Истоки коварства (СИ) - Захарова Евгения Дмитриевна "Isabelle Kelari" - Страница 11

- А Хугин и Мунин?

- Ты перечитала все ваши мидгардские мифы? – съехидничал Локи. – Откуда такие познания?

- Мне было интересно, – с улыбкой пожала плечами девушка и отпила из своего стаканчика.

Они сидели все в том же парке, на той же самой лавочке, которую после всех их встреч можно было спокойно назвать их собственной, и пили кофе. Скандинавский бог периодически морщился, недовольно потягивая напиток, но стоически терпел его чересчур крепкий и горький вкус, пока Кэтрин смеялась, глядя на его мучения.

Земля вокруг них понемногу покрывалась снегом. Деревья облачились в снежные шапки в нелепой попытке хотя бы так согреть свои голые ветви. Редкие белки, расположившиеся среди крон, медленно меняли цвет своих шуб, и их серый мех забавно топорщился, когда зверьки неожиданно оказывались в снегу. Во всей этой приближающейся зимней красоте могучий дуб в центре площади казался каким-то невероятным, словно был частью другого мира. Вопреки погоде и заморозкам его листья все еще трепетали на ветру, а густая крона походила на роскошную меховую шапку, из-под которой дерево как будто тихо смеялось над попытками зимы одолеть и его.

- Так что насчет воронов? – напомнила Кэтрин, когда молчание затянулось. Локи криво улыбнулся.

- Знала бы ты, сколько было хлопот, когда они влетали в трапезную и начинали клевать все, до чего могли дотянуться.

Девушка прыснула от смеха, поперхнулась кофе и закашлялась. Не сдержавшись, Локи захохотал, и Кэтрин, уже готовая разразиться тирадой, замерла, так и не сказав ни слова – уж слишком искренне он смеялся.

За все время их знакомства он редко был по-настоящему искренним. Притворство уже давно стало частью его самого, растворилось в его крови, и искренность давалась ему тяжело. Она видела, как временами он снова прячется за масками – сарказма, язвительности, порой даже грубости – а где-то за ними скрывает свои настоящие чувства. И все же временами он был собой.

Лукаво улыбнувшись, она подождала, пока он успокоится, и прищурилась.

- А теперь у меня действительно интересный вопрос.

- Неужели?

- Ёрмунганд. Прошу, не говори, что этот змей и впрямь протянулся сквозь всю планету, потому что Рагнарек уже был, а он никак себя не проявил.

- Ёрмунгандом звали моего ручного змея, которого в детстве мне подарила мать, – вкрадчиво ответил Локи. Девушка затряслась от беззвучного смеха. – Ваши мифы не имеют ничего общего с настоящими событиями.

- Еще недавно люди толком и об асгардцах ничего не знали и не видели их, – резонно заметила Кэтрин и хихикнула. – Так ты серьезно? Правда, ручной змей?

- Мне тогда было двенадцать, – пояснил мужчина. – Я зачитывался книгами о магии, о других мирах, а Фригга переживала, что за моей учебой у меня почти нет друзей. Тор всегда был среди шумной компании, веселился от души, а я… мне по душе были тихие вечера в кругу близких. Мать решила скрасить мое одиночество, – при воспоминаниях о Фригге Локи помрачнел, на его лицо набежала тень. Кэтрин неуверенно закусила губу.

- Должно быть, тебе ее очень не хватает, – осторожно сказала она.

За все их встречи он почти не рассказывал о матери, будто избегал этой темы, сводя все разговоры к брату, их приключениям и повествованиям о девяти мирах. Всякий раз, когда в разговоре звучало имя Фригги, Локи будто замыкался в себе, не желая делиться своими самыми ценными воспоминаниями ни с кем другим. Всего пару раз он упоминал о детстве рядом с матерью – да и то мельком.

Он задумчиво взглянул в небеса, проводил взглядом скрывшееся за облаками закатное солнце и только тогда ответил.

- Иногда мне кажется, что она все еще где-то рядом. Все так же слушает меня, что-то подсказывает – только незримо для меня. – Локи усмехнулся, опустив взгляд на свои сложенные руки. – Глупо.

- Какой она была? – рискнула спросить Кэтрин.

Локи долго молчал, воскрешая в памяти образ матери. Убранные в косы светлые волосы и добрые лучистые глаза, в которых, казалось, отражалась мудрость и душевность всех девяти миров.

