Истинный облик Лероя Дарси (СИ) - Петров Марьян - Страница 75

Бонне хорошо рассмотрел в подсобке гибкое золотистое тело юноши с красивым рисунком молодых мускулов. Мальчик за собой следил, хотел нравиться, вот только кому? Тот старик сделал малышу дорогущий подарок явно с намёком, а зайка воспринял сей знак, как само собой разумеющееся?! Хотя, мальчик имел полное право повыпендриваться и набить себе цену.

Престон явно хандрил неспроста. Его пометил необычный ухажёр, не нечаянно по дури… Это сделал человек, которого малыш любил, и любил достаточно сильно. Отчим? Тот наглый энергичный альфа действительно хорош! Свояк? Но блондинчик, похоже, кроме черноглазого милашки никого и не замечает! Престон говорил про большую семью, значит, есть ещё кто-то.

— Эй, малыш, я умею слушать. Прости, если ляпнул то, что причинило боль, — попытался реабилитироваться Бонне.

— Я… не готов сейчас об этом откровенничать, пожалуйста! — лучистые глаза мальчика стали слишком грустны.

— Тебя кто-то обидел? — внутренний голос Бонне настойчиво велел остановиться и не давить на юношу, но желание знать о Престоне всю подноготную перевесило.

— Нет. Просто я недавно расстался с человеком, которого любил. Он женился на моём брате. У них скоро будет ребёнок. Ну вот! — юноша тяжело вздохнул. — Всё и разболтал. Кому интересна такая бытовуха?

— Мужик спал с вами обоими?! — Тьерри присвистнул. — Дела-а-а! А вы не знали?

Престон опустил глаза:

— Тьерри, извините, однако мы с вами знакомы меньше месяца. Не надо подлавливать и заползать настолько глубоко в мою душу!

— Тот богатый старик… — начал было мужчина, но у Лимма уже сверкали глаза.

— Вы… никак не уймётесь, месье Бонне? Разговор закончен! — почти рассердился Пай.

— Прости! — альфа поднял ладони.

Вообще-то, Пай спросил меня смущённо: должен ли он вернуть Илье такой дорогой подарок?

Подумав, я сказал:

— Ты волен поступать, как хочешь. Подарок ценный, это факт. Но он, несомненно, сделан бескорыстно и от всей души. Илья не просто подарил часы, а дал тебе время подумать и разобраться в себе. Илья и сам готов ждать, ибо неподвластный износу механизм этих часов — намёк о долговечности и верности его чувств. Я так думаю… и полагаю, что прав. Для Ильи ты — особенный, Пай. Да ты и сам это понимаешь! Хорошо, когда есть время. Не грусти, зай! Приезжай на выходные! Только с ночевкой, окей?

— Постараюсь, пап! — пообещал мне мой солнечный ребёнок.

— И это… лезть не хочу, только… не откровенничай больше с тем альфой Бонне… Он скользкий типок, а я — старый ревнивый папаша-дурак.

Наверное, я никогда не отделаюсь от своей привычки контролировать и оберегать детей. Сам же осуждал излишне замороченных родителей, говоря, что потомству всегда нужна толика свободы, чтобы не начинались протесты и всплески мнимой взрослости.

— Я тебя люблю! — шепчет мой сын, и я вижу грустную лучистую улыбку: «Хочу вернуться, но… не могу…»

— Я оставлю часы, пап. Они жутко красивые. Илья — чудо, только… часы же не дарят? — добавил юноша чуть позже, любуясь

— Глупые предрассудки! Носи дорогую вещь, зная, что ты по-настоящему дорог кому-то.

Бонне проводил жадным ласкающим взглядом изящную высокую фигуру, едва ли не похотливо облизывая губы. Престон ушёл мониторить работу видеокамер и ждать вызова от особенно забавных клиентов. Тут же у какого-то величавого старичка-англичанина пропал интернет в номере: Пай прилетел, как на крыльях. Выяснилось, что выбран трафик. Юноша, чей родной язык был английский, вежливо всё объяснил и предложил новый, более выгодный для иностранного визита тариф и, хотя подобные консультации в его функционал не входили, помог на него перейти.

Его погладили по пояснице, по коленочке, старик оказался альфой до мозга костей. Гость сунул Престону визиточку и пожелал всего наилучшего в личной жизни. Пай вернулся в пультовую, и нашёл там Бонне. Альфа сидел в крутящемся кресле и пялился на мониторы, недовольно цыкая сквозь зубы. Помощник администратора был явно недоволен положением вещей. При виде Пая, Тьерри поднялся.

