Я тебя не хочу (СИ) - Эрос Эви - Страница 21

Я внимательно оглядела его тонкокостную фигуру, джинсы с разрезами, фиолетовую прядь…

— Тебе не подходит.

— Да? — он всё смеялся. — А что же мне подходит?

— Ну… Альберт, например.

— Клячкин?*

(*Альберт, точнее, Василий Клячкин — персонаж фильма «Неподдающиеся».)

Пришла моя очередь смеяться.

— Можно и Клячкин.

— Спешу тебя расстроить, красавица Стася. Фёдор я. Фёдор Смирнов. И ни разу не Альберт, и даже не Клячкин.

— А жаль. Всегда мечтала познакомиться с Альбертом Клячкиным.

… В общем, нам с Федей Смирновым всё время создания моей свадебной причёски было дико весело. Минут через двадцать он даже сказал:

— Слушай, ты уверена насчёт своего жениха?

— В смысле?

— Ты точно хочешь за него замуж?

С учётом наших с Сашкой обстоятельств… я немного испугалась вопроса.

— Д-да…

— Ну ты подумай, — продолжал Федя Смирнов с напускной серьёзностью. — А то смотри, какой я замечательный. Уведут ведь!

Ф-ффух, он шутит…

— Я тебя недостойна!

— Неправда, Стася, — напускная серьёзность вдруг превратилась в настоящую. — И я сейчас тебе докажу. И покажу, какая ты.

Пугающее заявление…

В общем, в результате в зеркале отразилась… не я. Я даже на всякий случай проверила, дотронулась до поверхности, дабы убедиться, что это не глюк.

Не глюк…

А уж когда Федя надел на меня свадебный ободок, купленный Лебедевым…

— Представляю, какая ты потрясающая будешь в свадебном платье, — ликовал парень. — Просто… лебёдушка!

Я закашлялась. Да уж… лебёдушка… Хорошо хоть не Царевна Лебедь…

Но в целом стилист прав, да. Мои тонкие негустые волосы он заколол очень причудливо, но в причёске осталось ощущение воздушности, лёгкости. Снял очки, накрасил глаза, выровнял цвет лица, подкрасил губы… И вроде всего по чуть-чуть, а эффект — как от водородной бомбы.

Я помолодела даже…

— Тебе нужна фата. Однозначно. Обязательно купите фату, я её тебе закреплю.

— Фата?..

Я была против фаты изначально.

— Да, Стася. Послушай умного человека! — Федя молитвенно сложил ручки. — Фату надо! Стопудов!

— Но почему?

— Фата — символ невинности. На некоторых она как на корове седло, но на тебе будет смотреться так, как надо!

Я даже чуть покраснела.

— Вот, вот! — едва не запрыгал этот… стилист грёбаный. — Румянец смущения, фата — то, что нужно для образа невинной невесты. Сразим жениха наповал!

— Наповал мне не надо. Мне с ним ещё жить долго и счастливо…

— И брачную ночь проводить, — подмигнул Федя, и я покраснела ещё больше.

Довольнее всех в эту субботу оказалась Ленка. Ей купили потрясающее с её точки зрения красное платье, сумочку, расшитую бисером, чудесные туфельки с милыми бантиками… Что ещё нужно для счастья человеку тринадцати лет?

И почему мне уже не тринадцать? Я была бы так счастлива, если бы от меня просто отстали. Просто отстали — и больше ничего. Ну разве это много?!

Увы, никто от меня отставать не собирался, и на следующий день с утра пораньше примчался Сашка вместе со своей мамой, чтобы отвезти нас всех на встречу с организаторами собственно банкета и ведущим вечера. То есть, с тамадой.

Конкурсы, свадебные конкурсы… Их нужно было утвердить. А с учётом того, что я вообще не люблю конкурсы и предпочла бы обойтись вовсе без них… Как утверждать то, что терпеть не можешь?..

В результате большей частью всё утверждал Сашка, я же отключила мозг и просто сидела рядом, ощущая себя так, будто смотрю спектакль, который вот-вот должен кончиться, но всё никак не кончается.

Судя по количеству конкурсов, торчать нам в ресторане часа три. Хорошо, что я туфли купила удобные, на невысоком каблуке, и корсета у платья нет. Представляю, как упахиваются другие невесты. Какая после подобных приключений первая брачная ночь! Тут бы в реанимацию не попасть…

— Так, — сказал Лебедев, когда ушли все, кроме нас с его мамой, — мам, ты на такси доедешь? А то Стася сегодня ко мне.

От неожиданности и удивления я даже не сразу нашлась с ответом.

— Нахал ты, сын, — невозмутимо проговорила Лидия Васильевна. — Надо было твою попу в детстве с ремнём познакомить.

— Лучше поздно, чем никогда, — пробурчала я, и Сашка, как обычно, заржал.

— А я дам тебе возможность познакомить мою попу с ремнём, Стась. Хочешь, можем даже сегодня!

Услышав подобное, я мимикрировала в свёклу.

А Лидия Васильевна, кажется, на мгновение онемела от подобной наглости.

— Саша! — в конце концов, протянула она укоризненно, и Лебедев перевёл на маму свои бесстыжие серо-зелёные глаза.

— Да-да? — протянул он, улыбаясь настолько широко, что я боялась: у него губы сейчас лопнут…

— Ну зачем ты так Стасю-то смущаешь? Ты будь уж поскромнее!

— С чего вдруг? — фыркнул Лебедев. — Ей со мной, между прочим, всю жизнь жить. Пущай привыкает.

Я наконец отошла от шока, свела брови, изобразив грозный взгляд, и заявила:

— Удавить Матрёну мало!

Лидия Васильевна захихикала, а Сашка, важно кивнув, сказал, сверкая лукавыми глазами:

— Согласен, совершенно согласен. И удавить ты меня тоже попробуешь, Стась. Как давить только будешь — сверху или снизу?

На этот раз я не стала отвечать — просто швырнула в Лебедева салфетницу.

И как я ни ворчала, что вообще-то собиралась ехать домой, а не к нему, Сашка ничего не слушал. Посадил хихикающую маму в такси, а меня в свою машину, и, что называется, погнал.

— Мне кажется, в легенду про чёрное тело не верит уже даже твоя мама, — вздохнула я, глядя, как Лебедев ловко крутит баранку. — По крайней мере я на её месте не верила бы.

— Ерунда, — фыркнул Сашка. — В эту легенду кто угодно поверит, учитывая твою реакцию на мои поддразнивания. Сразу понятно, что интима у нас пока не было.

— А если бы был, я бы по-другому реагировала? — удивилась я, и Лебедев кинул на меня ироничный взгляд.

— Зная тебя… думаю, что ненамного, Стась. Но для других твоя реакция — лучшее доказательство. Но даже если бы его не было… Они нам уже поверили, и это главное. Я, честно говоря, ужасно боялся, что мой батя всё просечёт, он же, сволочь, проницательный… Но ты была такая… искренняя, Стась. Я сам в какой-то момент поверил, что это всё по-настоящему.

— Ой, молчи, — пробормотала я, закатывая глаза. — До сих пор стыдно.

— Ага, — фыркнул Лебедев. — Особенно от поцелуя в прихожей, да?

— Да. Можно подумать, это было обязательно… Мы с тобой и так весь вечер старались!

— Старания никогда не бывают лишними, — пожал плечами Сашка. — Кроме того… кто откажется от возможности поцеловать красивую девушку? Только дурак. А я не дурак!

Я вспыхнула.

— Перестань, Саш.

— Что — перестань? — он, кажется, не понял.

— Да про красивую. Ну какая я красивая? Я самая обычная. Не страхолюдина, конечно, но ничего особенного.

Лебедев внезапно затормозил, и я чуть не врезалась лбом в приборную панель.

— Ты обалдела, что ли? — запальчиво проговорил Сашка, выравнивая ход. — Стась, ты чего? Ты вроде разумная девушка, а такую ересь несёшь!

— Почему это ересь? — я даже удивилась. — Я разве себя уродиной называю? Я просто обычная. У нас таких девушек полстраны. И вообще, красота — понятие относительное.

— Вот именно! — продолжал Лебедев не менее запальчиво. — И относительно меня ты очень красивая.

Я даже засмеялась.

— Ну да, конечно.

— А что ты смеёшься? Серьёзно говорю. Да за одни твои сиськи можно эти самые полстраны отдать!

Я захлебнулась смехом.

— Сашка… ну какой ты пошляк.

Он фыркнул.

— Я не пошляк, а реалист. Обычная она… Стаська. Ты супер. И не придумывай всякую фигню. О, точно. Введу тебе систему штрафов.

— Какую ещё систему штрафов? — поразилась я. Что он там удумал?!

— А такую. Будешь придумывать фигню — я буду трогать тебя за сиськи. Или за попу, в зависимости от настроения. Так что… в твоих интересах считать себя красивой. Иначе быть тебе затисканной.