Василиса Прекрасная (СИ) - Тур Тереза - Страница 16

- Пора взвешиваться! – решительно сказала я, отодвигаясь от стола.

Хорошо, что поясные утяжелители висели не на самом животе, а скорее по бокам. Зато те, что были в бюстгальтере, начали вести себя крайне неподобающе. Они обнаружили, что не привязаны и понеслось.

Левый решил улизнуть в бок и упрямо утекал подмышку, правый выпихивал из гнезда грудь, и я начала ловить заинтересованно косящий взгляд Федора на вдруг ставшее живописным декольте.

Наверное, он никогда не видел, как ОДНА грудь вдруг начинает подниматься как дрожжевое тесто, округляясь и вздымаясь вопреки законам гравитации.

А еще пора было решить вопрос водой в теле, ее как-то становилось все больше, и эта проблема настоятельно требовала решения.

Кивнув в ответ на мой взгляд, ставший очень настойчивым, тетя Лена подхватила Виолу и понеслась показывать «весы почти в соседней комнате».

А меня на выходе из столовой поймал Федор:

- Я передумал спорить.

- С чего это?

- Не хочу, чтобы ты делала то, что тебе не нравится.

- Поверь, Федор, мне сейчас взвеситься хочется больше всего в жизни. Пошли быстрее, а?

Темные брови босса нахмурились, взгляд недоверчиво прошел по мне, изучая утяжелившееся дыхание и каплю пота на виске, которую я тут же быстро смахнула.

- Василиса, у меня есть много недостатков, но переговорщик я отличный. И многое замечаю. Я хотел оставить тебя… как доктора рядом подольше, поэтому согласился на спор. Но сейчас мне кажется - ты явно не в своей тарелке. Бог с ним, с пари.

Отличненько, я значит еле дышу от плюхающейся внутри воды, скоро буду ловить прыгающие по платью то ли груди, то ли спортивные манжеты, а он передумал.

- Как говорят англичане, - вспомнила я уроки английского из института, - «Мое слово – мое обязательство».

- Я понял, что вам не нужно худеть. Вы совершенно очаровательны и точно не из тех девушек, которые репутацию подменяют имиджем.

Это да, имидж не все. Жажда… тьфу (1) . Только не думать о воде!

- И мне, Федор, и вам придется держать слово, - проникновенно сообщила я. - Поверьте, весить меньше на такое приличное количество килограммов через десять дней – это очень тяжелая задача, но я готова ее решить. Так и вы – готовьтесь держать слово.

И решительно двинулась в коридор.

- Какой пафос… Что-то здесь не так, - услышала я тихое в спину.

В небольшую кладовую мне пришлось заходить, ювелирно обходя топчущихся там женщин. Несмотря на свободное платье, крайне, крайне было нежелательно касаться кого-либо или позволить притронуться ко мне.

Я почувствовала, как навешанное наскоро вооружение начинает терять устойчивость, отчетливо угрожая конструкционной ошибкой, сосредоточенной в подмышке. Пришлось прижимать беду рукой с согнутым локтем, и лебедем, не делая резких движений, проплывать на весы.

- Ого, - сказала Виола, - люди столько не весят. Семьдесят семь килограммов. Почти восемьдесят.

- А мне кажется, семьдесят восемь. Или с половинкой, - с сомнением сказала тетя Лена. – И почему не живут? Во мне девяносто, милая, а и живу, и бегаю.

Пока секретарша подбирала слова, чтобы не обидеть пожилую и стратегически нужную женщину, я вынесла вердикт.

- Значит семьдесят семь с половиной, - быть милой и уступить выстраданные полкилограмма я не собиралась. У меня вообще с каждой секундой портился характер. – Все, запоминаем цифру и посмотрим на результат через десять дней в этой же одежде и обуви.

- А может быть повторим еще раз сейчас замер? На всякий случай, - спросила Виола, наблюдая как я схожу с платформы весов и решительно шагаю на выход.

- Нет, - сказала я. – Поигрались и хватит. Я даже вещи не успела разобрать. Спасибо, тетя Лена, за чудесный обед. До встречи, Виола, Федор.

Быстрее… быстрее… мамочкиии…

Сначала плавно, потом все быстрее я неслась по коридору, обнаружив в себе талант к народному танцу. Это когда тело неподвижно, словно палку проглотила, а ноги скоренько так мельтешат, аж подошвы дымятся.

