Истинный облик Лероя Дарси (СИ) - Петров Марьян - Страница 14

====== Часть 12. ======

— Это александрит? — Роше крутил камень на свету.

Я почесал кончик носа: докладчик из меня тот ещё, но, когда тема меня крайне заинтересовала, я могу и поднапрячься.  — По крайней мере, очень на него похож, Анри! Мы с зайцами весь интернет оббегали и галопом, и рысью, перечитали тьму статей: на Земле месторождения этого камня большая редкость. Во-первых из-за хрома, который в сочетании с бериллием даёт такую перемену в окраске. А во-вторых — из-за кремния. Этот минерал самый распространенный в земной коре, и именно он мешает вырасти александриту. А на Доране, из-за низкого содержания кремния, почвы неплодородны и выращивать тут что-то — неблагодарная работа. Однако сложились все необходимые составляющие для роста кристаллов александрита. Этот камень просто уникален и у многих народов считается сильным энергетическим и магическим талисманом.  — Ле-е-ер! — насмешливо протянул Роше. Я лишний раз отметил, как идёт Анри эта ироничная улыбка. Я уже говорил, что док у нас редкостный красавчик? Блондины для меня всегда были особой кастой людей: светлыми и открытыми. Ну, до доранского периода, конечно! Сейчас Роше смотрел на меня недоверчиво и удивлённо. Я хмыкнул и потёр пальцем под нижней губой.  — Александрит помогает в лечении болезней органов кроветворения и кровообращения, — продолжил я с упорством профессора-фанатика Комаровского. — Он укрепляет сосуды и чистит кровь. Его советуют носить людям с болезнями поджелудочной железы и селезёнки, а также тем, кто предрасположен к психическим расстройствам и нервным срывам. Он помогает в лечении заболеваний нервной системы. Александрит человека делает мирным и сговорчивым.  — И-и-и-и? Лер, я считал тебя прагматичным человеком… — начал было Анри вновь, но я упрямо ускорился.  — Камень проверяет человека на прочность, и если он силён духом и преодолевает все жизненные трудности, александрит поддержит своей энергией, принесёт удачу и наполнит силой, уверенностью в себе и спокойствием. По верованиям, он аккумулирует мужскую силу Янь. А у ювелиров его способность менять оттенки называется именно «реверсом». Как думаешь, помог ли он мне вернуть свой альфа-облик? Да, я был прожжённым прагматиком, материалистом до мозга костей, и планировал свою жизнь по минутам. Теперь… Пришло время мне и о душе подумать! — я скрестил на груди руки. — Ты видел своими глазами, как отреагировал изменённый насильно организм Мирро. Будучи альфой по рождению, он начал, как ты выражаешься, изгонять плод. Или… я чего-то не понял?  — Хм-м-м, что ж, — доктор положил кристалл на стол, — Лер, ты умеешь убеждать…  — Если бы мог, прекратил бы этот безумный эксперимент во мгновение ока! — зубы мои скрипнули.  — Ты открыл месторождение александрита! На этом можно сыграть.  — Их, как я понял, больше волнует Божий промысел, а не возможность обогатиться! — я тяжело вздохнул. — Скажи мне, Анри, вам хорошо за это платят?  — Я… могу не отвечать… на твой крайне бестактный вопрос?  — Почему? Я должен знать о состоянии твоей чековой книжки, если хочу доверить тебе судьбу Мирро.  — Ты — ужасный человек, Лер! — Анри закрыл лицо рукой. — О благополучии сына можешь не переживать. Со мной ему не придётся ни в чём нуждаться.  — Угу. Считай, что временно успокоил! Я с хрустом потянулся руками вверх: из-за моих участившихся обмороков мне временно отменили все работы под землёй и занятия в тренажёрном зале. Я отчаянно разленился. Не знаю, как других, а меня подобное отсутствие организации дня крайне расслабляет. Поспи, поешь, пообщайся с теми, кто честно отработал свой хлеб с маслом, поспи, поешь… Я просиживал за компом с сыновьями, пока Анри или Роук в конце концов не выгоняли нас оттуда пинками. Пацаны мне много чего интересного повзламывали. Смотреть, как они виртуозно это проворачивают, было чертовски приятно, и я, как отец, испытывал гордость. Зайцы исчезали с места преступления за пару секунд до того, как запускалась программа безопасности. Понятно, почему их считали лучшими. Из моих недолгих раздумий меня выдернул мягкий голос дока:  — Что касается твоих условий и требований. Если я это передам в Центр, откроется то, что для всех вас эксперимент уже не является секретом.  — И чё? Пофиг, что там откроется! Мы не дураки, или ты полагаешь, что вы умудрились бы водить нас за нос до самого конца?! — меня откровенно завело.  — Никто и не думал о том, насколько ты умён, Лер!  — Да, я такой! — я осклабился и встал. — В общем, я готов! Передавай. Если грядёт волна негатива, будем думать по ходу пьесы. Сейчас я больше не намерен играть по чужому сценарию! Я свою жизнь никому не вручал, её у меня наглым образом взяли и украли. Но ладно бы, только мою. Моих детей сделали подопытными крысами, а этого я так просто не приму, не прощу… и не забуду. Можешь и эти слова передать в Центр. Тронут детей — сильно пожалеют! — мой голос был холоден и спокоен, по глазам Анри я видел, что я полностью воспринимаюсь им всерьёз, и он верит в мою непоколебимость.  — А что… ты можешь… им сделать? — вдруг устало спросил Роше. — Не в нашем положении ставить резкие условия.  — Правда, что ли? — я сощурился. — То есть решись я сейчас на суицид, Центр мне это позволит?  — Лер?!  — Какие ещё козыри у меня есть?! Я им важен живой и готовый к сотрудничеству. Так? Так вот он я! Берите, наслаждайтесь изучением редкого зверя, но в силу его разумности примите и его волю. Может, позволишь мне самому с ними пообщаться?  — Однозначно, нет! — рыкнул Анри. — Ещё не хватало мне расписаться в собственной беспомощности! Именно я веду эксперимент на Доране! Слышишь, Лер Дарси? Прошу, без любимой самодеятельности! Мне тут проверки и комиссии не нужны! Пока в силе ваша неосведомленность, все опыты ведутся добровольно-принудительно. И, прошу заметить, что вас не пичкают препаратами насильно, привязав к кроватям. А ведь всё может измениться! Поэтому, надо действовать продуманно и осторожно! Помоги мне, Лер! Не включай бесстрашного пофигиста! Ты прежде всего в ответе за судьбу мальчишек, и… прости меня, конечно, ты далеко не всесилен! Я хочу сказать…  — Я тебя услышал, док! И я тебе верю! Думай, как всё провернуть наилучшим образом для моей семьи. Но помни, если что-то только начнёт выходить из-под твоего контроля…  — А всё и так уже вышло, господа! — раздался спокойный, даже мягкий, серебристый голос, но от него по моей спине почему-то неуправляемым табуном побежали мурашки. Я и Роше оглянулись: в дверях моей комнаты стоял наследный принц княжества Андорры Орландо Сесилиа Луиджи, и его огромные зелёные глаза были пронзительно остры, как стилеты. Даже выражение милого лица стало другим: надменным, самоуверенным и холодным. Как мог нежный, робкий омежка так резко измениться?! Но новый образ удивительно шёл хрупкому мальчику, превратив его в настоящего злого гения. Похоже, Роше эпичному светлейшему появлению удивился не сильно. Поэтому, неровно дыша, я перевёл тяжёлый взгляд на доктора:  — К вопросу о доверии, Анри…  — Нет-нет! Говорить сейчас буду я, — безапелляционно произнес Лу или вернее совершенно незнакомый мне высокомерный омега. — Тем более, что Роше и так довольно долго вас защищал. Вы — опасный человек, Лер, потому что умны, дерзки, добросердечны и безбашенны. Ненавижу таких сложных людей. Но… меня к вам тянет научный интерес… Наверно, это и вывозило вас до сих пор.  — Малыш Лу… Кто бы мог подумать? Я даже на Фаби грешил между делом, но не на ваше одуванчиковое светлейшество! — картинно всплеснув руками, воскликнул я. Зелёные очи его высочества недобро сузились:  — Итак, вы всё знаете, Дарси, и настроены воинственно. Я… правильно понял? Вы готовы защищать своих… м-м-м… детей и себя, любой ценой. И продолжите сотрудничество, только если мы оставим в покое вашу свежеобретённую семью и позволим ей в полном составе покинуть Доран?  — Лу, да ты просто душка! — я понимал, что нужно попридержать поток неуёмной скабрезности, но уже не мог остановиться. — Так мы уже договариваемся? Видишь, Анри, а ты боял…  — Хватит! — из горла омеги плеснуло ядом, в серебристом тоне лязгнула сталь. — Вы непростительно нахальны и беспечны! Думаете, что сможете выезжать на этом из любой проблемы?  — И это говорит слабый омега, который не может за себя постоять? — съязвил я, хотя понимал, что я наконец-то достаточно обескуражен таким поворотом событий. — Я… вас услышал, господин Сесилиа. Каковы будут ваши действия сейчас?  — О! — Луиджи приподнял резную светлую бровь, и его кукольное милое личико опять на минуту стало прежним. — Разум всё же возобладал над заносчивостью! Омега сел в единственное в комнате кресло и изящно закинул ногу на ногу. Я смотрел на того, кто входил в число людей, нагло вломившихся в мою жизнь и жизнь моих детей. Мальчишка, обладающий властью, младше меня раза в три, вот это мне зачётная оплеуха в оконцовке парада!  — Анри Роше, сначала вы меня разочаровали, но в свете плотного доверительного общения с этим человеком, — Луиджи ткнул пальчиком в меня, — я даже жалею вас. Доминанты не вы, а он! Он ловко вами управляет, как матка в пчелином улье. Так просто и легко, словно листает страницы. Только мистер Дарси не понимает одного: он — один и его… не существует…  — Гадко, лапочка! Гадко и низко! — я направился к омеге, но тот коротко взмахнул рукой. И Роше вынул пистолет. Шутки и доверие закончились. Я остановился, собираясь с мыслями, наверное, огонь действительно стоило маленько притушить.  — Лер, прошу! Послушай! — тоскливо произнёс Анри. — Луиджи Сесилиа — единственный человек из научного руководства Центра, с которым можно договориться.  — Что, правда? Когда на меня направили оружие, вы решили, что диалог пойдёт, как по маслу? — я развёл руками. — Ну? Что дальше? Мне проследовать в изолятор или… — мои руки сжались в кулаки, а губы — в тонкую жёсткую полоску. Внезапно, разряжая накалившуюся атмосферу, в мою комнату влетел Майлз. Он в считанные секунды оценил обстановку и быстро выкрикнул:  — Роше, быстрее! У Мирро опять кровотечение! Ребята понесли его в лазарет. С ним Пай, Роук и Фаби! Я оттолкнул мулата плечом, за мной стрелой подорвался француз. Мне было уже всё равно, какими взглядами при этом за моей спиной обменялись Луиджи и Майлз Брук. Имевший место дальнейший разговор стал мне известен много позже, но в повествовании он должен быть озвучен именно сейчас, чтобы не нарушать хронологию действий.  — Этот человек — настоящий монстр, ему невозможно противостоять! Он занимает всё пространство, и ты невольно смотришь только на него! — проворчал наш поразительный омега.  — Да, сеньоре Луиджи! Я прошу снисхождения, поставьте себя на его место!  — Ты слишком добр, мой друг, хватит лирики! Слишком большие деньги вложены в этот проект! — в голосе Луиджи практически не осталось мягкости.  — Не лукавьте! Теперь у вас есть месторождение александрита! Омега нервно передёрнул плечиками и равнодушно зевнул. Майлз сжал кулаки:  — Почему?! Зачем вы сказали Леру, что его не существует?! Зачем велели Анри достать пистолет?! Для Лероя нет ничего хуже предательства!  — Милый мой друг, если бы мы жалели всех подопытных зверьков, убиенных на благо научных и медицинских открытий…  — Вы ещё так молоды, сеньоре Луиджи! Не приписывайте себе такой славы!  — А вы, мистер Брук, постарайтесь не забывать своё место и более меня не перебивать! Теперь ваша наипервейшая задача сделать нашей упрямой и своевольной Химере ребёнка!  — Но…  — Он настаивает на незнакомом доноре? Хорошо! Пусть подберет кандидата из нашего каталога, а ты за этим тщательно проследишь! О! Тебе больно? — Лу язвительно улыбнулся. — Влюбился? Боже, мистер Брук! Вы такой дурак! Вы же здесь доминант! Это он, как течная сучка, должен лизать вам руки и просить совета, помощи и защиты! А что я вижу? Он управляет всеми вами! Он так просто неконтролируемо реверсирует из одного состояния в другое, а куча завербованных проплаченных альф просто глядят ему в рот!!! Сказать, что я в шоке, это ничего не сказать! Где Макеев?! Почему он улетел с Дорана, не поставив Центр в известность?  — Я не знаю! — Майлз опустил глаза, начиная шумно дышать.  — Вы так и не научились врать, мистер Брук! Что вы затеваете? Бунт? Операцию по спасению химер? Вы понимаете, что и себя подставляете под удар?! — зелёные глаза властного омеги потемнели. Но мулат очень быстро оказался рядом с Луиджи. Тёмные огромные ладони сомкнулись на шее омеги. Лу выпустил надменно холодную насмешливую улыбку, на его лбу вздулась вена, но более ни один мускул не дрогнул на милом личике. Майлз побледнел от такой силы духа в хрупком слабом теле андоррца.  — Немедленно… отпустите, безумный влюблённый! — хрипло выдавил Луиджи. — Пока я не потерял остатки терпения… Мулат отдёрнулся, опустил голову и большие длинные руки.  — Бес… человечно… — прошептал он, даже не пытаясь оправдать свои действия перед князем.  — Не обвиняй меня в отсутствии сердца, альфа! — зло бросил юноша, потирая нежную шейку с алыми пятнами от пальцев Брука. — Я из маленькой страны, где все сокнязья рождаются омегами, и поэтому власть с ними разделяют альфы премьер-министры. Никто не воспринимает всерьёз действия и слова слабой омеги, даже если он — наследный принц. Как я, по-твоему, ощущаю себя в своём княжестве?! Я устал знать своё место, если есть хоть малейший шанс всё изменить! Я хочу родить сына-альфу, чтобы он стал в Андорре полноценным и единственным правителем и прославил фамилию Сесилиа! — Луиджи вскочил из кресла, мелко дрожа тонким грациозным телом. Майлз рухнул на одно колено и крепко обнял принца за узкие бедра длинных ножек, упираясь лбом в живот. Снова эта безумная идея Сесилиа выплыла, как труп из растревоженного омута. От Дарси было воспроизведено исключительно альфа-потомство. Даже погибшие эмбрионы имели этот статус.  — Мой принц, мой господин! Будьте выше своей досады и злости! Не надо вам рожать Химеру. Знали бы вы, как страдает Лер! Меняя личины, он… всякий раз… теряет самого себя!!! Он иногда в бреду вскакивает ночью, не зная, кто он!!! Он не ненавидит весь мир, он боится себя самого. Он не верит своему собственному телу, Лерой Дарси не управляет нами, он нас оберегает от пустых, ненужных чувств. Он бывает безбашенный, злой, упрямый, но если дело коснётся близких ему людей, в нём просыпается десятикратная сила. Он и вас… пока вы были в обмороке… он нам… велел… вас оберегать! Он всех смог простить! — гигант задохнулся. — Сеньоре Луиджи, я не знаю человека более честного и миролюбивого… Я люблю его всей душой! И умоляю вас оставить Лера и его детей в покое! Химерой надо родиться по Божьему умыслу, так сказал мне Лер недавно. Никакими селекциями, скрещиваниями и спариваниями не родить второго Лера! Даже омега может сказать своё веское слово, сеньор Луиджи! И если вы захотите, все альфы Центра, как и ваш премьер-министр, будут сидеть у ваших ног. Хватит опытов, хватит экспериментов, закройте проект!