Чужие пути (СИ) - "ЛуКа" - Страница 11

Ведьма молчала, успокаивая гулкий стук сердца в своей груди.

— Меня зовут лорд Масикавелий. Я — хозяин этого замка и всех прилежащих к нему земель. Мне сказали, что ты ведьма, как думаешь, сможешь снять мое проклятье?

— Нет. Для этого вас нужно полюбить.

— Ну так полюби, в чем проблема? Вы с дружком-оборотнем, живете здесь на всем готовеньком месяц. Вначале я хотел вас убить, затем подумал оставить и сделать рабами, но чуть позже, мне пришла гениальная мысль. Ты знаешь кто я, видишь, как выгляжу сейчас, потому что ненадолго, но могу стать человеком.

— Это невозможно. В условиях вашего проклятья, четко сказано — полюбить должны обе стороны, а я не та, которая спасет вас, как и вы не готовы полюбить кого-то кроме себя.

— А ты дерзкая, смелая и… глупая, — он резко встал с кресла и сделал шаг к ней, но запутался в пледе и упал на пол, разбив нос в кровь.

Ругаясь и проклиная, Масикавелий завозился на месте, а Тамила тяжело вздохнула и мысленно помолившись богине, присела напротив страдальца. Она приложила пальцы к разбитому носу и вылечила его. Кровь тут же перестала течь, Тодя протянул хозяину чистый платок, а Мотя быстро протирала пол оказавшейся в ее руке тряпкой.

— Мы покинем ваш замок сегодня же, — сказала ведьма, собираясь уйти.

— Не стоит. Оставайтесь, раз ты действительно мне не поможешь и вам не нужны мои сокровища, то живете, — сдался Масикавелий, возвращаясь в кресло. — С вами, здесь стало не так грязно, вот и польза. Я уже смирился, что мне никто не поможет, так хоть не помру один. Будет кому еще поднести стакан воды.

— Хозяин, что вы такое говорите, — взволнованно начал Тодя, но лорд прервал его, положив руку на плечо.

— Если хотите, чтобы я поднесла вам стакан воды на смертном одре, то для начала верните себе прежний, достойный любого мужчины вид, а там посмотрим, — вздернув подбородок, Тамила гордо ушла.

И только в кухне, она с волнением стала перекладывать всю посуду, стараясь успокоиться. Наведение порядка всегда приводило ее в равновесие «Черт дернул меня за язык, сказать подобное этому чудовищу. Неровен час и разорвал бы меня на месте», — она села на стул и закрыла лицо руками, делая глубокие вдохи.

— Ты чего? Тосковала пока меня не было? — Микель коснулся ее плеча, он только вернулся с прогулки.

Тамила машинально потерлась об нее щекой и покачала головой:

— Встретилась с хозяином.

— Что? — Пальцы сжались на ее плече, но она не обратила на это внимания. Оборотень сел перед ней и заглянул в ведьмовские глаза. У него самого — были золотистого оттенка.

— Лорд Масикавелий, великодушно разрешил нам остаться у него.

— Это все или он что-то тебе предлагал? Освободить от проклятья? — Девушка кивнула, — Старый пройдоха! И как он, сильно тощий? В последний раз, когда я его видел, он был похож на заросшего старикана.

— Без изменений, старик и есть. Правда, я поставила ему условие, чтобы он привел себя в подобающий вид.

Оборотень рассмеялся и обнял ее одной рукой:

— Так и сказала этому брюзге побриться, помыться и подстричь свои отвратительные ногти?

— Что-то вроде того, но ты то откуда знаешь, как он выглядит? — Она и не подумала скидывать его руку со своего плеча. Сейчас, прикосновения Микеля было тем самым, успокаивающим средством. Она не одна в этом доме с сумасшедшим стариком.

— На второй день нашего пребывания и узнал. Посидели, поговорили за бутылкой вина. Масик оказался скрягой и нытиком, жаловался на свою несчастную судьбу. Поэтому скажи спасибо домовым, без них — мы бы не ели таких дивных завтраков.

— А то, что я их готовила не в счет да? — ведьма смахнула его руку и встала со стула.

— Не хмурься, иначе у тебя появятся преждевременные морщины, — беззаботно сказал оборотень, беря из мисочки крупную ягоду клубники.

— Ты просто невозможен, — прошептала она и выбежала на улицу. Ведьма бежала, прогоняя злобу и раздражение «Почему он не оставит меня в покое, то моя невинность не дает ему покоя, то теперь морщины. Неблагодарный кобель!», — она добежала до ворот и схватилась за прутья.

