Говори со мной по-итальянски (СИ) - Тонян Лаура - Страница 9

— Давайте не будем решать, кто виноват, потому что все равно облажались вы. — Марк подмигивает мне, доставая пляжное покрывало из рюкзака. Он разваливается на нем и громко вздыхает, выдавая тем самым свою усталость.

Доминик не остается в стороне от диалога, набирающего оборот.

— Или вы, — обводит она взглядом нас, а потом бросает его на

Пьетру, чтобы, видимо, закрепить сказанное.

И ее предложение несколько мгновений не перекрывается ничьим протестом. Но, раздевшись, и я вступаю в дискуссию.

— Да плевать, — вскинув глаза к небу, я прикладываю ладонь ко лбу, чтобы заслонить солнце, которое так беспощадно лучится. — Стоило послушаться и всем вместе выдвинуться в путь.

Селест чуть бесится и обводит берег рукой.

— Да?! Тогда все лучшие места были бы заняты! Мы еле эти ухватили.

Я пользуюсь моментом и занимаю место блондинки, когда та встает, чтобы подойти к своей разноцветной сумке. Пока

Селест достает бутылку воды, я уже успеваю расслабиться на ее лежаке.

— И зря, — чтобы утрата казалась ей неприятной, с довольным лицом складываю руки за головой, не забывая про счастливую улыбку. — Ужасно неудобные топчаны!

Пьетра щелкает пальцами мне по лбу, Доминик толкает в плечо, а Селест чуть не поперхнулась водой, расценивая мое хамское поведение, как оскорбительное. По-другому, черт возьми, и не скажешь, глядя в ее милые голубые глазки.

— Зачем тогда лежишь на моем?! — глухо рычит девушка и бьет меня по рукам, животу и щекам. Я, смеясь, только и успеваю укрываться от ее нападок.

Маркус заливается хохотом, глядя на попытки Селест сделать мне побольнее. И Доминик с Пьетрой не остаются в стороне от «проблемы» подруги. Они кричат, иногда на итальянском, и, откровенно говоря, некоторых слов я просто не знаю. Но мне так весело от происходящего, что не имеет значения, что именно говорят эти ненормальные, суть мне известна. Им не удастся втроем прогнать меня с лежака, сколько бы раз они не тянули меня за ноги и за руки. Я забавляюсь, следя за их выходками и громкими всплесками эмоций. Наконец, Дейл тоже отвечает девушкам, отчего они злятся на его слова еще больше. Я же лишь радуюсь, что и мой друг участвует в разговоре. На его губах даже вырисовывается слабое подобие улыбки.

Отвлекшись от их бесконечной болтовни и взглянув направо, я отмечаю, что крупная женщина, поедающая салат из синего прозрачного контейнера, внимательно наблюдает за развернувшейся прямо перед ней сценой. Хлопает глазами, без стеснения всматривается в наши лица, переводя любопытные глаза с одного на другого. Ее, похоже, увлекает весь этот балаган, а я, буду честен, уже устал от него. Мне становится так скучно, что я оглядываю тех, кто расположился с нами рядом, и таким образом цепляюсь взглядом за молодую девушку с длинными русыми, слегка волнистыми волосами.

Она читает книгу, прижав колени к животу, и сидит совсем близко к Доминик. Даже в какой-то недопустимой близости, именно это и заставляет меня заострить на ней внимание. Пока Пьетра не замечает этого. Она, наконец, прекращает попытки обидеть, подколоть и следит за моими глазами. Ее рот округляется, сестра Маркуса бьет себя по лбу, словно забыла что-то очень важное. Накрыв ладонь «соседки», она наклоняется, чтобы взглянуть той в лицо, а позже вновь поворачивается к нам с радостной широкой улыбкой. Рот Пьетры все еще открывается, она что-то говорит, а вместе с нею — Селест и Доминик. Последняя забирает резко у незнакомки чтиво, и я даже успеваю прочитать название на обложке.

Умберто Эко «Имя Розы».

Возмущенные слова, брошенные на итальянском, и длинные стройные руки, тянущиеся за романом, оттеняют вмиг девушку, и она становится главнее всего на какой-то промежуток времени. Я отчаянно пытаюсь взглянуть той в лицо, но она даже не поворачивает головы, что порядком раздражает.

