Выбери любимый жанр

Не влюбляйтесь в негодяев (СИ) - Эрос Эви - Страница 17


Изменить размер шрифта:

17

Он вышел из машины, выбросил сигарету в снег и подошёл к собаке. Та подняла вверх испачканную чем-то морду, вгляделась в незнакомого человека.

Дворняжка. Мелкая, но не щенок. Глаза тёмные, шерсть непонятно какая — бежевая, что ли? Ошейника нет.

Макс сел на корточки, и собака заскулила, повалилась на бок, подставляя пузо. Только больная лапка лежала неестественно, безжизненно.

— Дурочка ты, — сказал Юрьевский беззлобно. — Если каждому пузо подставлять, кто угодно сможет ударить. Я предпочитаю сразу кусаться.

Но пузо Макс всё же почесал.

А потом взял псину на руки, прижал к себе и пошёл обратно к машине.

Он с детства не мог пройти мимо покалеченного животного, поэтому дома у них с мамой постоянно жили собаки, кошки и даже мыши. Мама думала, что Макс станет ветеринаром, но оказалось, что Юрьевский способен только жалеть и отвозить к специалистам — сам он даже уколы не мог делать.

Потом мамы не стало, и животные тоже постепенно поумирали. Новых Макс не заводил — когда ты постоянно на работе, заводить питомца — только мучить его.

Но пройти мимо несчастного голодного котёнка или раненой собаки по-прежнему не получалось. Словно внутри большого и циничного Юрьевского до сих пор жил маленький и очень добрый Макс, который учился на одни пятёрки и умел любить. По-настоящему умел — всем сердцем.

Пока это самое сердце ему не выдрали двое самых близких людей.

Его невеста… и родной брат.

* * *

Мне показалось, что Макс забрал с собой моё дыхание.

Я не могла вздохнуть. Стояла, хлопала ртом, как рыба, и не могла. Будто кто-то перетянул лёгкие железным обручем.

С чего он так взбесился? Почему вдруг начал называть меня шлюхой? Да, в последнее время я веду себя не слишком целомудренно, но кто он такой, чтобы меня осуждать?!

Я сама не понимала, что со мной. С одной стороны, меня разрывало на части от желания забыть обо всём, что случилось, и о Максе тоже. А с другой…

Мне не хотелось, чтобы он так обо мне думал. Не хотелось — и всё тут.

Глупое, до ужаса детское желание доказать, что я лучше, чем обо мне думают. Как будто мне не двадцать шесть, а шесть. Ну максимум шестнадцать.

Что тебе до его мнения, Света? Не надо вообще больше разговаривать с Юрьевским ни о чём, кроме работы. И уж тем более — трахаться.

Хватит. Пора жить дальше.

И никаких мужиков. Не знаю, как насчёт женщин-шлюх, а вот то, что все мужики — дебилы, это точно.

* * *

Моя злость и обида не утихли даже к понедельнику. Наоборот — разгорелись, как костёр, в который всё время подбрасывают дрова.

Поначалу я не поняла, но потом всё же сообразила: Юрьевский посчитал, что я не просто прощу мужа, а позволю ему вернуться. От осознания его образа мыслей стало ещё обиднее.

Совсем, что ли, сдурел? Как он мог вообще такое подумать?!

Хотелось орать и швыряться в Макса кружками. Что за странные выводы? Да ещё и сразу оскорбления! Можно ведь было сначала уточнить, а не называть сразу шлюхой!

В общем, все мысли в моей голове утром в понедельник заканчивались восклицательным знаком. Иногда даже не одним…

В результате на предобеденную встречу с америкосами я пришла дико злой. Утром надела шикарное чёрное платье, жемчужные бусы, накрасилась. Выглядела я великолепно, если бы не выражение глаз. Как выразилась Варя, моя соседка по рабочему месту: «У тебя сегодня взгляд серийного убийцы».

Не знаю насчёт серийного, но одного конкретного человека я бы укокошила…

На этот раз мы с Мишиным должны были представлять американцам всякие дизайнерские штучки. Русскоязычный логотип, макет сайта, отрисованную раскадровку рекламного ролика по утверждённому сценарию. Обычные рабочие моменты…

И опять на встречу припёрся Юрьевский. Я изо всех сил сжала папку с эскизами, когда он вошёл в переговорную в сопровождении улыбающихся американцев и с ног до головы толерантного Мишина.

Держись, Светка. Если ты сейчас запустишь эту папку Максу в голову, плакала твоя премия.