— Помогите… — за забором в кустах кто-то зашевелился.

Тамила свободно открыла калитку, Тодя смазал петли и теперь за ворота можно было без труда выйти, а не протискиваться как это было в первый раз.

За кустом шиповника лежала женщина, ткань на ее животе пропиталась кровью и была разорвана. Тамила склонилась над ней, призывая магию чтобы остановить кровь.

— Микель! — Закричала что было сил. Испуганные птицы взмыли с деревьев, громко каркая. На небо наползли тучи и стал накрапывать дождь.

Оборотень прибежал к ней в облике волка, едва не сорвав калитку с петель.

— Бери ее и быстрее неси в дом, иначе она умрет, — скомандовала ведьма.

Микель без лишних слов все понял и сделал что сказали. Он поднял раненую и они кинулись к дому.

— Клади ее на кушетку, только осторожно. Мотя! Скорее неси простыню, мне нужны бинты, горячая вода и лекарства из чулана.

Появившиеся домовые, принялись выполнять поручения, а Тамила положила ладони над распоротым животом и зашептала:

— Матушка Жива, помоги своей дочери, дай исцеление, пусть боль забудется, — ведьма повторяла эти слова раз за разом, обращаясь к светлой богине. От ее ладоней отделилось зеленоватое свечение, пальцем она нарисовала на груди раненой две руны: есть и рок. Символы вспыхнули на коже и растворились в теле. Тут уже подоспела Мотя с водой, лекарствами и длинными бинтами.

Тамила не отходила от больной пока не промыла отваром, не очистила и не перебинтовала раны. Все это время ее ладони светились, но чем розовее становилось лицо раненой, тем сильнее бледнела ведьма, пока ее насильно не оторвал от больной Микель.

— Хватит, иначе заберешь ее раны себе и тогда уже кто будет лечить тебя? — Шепнул ей на ухо, обнимая сзади за талию. Ведьма едва стояла на ногах.

— Мотя, влей ей в горло вон тот синий пузырек, там снотворное и обезболивающее, — отдала последнее распоряжение Тамила и прикрыв глаза, сползла по груди оборотня вниз.

— Вот же… — процедил мужчина, подхватив ее на руки. — Мотя, я отнесу ее в башню. Тодя принеси туда миску супа и чего-нибудь сладкого с чаем.

— Слушаюсь молодой господин, — домовик поклонился и исчез.

Поднимаясь по лестнице, Микель шепотом ругал ведьму за неосмотрительность.

— Спасла неизвестную бродяжку. Рисковала собственной жизнью, если бы ты не жила в башне, клянусь я бы сам тебя в ней запер, — открыл дверь комнаты и вошел внутрь.

С его последнего визита, помещение приобрело не просто жилой вид, но и уют. В камине полыхал огонь, в вазе на подоконнике у приоткрытого окна стоял пышный букет из белоснежных вперемешку с желтыми роз. На улице шел ливень, грохотал гром и сверкали молнии.

Он положил девушку на кровать и осторожно влил в рот воды из серебряного стакана. Жидкость стекла по подбородку на шею, но Тамила так и не очнулась. Микель попробовал ее пульс на запястье, слабый и она оказалась слишком бледной, под глазами залегли темные круги, дыхание прерывистое, сиплое.

— Помогу тебе, но не за просто так, — обратился к ней и поцеловал в губы, отдавая частичку своей энергии для ее восстановления.

Ведьма-госпожа научила его этому приему, мало кто из ковена использовал его. Подобный поцелуй не просто одаривал живительной силой, но и позволял заглянуть в сознание целующего. Редко кто был согласен так открыться, чтобы о его тайных желаниях и страхах узнали.

Тамила была в глубоком обмороке, поэтому оборотень не боялся, что девушка что-нибудь увидит. Микель погладил ее по бордовым волосам, расплетая косу. Губы ведьмы оказались со вкусом клубники, от нее пахло выпечкой, но не приторно как от Асмиры. Аромат бывшей госпожи душил и вызывал тошноту, Тамила пахла иначе, приятно и легко.

Медленно, он развязал шнуровку на ее груди и боках, стягивая платье и обнажая плечи, ключицы. Ее волосы он расправил по широкой подушке и приподняв за талию приник губами к шее, вдыхая ее аромат и проводя дорожку из нежных, осторожных поцелуев до ложбинки между грудями. Он слегка прикусил клыками ее плечо и повернулся на шум.