- Она давала шанс каждому человеку, – наконец ответил мужчина. – Говорила, что каждый в этом мире может найти немного солнца и для себя, даже если все вокруг затянуто тенями. Умела слушать, как никто другой, и делала все, чтобы я не чувствовал себя нелюбимым, – он вдруг улыбнулся. – А еще говорила, что мне открыты тайны любой души, кроме моей собственной. Кажется, я тогда лишь посмеялся над этими словами.

- Должно быть, она была прекрасной женщиной, – мягко сказала Кэтрин. Локи не ответил, погруженный в свои мысли. – Моя мать придерживалась куда более строгих правил. Ей не нравилось, что у меня нет каких-то особых талантов, кроме острого ума. Но все же иногда она учила меня рисовать. Мы брали мольберты по выходным и уезжали за город, проводили там весь день, порой могли даже заночевать. Но до маминых пейзажей мне было далеко, – она коротко рассмеялась, заставив мужчину улыбнуться в ответ.

- Я помню, как Фригга учила меня создавать иллюзорные тайники. Это был один из первых уроков, совсем простенькое заклятие, а у меня никак не получалось спрятать в этот тайник мелкую монету. Мама все время подшучивала, пыталась заставить меня расслабиться.

- Получилось?

- Раза с семидесятого – да.

Девушка молча улыбнулась тихой, немного грустной улыбкой. Буквально кожей ощутив повисшее в воздухе напряжение, Локи смерил ее внимательным взглядом. Кэтрин прятала глаза и нервно теребила рукав куртки. Мужчина вздохнул.

- Что бы ты ни хотела рассказать – лучше начинай.

- Я не знаю, как… – призналась Кэтрин. Локи напрягся, но виду не подал, лишь длинные пальцы едва заметно дрогнули, медленно сжавшись в кулак. Помедлив еще мгновение, девушка все же подняла на него глаза. – Меня переводят в Америку. Послезавтра самолет.

Локи на мгновение замер, потом выдавил из себя улыбку.

- Полагаю, это следует понимать как твое повышение?

- Что-то вроде того, – тихо отозвалась девушка. Он молчал. – Скажешь что-нибудь?

- Скажу, что ждал этого момента. Вы, люди, слишком переменчивы. Вам отведено меньше времени, и вы постоянно что-то меняете – самих себя и все вокруг. Это у вас в крови.

Он поднялся, поправил свой зеленый шарф и бросил на нее внимательный взгляд. Кэтрин молча смотрела на него, думая о чем-то своем, и по ее лицу нельзя было прочесть, о чем же именно она в этот момент думала. Выглянувшее из-за облаков солнце ударило ему в глаза, оставив ее лицо в тени, и он зажмурился, а когда вновь открыл глаза, девушка уже стояла напротив него. Коротко подавшись вперед, она аккуратно и немного боязливо обняла его и так же осторожно отстранилась.

- Мне будет не хватать этих встреч. – Кэтрин через силу улыбнулась, а Локи вдруг подумал, что тоже будет тосковать по ней. – Надеюсь, твое пребывание на Земле все же будет более благополучным, чем ты думал месяц назад.

- Сомневаюсь, – усмехнулся Локи. Девушка смерила его задумчивым взглядом.

- Знаешь, я помню свои слова в нашу первую встречу. Ты, правда, лучше, чем хочешь казаться, и ты способен на многое. Тогда я лишь предположила, но теперь знаю наверняка. И ты не забывай об этом, ладно? – она смахнула скользнувшую по щеке слезу. – Спасибо тебе, за все.

Еще раз улыбнувшись на прощание, Кэтрин тихо развернулась и исчезла среди усилившегося снегопада, оставив Локи в одиночестве смотреть ей вслед. Он наблюдал, как она растворяется в полумраке, и, лишь когда она полностью исчезла, позволил себе тяжело вздохнуть.

- Нет… тебе спасибо.

- Лакей! Просыпайся!

Вздрогнув, Локи очнулся от приятного сна из воспоминаний, недовольно открыл глаза и покосился на усмехающуюся Валькирию. Девушка стояла возле стола и держала в руках стакан чая и сэндвич, завернутый в пару салфеток.

- Тебе что, так прозвище приглянулось? Другого не придумала? – вопросил мужчина. Брунгильда улыбнулась еще шире.

- Мне нравится твоя реакция. Так что как хочу – так и буду тебя звать.