Но дело не только в ней. Я никогда в жизни не стала бы подставлять Сергея, которому была обязана своей карьерой и большой зарплатой.

Поэтому я предельно вежливо поздоровалась со всеми и начала презентацию.

Сперва показала раскадровку, америкосы глубокомысленно покивали, поохали. По макету сайта высказались, чуть покритиковали, но в пределах разумного. Макс всё это время смотрел на меня бесстрастным и совершенно чужим взглядом. Будто это не он два дня назад имел меня до потери сознания. А потом назвал шлюхой.

После макета сайта настала очередь русскоязычного логотипа «Эдельвейс»…

Наш дизайнер нарисовала пять вариантов, но все они были похожи один на другой и на мой скромный взгляд слабоваты. Мы с Мишиным долго думали, показывать ли их америкосам, но всё же решили показать. Вдруг им понравится?

Четыре из пяти логотипов по-разному обыгрывали название фирмы — цветочки, горы, солнце и чуть ли не козочки с лыжниками. И только пятый был графичным и очень современным, но… он скорее подходил для производителей мотоциклов, а не косметики.

Американцы задумчиво, но не гася своих улыбок, рассматривали эскизы. Я пыталась дипломатично подвести их мысли, что всё не так уж плохо, когда Сергей вдруг спросил у Юрьевского:

— А ты что думаешь, Макс?

У меня моментально пересохло в горле.

Генеральный взял в руки листок с эскизами логотипов, помолчал несколько секунд, разглядывая рисунки, поднял глаза на меня.

И меня вновь кольнуло обидой. Нет, даже не кольнуло — меня этой обидой шарахнуло, как дубиной по башке… Невыносимо было видеть эти стальные глаза, эту седую прядь, эти тонкие губы.

Почему я так на него обижена? Совершенно ведь чужой человек, совсем чужой. Какая разница, что он обо мне думает?

Света, тебе должно быть безразлично, всё равно.

Почему тебе не всё равно? Почему?!

— Логотипы неплохие. Но я вижу здесь проблему в несоответствии со всей остальной частью рекламной компании. Рекламный ролик чувственный, вызывающий, сайт яркий и острый. А логотипы по сравнению с вышеперечисленным смотрятся бледновато. Надо что-то такое же чувственное. Пусть будет неяркое, эдельвейс цветок нежный, и для контраста хорошо. Но чувственно и оригинально должно быть обязательно.

Сказал — как отрезал.

Стало ещё обиднее. И вроде всё правильно, и по делу, да я и сама так считаю — а обидно.

Словно он меня не только шлюхой, но и плохим специалистом считает, который его клиентам туфту подсовывает…

Света… ну что за детский сад?!

Сергей пытался сгладить углы после монолога Юрьевского, и я решила, что обижаться буду потом. Перехватила инициативу, уверила, что мы обязательно всё доработаем, даже предложила пару вариантов по улучшению дизайна, которые американцам понравились.

Но в итоге, когда клиенты засобирались, чтобы уходить, я чувствовала себя не только выжатой, как лимон, но и дико злой. Наверное, именно поэтому, как только американцы вышли из переговорной, я крикнула в спину уже почти вышедшему вслед за ними Юрьевскому:

— Максим Иванович, вы не могли бы задержаться?

Он обернулся, посмотрел на меня немного удивлённо, но кивнул. Закрыл дверь и подошёл ближе.

— Я слушаю.

— Вы специально? — спросила я, стискивая папку с эскизами. Только бы не треснуть… не треснуть… не треснуть!

— Что специально? — взгляд Юрьевского стал ещё более удивлённым.

— А вот это всё. Ваш монолог по поводу логотипов. Чего вы добивались? Хотели показать американцам, что им достался плохой менеджер, который готов втюхать им любое дерьмо?

— Света, — Макс перебил меня весьма раздражённым тоном, — ещё одно слово, и я тебя действительно уволю. И никакой Мишин не спасёт. Ты как со мной разговариваешь?

Я с силой захлопнула рот, клацнув зубами, как щелкунчик.

В глазах всё расплывалось…

— И даже не вздумай плакать. Вы, женщины, так всегда — чуть что, сразу в слёзы, чтобы мужики перед вами плясали и пылинки сдували. Хватит придумывать глупости. Сергей задал вопрос — я ответил то, что думал. Без всяких подводных камней. А теперь я, с твоего разрешения, пойду.

17
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело