Свои и чужие - Хомяков Петр Михайлович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/130
• Следующая

Какова была численность этой группы, и было ли этих групп несколько? Данные современной генетики говорят, что человеческая популяция прошла через т. н. «бутылочное горлышко». Это известная ситуация в популяционной динамике, когда некий вид, освоив потенциально очень богатую, ранее не освоенную экологическую нишу, быстро размножается и распространяется на большие территории. При этом в дальнейшем может быть и гибридизация с родственными видами, однако генетически вся разросшаяся популяция является прямым потомком узкой группы особей. Последние данные подтверждают, что именно так было с человеком. Анализ возможных ситуаций позволяет сделать вывод, что другого настолько же эффективного средства борьбы за существование, каким является спровоцированный пожар, у нашего предка не было. При этом заметим, что в те времена это средство было гораздо эффективнее, чем это может показаться сейчас, ибо во всех без исключения ландшафтах запасы горючего материала были большими. Этот тезис мы разъясним несколько ниже, а пока посмотрим, кто же вырвался вперёд в эволюционной гонке наших предков.

Это были человекообразные существа, получившие уверенное прямохождение и зачатки второй сигнальной системы наряду со своими сородичами в процессе жестокого самоистребительного каннибальского отбора. Это были существа, которые могли пройти данный этап эволюции только в составе некой группы, освоив групповую стратегию борьбы за выживание, идентифицирующие свою групповую принадлежность, в частности, с помощью зачатков языка. Это были альтруисты со своими и каннибалы с чужими. В то же время, это были «самые неагрессивные» из каннибалов, самые оппортунистичные из агрессоров, самые слабые из «силачей». И в силу своего наиболее угрожаемого положения – самые умные.

Но что, пожалуй, наиболее важно – это были существа принципиально раздвоенного, не свойственного никому из животных, мировосприятия. По животным меркам это были сумасшедшие». Но гениальные «сумасшедшие», которые, тем не менее, не могли не стремиться восстановить единство мировосприятия, однако уже на уровне второй сигнальной системы.

Экологическая реконструкция № 4. В момент освоения тактики «огненного вала» нашими прямыми предками экологическая ситуация на земле отличалась следующими особенностями: гораздо меньше было пустынь и степей. Некоторые специалисты считают, что степей и пустынь в то время не было вообще. На территориях, не занятых лесами, располагались саванны, кустарниковые редколесья и лесостепи. Значительные территории были заняты так называемыми лесами паркового типа – относительно сухими лесами с богатыми, близкими по плодородию к степным, почвами и могучими, относительно редко стоящими деревьями, имевшими в отличие от редколесий сомкнутые кроны.

Все эти ландшафты были в той или иной степени подвержены пожарам. Запасы относительно сухого растительного материала были весьма значительны. От полного выгорания их спасало относительно малое (до появления человека) число источников огня. В настоящее время подавляющее большинство территорий с подобными лесорастительными условиями заняты пустынями, степями, кустарниковыми пустошами.

Вот в этих-то условиях и вышла на арену истории малая группа наших предков. Она быстро вышла из долинных лесов, влажные местообитания были ей теперь ни к чему. С помощью огненного вала началась загонная охота на крупных животных. Почему именно крупных? Да потому, что это было «экономнее». Зачем мелочиться, если можно добыть сразу много мяса?

Видимо, поначалу в качестве собственно загона использовали мысовые участки при впадении одной реки в другую. Пищи, причём белковой, калорийной было в изобилии. Появляются даже симптомы переедания наиболее вкусными для человека лакомствами – печенью и костным мозгом, по консистенции напоминающими речных моллюсков и мозги бывших собратьев.

В то время среди освоенных орудий наверняка были только каменное рубило, палка и копье с обожжённым в костре концом. Однако этого было достаточно, чтобы добивать согнанных огневым загоном на ограниченное пространство обгорелых, испуганных, покалечивших друг друга в давке и панике крупных животных.

Последнее уточнение очень важно. Оно даёт ключ к пониманию того, что мы называем теперь научно-техническими революциями. Суть этих революций прежде всего в освоении человеком новых видов энергии. Чем больше разница в потенциальных запасах вновь освоенного энергетического источника с аналогичными показателями старых, тем радикальнее революция. И эта первая революция была поистине глобальной. До неё источником энергии была лишь мускульная сила самого человека. Теперь у человека была в руках энергия огня, сконцентрированная в огромных запасах горючего материала готовых к огненной жертве густых лесостепей и парковых лесов.

Отдельным вопросом является то, с каким КПД используется эта энергия и что остаётся на земле после её применения, но это тема отдельного разговора, и мы затронем её ниже.

Заметим, что роль орудий в процессе освоения новых видов энергии строго ограничена. Человек может начать освоение нового энергетического источника, имея только минимум средств для его активизации и использования результатов. Этот минимальный «набор инструментов», конечно же, расширяется и совершенствуется со временем. Рационализируется и сам процесс потребления энергии, повышается его КПД. Однако это уже не научно-техническая революция, а научно-техническая эволюция. Если такая эволюция не создаст предпосылок для новой революции, то источник энергии иссякнет (а все источники когда-нибудь да иссякают), и «отставших в развитии» ждёт конец.

В результате «революции огненного вала» у человека появился досуг и возможность «избыточного творчества». В этой ситуации орудийный парк нашего предка стремительно нарастал.

Уточним возможные причины этого процесса. Они не могли быть только утилитарными, скорее, наоборот. Никаких существенных преимуществ лучшая обработка камня или дерева во все тех же копьях, рубилах (топорах) первоначально не даёт. Мало того, появление, например, средств охоты на птицу или мелкую дичь в условиях, когда имеется зафиксированное антропологами переедание мяса крупной дичи, вообще малообъяснимо, если… не принять гипотезу о появлении «спортивной охоты».

Современная наука стремительно переоценивает роль в развитии цивилизации «избыточной деятельности» – искусства, в том числе прикладного, и т. п. видов деятельности. Мы не будем касаться здесь этой проблемы, она подробнее изложена нами ниже во второй и третьей главах.

Здесь лишь отметим, что имеется очень веская гипотеза о том, что раздвоенная психика человека стремится воссоздать утраченное единство инстинктивного мировосприятия уже на уровне второй сигнальной системы путём построения различного типа моделей мира – в философии, искусстве, науке и т. п. Это и есть творчество. При этом тяга к творчеству настолько сильна, что, помогая её реализации, можно даже лечить тяжёлые болезни, о чём у нас в России неоднократно докладывал академик В. П. Казначеев. Иными словами – дайте человеку возможность рисовать или петь, и у него пройдёт хронический холецистит, например. Это не выдумка, это клиническая практика наиболее широко мыслящих учёных-медиков развитых стран.

Представим, однако, ситуацию, когда ещё нет письменного языка и других «технических средств» обслуживания творчества. В этом случае человек будет реализовывать «модели мира» в виде предметов. Но умеет он делать только те предметы, которые делает в настоящий момент. Вот тогда-то и появляется «творческое исполнение», «вариации на тему»… копья, например, наконечник которого стремятся сделать совершенным, как коготь тигра.

Именно таким путём, путём «творчества на досуге у костра» и начал совершенствоваться парк орудий нашего предка. Скорее всего, первой в качестве нового, более технологичного (вследствие большей податливости в обработке) конструкционного материала была освоена кость. Ибо разбивать её камнями для того, чтобы достать костный мозг, человек начал, по-видимому, сразу с началом массовой охоты. Наряду с этим стали использоваться жилы и шкуры животных.

• Предыдущая
• 7/130
• Следующая