Тиран моей мечты (СИ) - Эрос Эви - Страница 43

— Если слепите — пришли мне фотографию. Только морковку не забудьте прилепить.

Я фыркнула. Учитывая, что мы с Юлькой слепили уже миллион снеговиков за недолгие годы ее жизни — уж морковку- то я никогда не забуду! — А ты веришь в Деда Мороза, Ярик? — спросила я чуть позже, когда мы с мальчиком занимались как раз тем, что я обещала — лепили снеговика. Правда, пока это был не он, а какое-то непонятное нечто.

Я думала, Ярослав скажет, что не верит, он ведь у нас такой серьезный товарищ. Но, к моему удивлению, ребенок важно и даже наставительно произнес: — Конечно.

Мне было неловко спрашивать, почему, раз он верит, но Ярик ответил и сам: — Если в него не верить, он к тебе не придет и подарков не принесет.

Ну да, логично.

— Вот взрослые не верят, и поэтому он к ним не ходит.

— Да, — я кивнула, прилепляя снеговику голову и пытаясь сформировать что-нибудь, похожее на щекастенькое лицо. — Это вечная проблема взрослых. Ни во что они не верят.

— Папа тоже так говорит. Поэтому я иногда не очень хочу становиться взрослым.

«А придется», — подумала я, но промолчала.

— Тина… А Юля сказала, у нее нет папы.

От неожиданности голова снеговика была едва не снесена напрочь.

— Папа есть. Просто он умер.

— Моя мама тоже умерла.

На этот раз голову снеговику я действительно снесла, а после плюхнулась в снег, вытаращив глаза.

— Что?..

— Умерла, — повторил Ярик. — И я подумал… Раз так. Может, давай… Ты будешь моей мамой? А мой папа — Юлькиным папой.

— Угу, — буркнула я, до сих пор не отойдя от шока. Как это — умерла?! — То есть… Ярик, мы же с твоим папой взрослые. А ты знаешь, у взрослых все легко и просто не бывает.

— Ну да, — грустно вздохнул мальчишка. — Вам сначала надо помучиться. А зачем? Все же так хорошо.

Я нервно хихикнула.

— А папу своего ты спрашивал? Господи, что я несу! — То есть, конечно, не нужно его спрашивать… Оставь нам наши скучные взрослые дела, Ярик. Мы сами разберемся.

Ребенок вновь вздохнул, пробурчав нечто вроде «знаю я, как вы разберетесь». А я наконец вспомнила, что сижу в сугробе, встала из него, отряхнулась и продолжила возводить снеговика, изо всех сил пытаясь не думать.

Умерла. Может, Назар это выдумал, чтобы оправдать предательство? Нет, бред. Не мог он так поступить. Значит, действительно умерла.

И даже Вячеслав с его колоссальной болтливостью ничего мне не сказал! Вечером Назар понял все по моему лицу, как только вошел в квартиру. Точнее, конечно, он понял не все, а лишь то, что я из-за чего-то мучаюсь.

— Что-то случилось, Тина? Ага, так щас прям и скажу. «А у тебя бывшая жена умерла?» Ага, щас.

— Да так, ничего.

— Ну пошли, расскажешь, — он махнул рукой в сторону кухни, и я послушно посеменила следом.

На кухне Назар сразу, как обычно, налил себе чаю и, сделав глоток, кивнул мне.

— Ну? И я все-таки решилась. Любопытство оказалось сильнее страха и чувства такта.

— Да ничего… Просто Ярик кое-что сказал про… твою жену.

Кружка была с глухим стуком возвращена на стол.

— Ясно, — хмыкнул Назар, складывая руки на груди. — И ты уже придумала себе кровавую драму? — Почему сразу кровавую? — я отвела глаза. Воображение у меня всегда было хорошим. — Просто… драму.

— В чем-то это и правда была драма, — Черный-старший пожал плечами. — Которая закончилась трагедией, но это случилось после развода. Вика — так звали мою жену — попала в автокатастрофу и разбилась. Это было… да, год назад. Но мы не жили вместе до этого уже года три.

— Она… — Я помялась. — Бросила вас с Яриком? Назар задумчиво почесал подбородок.

