Я тебя не хочу (СИ) - Эрос Эви - Страница 13

Сашка оказался прав насчёт футболки. Весьма неудобно было снимать сарафан, принимать душ, а потом снова натягивать грязную одежду на чистое и слегка влажное тело. С халатом было бы проще, но брать халат Лебедева я постеснялась.

Сашка уже застелил мне постель и щеголял по квартире в коротких ярко-зелёных шортах, сверкая голым торсом. Я, не ожидающая подобного зрелища, сразу непроизвольно отвела глаза.

— Ста-а-ась, — протянул Лебедев, подходя ближе и дотрагиваясь кончиками пальцев до моего подбородка, заставляя посмотреть на себя, — ты, я надеюсь, не считала, что я во время нашего совместного проживания буду тут в костюме с галстуком рассекать?

— Не считала, — пискнула я, но почти тут же охнула: Сашка рывком прижал меня к себе.

— Смешная ты, Стась. Давай, обними меня, не бойся. Я не кусаюсь.

— Неужели? — фыркнула я, пытаясь скрыть собственную неловкость.

— Честное слово. Если только совсем не больно и очень приятно.

— Саша! Не надо пошлостей.

Он засмеялся.

— Экая у тебя фантазия, Стась. Ну, я долго буду ждать? Замёрз уже. Обнимай давай.

— Зачем? — возмутилась я. — Тут зрителей нет!

Лебедев вздохнул, закатил глаза. А потом взял мои руки — одну положил себе на грудь, другую на плечо.

— И чего ты врёшь? — буркнула я, изо всех сил стараясь не смущаться. — Замёрз, замёрз… Горячий весь.

— Значит, ты замёрзла. Надо тебя согреть, — усмехнулся этот нахал, начиная растирать мне спину. Я засмеялась и попыталась оттолкнуть его от себя. — Вот, так уже лучше. Кстати, футболку я тебе на постель положил, ходи на здоровье.

— Спасибо, — шепнула я. Сашка посмотрел на меня каким-то очень странным взглядом, фыркнул, быстро чмокнул в щёку и выпустил из объятий.

— Всё, Стась. Спокойной ночи.

— Да. И тебе, — быстро сказала я и помчалась в свою комнату. Подальше от всяких… соблазнов и искушений.

Вообще на новом месте я обычно засыпаю долго и нудно. Ворочаюсь, вздыхаю, охаю и вполне возможно, даже храплю. Но на сей раз я уснула довольно быстро. Наверное, доконали волнения последних дней, ну и свою роль сыграло отсутствие Ленки под боком. С ней я никогда не знала, что будет, когда я проснусь. Столько всего пережила за два года её подросткового бунта…

Помню, однажды она спрятала мои трусы. Абсолютно все! Мне на работу, а трусов нет. Пришлось идти без них, по пути заходить в магазин и покупать себе новые.

Я усмехнулась, вспомнив этот случай. При всех своих недостатках Лебедеву даже в голову не придёт прятать мои трусы…

Проснулась я как-то очень резко и посреди ночи. Сначала не понимала, в чём вообще дело, а потом осознала: на меня кто-то смотрит.

Весьма трудно спать, когда на тебя смотрят. Не знаю, как другим, а мне очень трудно — взгляд чувствуется, словно прикосновение.

И я, конечно, открыла глаза. Рядом со мной на постели сидел Сашка и о чём-то размышлял, уставившись на меня.

— Ты чего? — спросила я с сонным недоумением.

— Да так, — ответил Лебедев тихо. — Не спалось что-то. Шёл мимо, а тут ты… одеяло откинула. Я тебя укрыл просто. Извини, что разбудил.

— Ничего, — пробурчала я, закрывая глаза. — Я сейчас опять усну…

Я думала, Сашка уйдёт, но он не уходил. Всё сидел рядом и молчал, и я не выдержала — перевернулась на спину и поинтересовалась:

— Ты долго тут сидеть-то собираешься? Ты либо вали, либо ложись.

Вообще-то я пошутила… Но Лебедев, кажется, не понял. Скинул тапочки и лёг рядом со мной. Правда, поверх одеяла, но всё равно…

— Слушай, Стась. Ты в институте мне как-то говорила, что кого-то любишь, но кого — не сказала. А сейчас скажешь?

— С чего вдруг такой вопрос? — удивилась я.

Сашка подполз чуть ближе и ткнулся носом мне в плечо.

— Да просто вспомнил. Не знаю даже.

— Мда, — я фыркнула. — Это уж всё быльём поросло, Саш. Но если тебе так интересно… В Костю Волгина я втюрилась. Мы с ним вместе на подготовительные курсы ходили, там я и запала.

