Магия вне закона (СИ) - Севастьянова Екатерина - Страница 42

— Не дышит? — ужаснулась магичка, когда я безрезультативно постучала парня по щекам. — Посмотри, может, пульса нет?

— Подожди… — я заметила, как у Зака дрогнуло веко, потом второе, а потом он приоткрыл глаза и медленно сфокусировал взгляд на моем лице.

— Ну слава тебе господи! — южанка захлопала в ладоши. — Хоть этот жив!

Зак с полминуты приходил в себя, после чего его как подменили. Парень бросился к прутьям, стремясь выбить их своим телом. Мы с южанкой принялись его успокаивать, боясь, что он привлечет стражей или покалечит себя о барьер. Но за нашу помощь Зак врезал мне по плечу локтем… два раза, а южанку повалил с ног и отдавил ей кроссовками пальцы.

— Придурок! — зашипела она, отводя меня подальше от него. — Да забей ты на него. Пускай хоть голову себе расшибет!

Я закрыла уши, чтобы не слышать криков Зака. Он орал больше часа, требуя отпустить его к Майе или вернуть ее обратно в клетку. До этого момента я и подумать не могла, что эту парочку объединяет что-то помимо похоти и желания развлечься, но если между ними действительно нет любви… то почему Зак так убивается? Превратив свои кулаки в кровавое месиво и сорвав голос до хрипоты, парень обессиленно упал на колени перед выходом из камеры и, прижавшись лбом к прутьям… зарыдал.

Мы с южанкой переглянулись.

— Заткнись ты уже! — зарычал Мойлер, нервно постукивая ногой по бетонному полу. — Ты не видишь? В изоляторе нет стражей, кретин. Кому ты орешь? Все уехали.

— Сам заткнись! — огрызнулась южанка, наградив наркомана ненавидящим взглядом. — Мы все еще люди, а не животные. Найди в глубине своей черствой души крупицы сочувствия.

— Зак… — я осторожно подошла со спины и положила свою ладонь на подрагивающее плечо парня. Сжала, пытаясь обратить на себя его внимание. — С Майей все будет хорошо. Нам лучше стоит побеспокоиться о Ксении…

— Да плевать я хотел на твою уродливую Ксению! — оттолкнув мою руку, прохрипел Зак. — И на тебя! — он встал на ноги. — На всех вас! Твари.

Я отошла на безопасное расстояние, поближе к южанке с Мойлером. Зак не успокаивался, и через каждые десять минут изолятор сотрясался от его ударов по железным прутьям и хриплых криков, переходящих в жалобные постанывания. У меня сжималось сердце каждый раз, когда Зак падал на колени. Я не могла спокойно сидеть, ходила по камере, закрывая уши, иногда глаза, и обнимала себя за плечи. Хотелось что-то сделать, как-то помочь, но все что я могла, это оставаться сторонним наблюдателем. Зак пресекал любые попытки воззвать к его разуму.

— Почему нет стражей? — через несколько часов я подсела на скамейку к Мойлеру. — Разве изолятор не охраняется?

— Охраняется.

— И почему никто не приходит? Разве они не слышат его крики?

Мойлер пожал плечами.

— Полагаю, у них приказ, — ответил он, — что-то вроде — «не вмешиваться» или «никак не реагировать». Но если этот идиот не заткнется до возвращения Лесли, то у всех нас возникнут серьезные проблемы.

Я прижалась к стене и, наблюдая за упорными попытками Зака пробиться за периметр камеры, достала из-под кофты черный камень, не снимая его с шеи. Слезы навернулись на глаза. Камень заискрился и обжег ладонь. Третий день в заключении подошел к концу. Не пора ли мне перестать надеяться?

— МАЙЯ!

Я вздрогнула и проснулась от душераздирающих криков. Не сразу сообразив, где нахожусь, я разлепила глаза, всматриваясь в очертания темных фигур, едва различимых в свете магических светляков второго резерва.

— Отойди, парень! — холодный приказ Лесли, как железные щипцы, выдернул меня из усталой дремоты. Я вскочила на ноги и, ничего не понимая, прижалась к стене.

— Что вы с ней сделали? — Зак бросился на капитана изолятора, когда тот втолкнул Майю в камеру. — Что вы с ней сделали, твари?