— Тина… Начнем с того, что Вика просто хотела выйти замуж. Я нравился ей, мы работали вместе, и однажды она меня все-таки соблазнила. Я не собирался заводить постоянных отношений, но через месяц Вика призналась, что беременна, и я, как честный человек, — он хмыкнул, — женился. Уже после того, как она родила, я заметил, что жена у меня к сыну странно равнодушна, более того — воспринимает его словно досадную помеху. Нужную для дела, но досадную. Сначала я это списывал на послеродовую депрессию, но потом осознал, что все гораздо проще. И мы развелись. Я отвалил ей денег, себе оставил Ярика — в общем, все остались довольны и счастливы. Вика его даже навещала изредка.

— Как тебя угораздило… — пробормотала я, и он засмеялся.

Легко так, свободно.

— Я не идеален, Тина, и тоже ошибаюсь. Поначалу увлекся, после поступил так, как считал обязанным себя поступить, затем надеялся, что все наладится. Думаешь, развод — это легко? Человеческие отношения — не лист бумаги, их непросто разорвать. Особенно когда есть ребенок.

— Я понимаю… И… Я хотела рассказать. Он… тоже погиб.

— Кто? Не понял. Я уточнила: — Отец Юльки. Я никогда не была замужем, мы вместе учились в институте. Он был хорошим человеком, только беспечным немного. И разбился… в новогоднюю ночь.

Назар изменился в лице.

— Боже, Тина.

— Ничего, ничего, — затараторила я, словно боясь этой откровенности. — Мы к тому времени уже расстались. Мне все равно было плохо, конечно. Но это было давно.

— Боль не имеет срока давности.

Он сделал несколько шагов вперед, ко мне, и положил ладонь мне на плечо.

— Придете к нам на Новый год, Тина? Я опешила.

— Я… ну, я вообще хотела с мамой, Юлькой, дядей Сережей и тетей Дашей встречать… — Всех приводи, — сказал Назар беспечно. — Я с удовольствием познакомлюсь.

— Не знаю… — Подумай, — меня осторожно погладили по плечу и почти сразу отступили назад. — А теперь рассказывай, как прошел ваш с Яриком день.

Я рассказывала, а сама думала о том, что услышала пару минут назад.

«Поначалу увлекся, после поступил так, как считал обязанным себя поступить».

Если я скажу Назару о ребенке, он будет считать, что наступил на те же грабли. Да я и сама так считаю. И не хочу, чтобы он поступал так, как считает обязанным себя поступить, и женился на женщине, которой всего лишь увлекся.

Больно. Но нужно уметь проигрывать.

И отступать, признавая свое полнейшее и окончательное поражение.

Результаты теста пришли рано утром, и я даже не особенно волновалась, открывая письмо, пришедшее на почту.

Тест оказался положительным. Все, теперь нужно только дождаться дня задержки и идти к врачу — убеждаться, что беременность протекает нормально, и что она вообще есть.

А пока я затаилась. Занималась с Яриком и Юлькой, разговаривала с Назаром, стараясь пресекать его попытки сблизиться, и ждала дня икс.

Но не дождалась.

Возвращаясь с работы домой вечером в четверг, я обнаружила возле своего подъезда Вячеслава с цветами.

— Если гора не идет к Магомету, Магомет купит цветы и потопает к горе сам, — засмеялся мужчина, заметив остановившуюся неподалеку меня. Я в роли горы пыталась лихорадочно сообразить, как бы отделаться от этого Магомета… но соображалось мне плохо. Я неважно себя чувствовала.

— Добрый вечер, — вздохнула я, покосившись на цветы. Белые тюльпаны. Красивые-е-е… Но цветы не от того мужчины теряют часть своего очарования.

— Хотел пригласить тебя в ресторан с живой музыкой, — продолжал Вячеслав, улыбаясь, как обычно, душераздирающе очаровательно. — Там очень красиво и вкусно. Это недалеко. Я не отниму много твоего времени, Тина.

Я бы отказалась, но… пора наконец расставить все точки по своим местам. Это уже не смешно.

— Хорошо. Я согласна.

Я никогда в жизни не делала ничего подобного. Ни разу я не давала понять мужчине, что его внимание для меня нежелательно. Не довелось. С Олегом мы расстались по взаимному согласию, а Вадим, мой недолгий ухажер, сам меня бросил.

Что ж, все когда-нибудь бывает впервые.

Ресторан действительно оказался замечательный, шикарный даже. А уж музыка… Девушка с совершенно восхитительным и будто бы хрустальным голосом и пять парней, играющих на разных музыкальных инструментах. И все это в сочетании с очень вкусной едой вызывало у меня ощущение сказки. Сказки, в которой мне почему-то совсем не хотелось оставаться.