— В Костю? — Лебедев приподнялся и подставил руку под голову. — Надо же. А я и не замечал. И он, наверное, тоже.

— Ксюша только заметила. Но… ты же её знаешь. Она всегда всё замечает.

— Да уж, — Сашка усмехнулся. — Когда ты с ней на втором курсе вдруг сдружилась, мне даже страшно немного было. Всё время казалось, что она меня насквозь видит.

Я засмеялась. Да-а-а, у меня тоже периодически проскальзывали такие мысли. У Ксюшки чёрные глаза и порой её взгляд немного пугает.

— А ты… не говорила Косте?

— Нет, конечно. Зачем? У него всегда были девушки, ты же помнишь. Парень он видный, красивый, умный…

Сашка недовольно запыхтел.

— Можно подумать, я не видный и не умный.

— И ты тоже, да. Но ты же меня про Костю спросил. Нет, я ему ничего не говорила — видела прекрасно, что он во мне заинтересован примерно так же, как и ты, а то и меньше.

— У Волгина вроде недавно сын родился, — заметил Сашка осторожно, и я кивнула.

— Ага. Я видела фотки в интернете. Похож на Костю.

Лебедев молчал несколько минут. И спросил, когда я уже почти провалилась в сон:

— А ты его ещё любишь?

Я не знала, что сказать. Любовь вообще не самое простое чувство на свете, а уж когда она безответная… И ты не видишь этого человека годами… Можно ли назвать подобное любовью в принципе?..

Но всё же я ответила:

— Нет. Не люблю. И вообще, давай спать, а? Сколько можно уже болтать?

Сашка усмехнулся.

— Спи, Стась. Я больше не буду ничего спрашивать.

— Вот и прекрасно, — пробурчала я, накрываясь с головой и отворачиваясь от него. И тут же провалилась в сон.

А снилось мне… нечто. Будто бы Сашка залез ко мне под одеяло, прижал к себе и, приподняв футболку, гладил мои обнажённые бёдра.

И так это было сладко и чудесно, что я совершенно не хотела просыпаться…

Конечно, всё это был сон, и проснулась я в одиночестве. На часах было восемь утра, чувствовала я себя выспавшейся и свеженькой. Так что решила приготовить Лебедеву завтрак — ну, в качестве тренировки перед свадьбой.

Сходила в ванную, умылась, потом заглянула в холодильник, обнаружила там молоко. Правда, оно было скисшее, но ничего, так даже лучше. Яйца тоже были, и мука нашлась, но уже в шкафчике на кухне, и соль, и сахар, и немного соды. Так что минут через пятнадцать я сделала тесто, разогрела сразу две сковородки и вылила на них первую порцию тоненьких и вкусненьких блинчиков.

От плиты пошёл жар, и я внезапно осознала, что чересчур увлеклась процессом — так и рассекала по кухне в одной Сашкиной футболке даже без белья. Надо переодеться, а то он сейчас встанет, будет неловко.

Я перевернула оба блинчика, выключила плиту — как раз дойдут, пока я буду бегать переодеваться, — резко развернулась и…

— Попалась! — завопил Лебедев, заставив меня подпрыгнуть и зашипеть, как разогретое масло, на которое выплеснули холодную воду. — С добрым утром, Стаська!

А дальше было нечто. Этот… нехороший человек обнял меня, подхватив ладонями под попой. То есть, это в начале было под. А потом руки его поползли вверх — кстати, вместе с бровями, причём и моими, и его, — сжали обнажённые ягодицы, и Сашка протянул:

— Ты без трусов, что ли?..

— Да! — я дёрнулась, но держал он крепко. — Пусти!

— Ни за что! — ответил он весело, поглаживая мою голую попу, и пальцы его совершенно нагло забирались так глубоко, что уже почти касались лона.

Внизу живота затянуло, в груди что-то заныло и стало почти больно. И я, охнув и сжав зубы, дотянулась одной рукой до лежавшей на столе кулинарной лопатки, а затем хорошенько стукнула Лебедева ею по лбу.

— Ай! — взвыл Сашка, тут же меня отпустив. Я злобно прищурилась — и треснула его ещё раз, но уже поперёк груди.

— Прекрати сейчас же!!! — заорала я, вновь обрушивая лопатку на его несчастную макушку. Хорошо, что она была пластиковая, а не железная… Не макушка, конечно — лопатка. — Я ещё понимаю, при родителях меня целовать и лапать для спектакля, но Саша, ты переигрываешь! Я что, кукла бесчувственная?! Я живая! Я не хочу, чтобы ты меня ТАК трогал! Ты понял?!