— Почему не запираешь кабинет, когда выходишь, Лимм?

— Я на минутку и потом…

— Ты отсутствовал почти полчаса, бросил пост, а если бы кто-то чужой вошёл? Гость или курьер? Увидел бы компромат на персонал или гостей, что-нибудь не так понял…

— Простите, такое больше не повторится, месье Бонне! — твёрдо и серьёзно произнёс Престон.

— Надеюсь, малыш! — Тьерри смягчился. — Может… выпьем сегодня вечером? Я угощаю.

— Спасибо, нет! — Пай не мог понять, что так выбесило человека на ровном месте: он и до этого часто убегал по делам, и операторская им не запиралась.

— Кого-нибудь ждёшь в гости? — Тьерри безмерно удивлял и уже не видел берегов тактичности.

— Почему… вы так решили? Я хочу лечь пораньше сегодня… Мне как-то нездоровится. Голова побаливает.

— Болтовня в хорошей компании, доброе вино и немного флирта — вот, что вылечит твою юную голову.

— Я подумаю… А пока я могу поработать? — Пай постарался не выдать столь явно свою тревогу.

— Приступай! — от досады Тьерри готов был локоть укусить.

Сколько хорошеньких омег и бет, работающих в «Бальзаке», крутило с ним романы, ведь он был босс и крут. Не настолько, конечно, чтобы дарить любовнику «Убло» за сотни тысяч, но… Престон Лимм манил, как заветный кусочек вкуснейшего торта, и тут же ускользал, как призрачный мираж в пустыне.

Бонне ушёл, а Пай положил подбородок на руки, сложенные на столе. Его клеит начальник. Определённо клеит, но… он — бета. Значит, простой интрижки ради! Или проверяет? Тьерри высок, силён, у него немного резкие черты лица, глаза посажены глубоко, и от этого взгляд кажется тяжёлым и недобрым. Запах альфы Паю не понравился ни единой полунотой. Бывает же такое? Для холостого омежки… Омега… Как долго ему удастся сдерживать свой запах… Бонне даже с подавителями смотрит на него, как на десерт.

Пай чуть потянулся. Тот… яростно-страстный грубый последний раз, конечно, ранил его тело, но юноша помнил острое наслаждение на грани, которое лавой текло по каждому нерву. Секс с Роуком был всегда нежен. Великан берёг своих мальчишек, зная свои «габариты». Пай был более распущен, чем брат, Дэв иногда пасовал перед желаниями своего сладкого зайчика. Пэтч всегда уступал брату. Но теперь Престон отдал Роука, прекрасно понимая, что возвращение былых отношений уже невозможно. Пай погладил мягкий кожаный ремешок на часах. Илья… огромный… с добрыми лучистыми глазами… с сильными руками, такой непохожий на Дэва.

«Я не стану делать тебе ещё больнее, чем есть. Время лечит. Ты только научись прощать и верить…»

— А любить? — повторил Пай и поцеловал прохладный циферблат. — Я тебя люблю, Илья, только… сейчас ты не поверишь мне. Наверное, «любить» в твоём понимании, значит много больше.

Тьерри, стоявший за полуприкрытой дверью, усмехнулся. Мальчик тоскует по нежности и любви, и хоть Бонне и не терпит миндальничать в сексе, ради такого десерта он расстарается. Заместитель администратора спустился на ресепшн, там двое симпатичных бет-портье и милый омега-горничный что-то рассматривали на планшете. Оказалось, это были фотографии с новогоднего корпоратива. А глазели лентяи именно на Престона Лимма.

— Этот новенький админ просто шарма-а-ан! — пропел омега Персиваль, в междусобойчике Перси. — Он действительно бета? Если бета, с ним можно замутить роман! Хочу появиться с таким красавчиком в «Экстези», чтобы слюной истекли и альфы, и омеги!

— Подотрись, маленькая шлюшка! — рыкнул Тьерри, от чего малыш подпрыгнул на месте. — Ещё раз позволишь гостю погладить себя по заднице, вылетишь с работы! А вы, бравые портье, прекратите строить глазки близнецам из десятого номера. Их отец чуть не подал жалобу: он считает, что его сыновья подвергаются сексуальному домогательству.

— Чего-о-о?! — взвыли Жан и Поль, едва не прикусив языки. — Да эти провокаторы сами улыбались и зазывали поиграть в настольный теннис! Шеф, поверьте, мы бы никогда не навредили репутации отеля!