На последних волевых усилиях я влетела к себе в комнату, чуть не вырвала с корнем дверь туалета. И, наконец, выдохнула спокойно.

Выкусите. Через десять дней перед вами появится семидесяти килограммовая лань. И пусть народная поговорка утверждает, что худая корова еще не трепетная газель, я продолжаю верить в волшебство.

Подобно бабочке, рождающейся из куколки, я развязала поясок, вытряхнула бюстгальтер и, оставив валяться у раковины утяжелители, туфли и печали, я вернулась в комнату, преображенная и легкая до воздушности.

Чемодан валялся на полу, с криво, наподобие консервной банке, вскрытой крышкой. Вещи вокруг рассеяны. Часть из них оказались раскинуты на кровати, тумбочке. Один красный в белый горох носок гордо лежал по центру подушки.

Я хмыкнула и подняла его и покрутила пропеллером в воздухе. Ай-да, Вася, ай-да, умная девочка. Надо позвонить Иде и сказать, что все получилось.

Но мои счастливые намерения были прерваны стуком в дверь.

- Да? – недоуменно спросила я, отправившись посмотреть кому я вдруг понадобилась.

В проеме стоял Федор.

- Прошу прощения, по-моему, ты потеряла, - сказал он. И - протянул один из полукилограммовых утяжелителей.

Все же он вывернулся у меня из подмышки…

Босс с интересом посмотрел мне через плечо, окинул взглядом творческую разруху в комнате и, поймав мои задрожавшие пальцы, аккуратно положил в них утерянный манжет.

- Э, - остроумно сказала я, из-за внезапно нахлынувшей слабости еле удержав доказательство преступного замысла.

Федор задумчиво погладил продолжавшие выбивать дробь пальцы и сообщил:

- Спор обрастает подробностями, не так ли? По-моему, настала моя очередь привнести новые условия.

- К-какие? – опасливо осведомилась я.

Существует поговорка «Вижу цель – не вижу препятствий». Кажется, во время забега по коридору у меня была похожая ситуация «Вижу цель – не вижу вообще ничего». Как же нужно было нестись по коридору, чтобы распадаться на ходу и не почувствовать этого.

- Какие условия? Я еще не решил, - довольно сообщил он. – Вы настолько быстро подкорректировали наш маленький диспут, что я пока нахожусь под впечатлением. Даже не знаю, увеличить время ваших услуг до месяца или простить.

- Простить, - пискнула я. – Тем более, что правил я не нарушала. Уговор был весить меньше, и он полностью соблюден.

- Будем спорить? Обратимся к мнению Виолы и моей тети?

То есть тетя Лена не по названию, а настоящая тетя. Очень приятная дама.. Ой, о чем я думаю? И почему он до сих пор гладит мои пальцы?

Судя по горячим волнам по лицу и шее, я пошла пятнами. Такое случалось в студенчестве и несколько раз подвело меня на свиданиях с Пашей, но давно уже не случалось. И я была уверена, что разучилась краснеть как девчонка.

- Нет, - эмоционально заверила я Федора, - не будем обращаться ни к чьему мнению.

- Тогда я подумаю над небольшим своим условием к спору?

- Не слишком пошлым и не предающим страну?

- Все в рамках приличий, - заверил он, явно пытаясь справиться с наползающей на губы улыбкой. – Небольшое дополнение по моему вкусу, почти не влияющая на основной спор.

- Тогда ладно.

Мы чинно кивнули друг другу и разняли руки.

- Оу, Буха? А ты почему здесь? – он с интересом посмотрел вниз. И я тоже неожиданно заметила прижавшуюся к его ноге и подозрительно на меня зыркающую собачку.

- Она сейчас злится или боится? – спросила я, с опаской разглядывая мелькающие в недвусмысленно открывающейся пасти острые желтые зубки.

- Буха переживает, что у нас появились новые жильцы – она девочка нежная и трепетная.

Мы с его хохлато-китайской переглянулись с удивлением. Вот это исчадье ада – нежная? Трепетная?

- Она не укусит. По крайней мере, первая не нападет.

Градус нашего удивления возрос. Ох, мужчины-мужчины. Как вы мало знаете женщин. В глазах у собачки горела ревность. Ко мне, как к нарушительницы ее личной территории, что покусилась на ее мужчину.