— Ребята! — прочистив горло, Пьетра обращается ко мне и моим друзьям, наконец, практически силой подтолкнув русоволосую «затворницу» к топчанам.

Я судорожно сглатываю (эта реакция, клянусь, абсолютно мне необъяснима), когда разглядываю красивую и яркую внешность приятельницы девчонок. У нее бронзовая кожа.

Лицо идеально: чувственные губы, ровный нос, золотисто карие глаза, которые не концентрируются на чем-то одном.

Это выдает их обладательницу — заметно напряжена, как будто чего-то боится. Но что ее пугает? Компания парней?

Я могу долго перечислять все достоинства: точеная фигура, большая грудь, которую прикрывает верх белоснежного купальника, безупречные ноги… однако почему-то именно ее волосы так привлекли. Закрученные на концах, причем ясно видно, что это не сделано специально. Природные блестящие завитки, хороший объем и превосходный цвет, так гармонично смотрящийся с глазами девушки. Я, наверное, веду себя абсолютно некорректно, смущаю незнакомку, однако остановиться не в состоянии. Хочется продолжать смотреть.

Смотреть и запоминать.

Красивая. Очень красивая. Безусловно, итальянка, но что-то в ней есть такое, что намекает на корни иного рода.

— Это Ева! — все так же пафосно провозглашает Пьетра, положив ладонь на спину девушки. — Мы теперь тусуемся вместе, — объясняет кузина Марка, — а подружились ещё в прошлом году, когда Ева жила в Триесте.

Она сама ничего не говорит, продлевая молчание, изредка задирая лицо. Селест продолжает за подругу, рассказывая что-то про дистанционное обучение Евы и ее принадлежность к университету, в котором учимся мы. Сознание схватывает отдельные слова: «второкурсница», «вместе будем ходить на занятия», «она теперь с нами», «вернулась в Рим»… Я соображаю быстро, и от того, что узнал, почему-то становится радостно. Значит, есть поводы, чтобы видеться с ней еще, узнать ее лучше. Неоднозначная реакция Евы, — дело не только во внешности, — раззадорили во мне желания, возбудили интерес. Кажется, что подружка Пьетры стеснительна, но, отмечая поджатые губы, наружу просится вывод: неприязнь к тем, кто только что присоединился?

И моя догадка подтверждается ее репликой, брошенной тихо Селест:

— Вы не говорили, что мы будем не одни.

Блондинка, в отличие от Евы, не собирается изъясняться в пол голоса. Она рьяно взмахивает ладонью и с горячностью озвучивает:

— Да! Но это же Маркус! А его ты уже знаешь, — кивает Селест своим же словам. — Маркус и его друзья!

Уже знает?..

В то время как Дейл нерасторопно и неохотно машет Еве рукой, Марк тянется через свободное пространство между ним и русоволосой девушкой. Он протягивает ей ладонь для пожатия, и она, тяжело сглотнув, утыкается в нее взглядом, но не предпринимает никаких попыток ответить на жест. Это придает атмосфере некого накала, но Марк и не думает обижаться.

Усмехнувшись, он снова выравнивается на месте.

— Я же говорил, что мы еще увидимся, помнишь? — Парень смотрит на нее, как человек, живущий в пустыне — на воду. Ева упрямо сторонится прямых контактов, все чаще возвращая свое внимание отобранной книге. Я понимаю, что она хочет свалить, но этого я допускать не желаю. Все же, справившись с очарованием, решаю представиться.

— Лукас, — говорю как можно небрежнее, но натугу, сквозящую в голосе, не скрыть. — Лукас Блэнкеншип.

Быстро указав на блондина, сжимаю его плечо рукой, на что тот не откликается, и меня это уже не удивляет.

— А это Дейл.

Маркус встревает, я завидую его беззаботности и открытости.

— Не обращайте на него внимания, — поясняет друг. — Он просто влюблен.

Дейл бросает на Марка неприветливый взгляд.

— Заткнись!

Доминик не пытается сделать вид, что так же весела. Она, скорее всего, не ожидала такой холодности со стороны подруги, но я не знаю, в чем причина. Может, Ева не общительна, не признает новых неожиданных знакомств… На ум ничего толкового не приходит, но я слишком сильно зациклен на ней. Последние несколько минут я только и делаю, что выделяю девушку среди других собеседников.

Доминик все же принимает решение разрядить обстановку.