… финляндец! О, я знаю тех и других, их легко узнать по некоторым движениям, повороту головы, немного рассеянному взгляду и… костюму, — прибавил он.
Странная улыбка прозмеилась по его тонким губам.
Мною овладела неожиданно смелость.
— Мне интересно также узнать, какой же вы национальности? — спросил я его.
— Я не заставлю вас ломать головы. Я немец, настоящий германец, тевтон. У вас в России мы желанные гости; я несколько раз бывал в Петербурге, Москве и в других больших городах и везде встречал необычайное гостеприимство. Русские народ добрый, немного наивный, впрочем, — бросил он мимолетное замечание.
— Но если вы бывали в России, значит, умеете говорить по-русски?
— Да, немного, но все же могу объясниться, если желаете, — с легким акцентом ответил мне по-русски немец. — Род моей торговли заставляет меня говорить на многих наречиях. Я торгую драгоценными камнями, преимущественно бриллиантами. И, так как мои товары требуют большой осторожности и сохранности при перевозке, то я принужден сам перевозить их во все концы света.
Теперь я понял причины такого множества карманов в пальто моего спутника. Взгляд мой невольно упал на них.
Усмешка тенью скользнула по лицу немца.
— Вы смотрите на мои баулы и ящики? Но сейчас они совершенно пусты; я именно отправляюсь за пополнением запасов, а потом поеду для их распродажи, — все так же по-русски объяснял он. — В Антверпене ведь в настоящее время центр торговли бриллиантами. Бельгийцы сумели перетащить ее сюда из Амстердама. Голландцы оказались слишком ленивы для подобной промышленности.
Меня заинтересовал мой случайный собеседник, я пытался вызвать его на дальнейшие разговоры.
Во время нашего короткого переезда он подробно, систематично умел мне все объяснить, рассказать, какие существуют сорта бриллиантов, как и где они добываются, как шлифуются, и сообщил мне также приблизительную разницу их стоимости.
— Самое странное в бриллиантах, это их свойство изменять свой блеск согласно атмосферическим условиям. На севере, в особенности в полосе вашего Петербурга, пожалуй, даже в Стокгольме, иногда и Лондоне, блеск его ярче, чем здесь, в Бельгии, у нас в Германии, не говоря уже о южных странах; там сразу бриллиант становится тусклее, его яркость тухнет.
Обыкновенно мы покупаем эти камни, так называемое сырье, на Лондонском рынке, там центр их продажи, а затем уже привозим в Антверпен и отдаем известным шлифовальщикам, которые по указанным нами формам шлифуют их, придают им особый блеск; ведь даже в этом случае существует мода! Кроме того, имеются четыре различных цвета бриллиантов: чисто белые без всякого порока, затем золотистые, голубые и черные. Ну, эти не так распространены, хотя и очень дороги. Самый большой спрос имеют обыкновенные камни яркой воды! Этим сортом преимущественно и торгую я. Круг моих покупателей интересуется только ими… — и он медленно поднял левую руку и протянул ее мне.
- Предыдущая
- 16/58
- Следующая