Я в ужасе вскрикнула, тут же зажала ладонью рот и тихо сползла по стене. Некогда обворожительная брюнетка с надменным характером уселась на пол и, тихо посмеиваясь, тыкала пальцем то в южанку, то в рвущегося к ней Зака. Парня удерживали двое стражей, пришедших вместе с Лесли.

— И ты тоже, — капитан за руку втащил в камеру зареванную Ксению. — Заходи.

Та, в отличие от Майи, была в состоянии передвигаться и самостоятельно

держалась на ногах — неуверенно, но держалась. За пеленой слез я разглядела, как ее лицо перекосилось от страха.

— Что происходит? — едва слышно прошептала южанка. — Что… что с Майей?

Я словно в тумане перевела взгляд обратно. Магичка сидела на полу, сумасшедше хихикала и никого не узнавала. Я до крови прикусила губу, заметив необратимую перемену в ее резерве. С тринадцатого он опустился до нулевого. В ней больше нет магии… и, кажется, разума в ней тоже нет. Она ведет себя как ребенок. Что-то невнятно бормочет и смеется.

— Майя! — как только Зака отпустили, он бросился к ней и, упав на колени, взял в ладони бледное женское личико. — Майя, крошка… посмотри на меня.

Девушка резко замолчала и, с серьезным видом расправив плечи, потянулась к парню. Но не чтобы обнять, или поцеловать, или что там делают влюбленные после разлуки… Майя дернула Зака за волосы и смущенно захихикала.

— А у тебя косички! — воскликнула она поистине детским голосом, так не свойственным раскрепощенной магичке. — Хи-хи… ты, как девчонка! Девчонка! Девчонка!

Мойлер снял капюшон и, выждав, когда Лесли закроет камеру, подошел к Заку, чтобы внимательней рассмотреть улюлюкающую девушку. Я тоже подошла. На негнущихся ногах.

— Что с ней? — я не узнала собственный осипший голос. — У нее нулевой резерв…

Мойлер прищурился и, нагнувшись, пощелкал пальцами перед лицом Майи. Она

тут же захихикала и постучала его по ладони.

— Мне холодно… — поджав под себя ноги, девушка оглядела всех нас потерянным взглядом. — Холодно… холодно… холодно. Здесь холодно. Холодно! Очень холодно…

Зак хрипло застонал.

— Крошка? — он приобнял Майю. — Ты не узнаешь меня? Милая…

— Зак? — отрывисто переспросила она.

— Да! — парень закивал сквозь слезы, ощупывая девушку, словно не мог поверить, что это она, живая. Живая и не совсем здоровая.

— За-а-а-а-ак! — протянула Майя, пребывая в некой прострации. — Зак! Зак! Зак! За-а-а-ак!

Южанка дотронулась до моего плеча.

— Взгляни на Ксению, — шепнула она на ухо и, дождавшись, когда я переключу на нее свое внимание, указала на дальний угол.

— Ксения? — пока парни разбирались с Майей, мы подошли к ревущей в углу худощавой блондинке. — Ксения, подними, пожалуйста, голову. Твой резерв…

— Со мной все нормально! — всхлипывая, проговорила она себе в колени. — Все нормально!

— Пожалуйста, — настояла я, — посмотри на нас.

Я присела рядом и, погладив магичку по волосам, медленно убрала назад белые пряди и…

— Проклятье! — заорала южанка. — Уроды! Что они с вами сделали?

Я почувствовала, как у меня потекли слезы. Опустевшие глаза с нулевым резервом безысходно смотрели то на меня, то на южанку, то на хихикающую Майю.

— Со мной все нормально, — повторила Ксения. — Они не забрали мое сознание… только… только… — девушка с трудом проговаривала каждое слово, — они только отняли магию… и все.

Южанка опустилась на колени.

— Кто — «они»?

— Они… они все у нас отобрали… эксперименты… тела… управление…

Я сглотнула горький комок и, ничего не понимая, растерла лицо. Так, надо успокоиться.

— Кто, Ксения? — собравшись с силами, я попыталась привести ее в чувство. — О ком ты говоришь? О похитителях?

Она покачала головой.

— Ксения! — южанка потрепала ее за плечи. — Это важно! Кто — «они»?

— Стражи…

Я подумала, что ослышалась.

— Кто? Стражи? Ксения, кто отобрал вашу магию?

— Стражи! — между рыданиями выкрикнула она. — Стражи! Они забрали мой резерв… Они решили проверить, буду ли я видеть того мужчину без тринадцатого резерва. Они забрали его у меня… Стражи! Это сделали они!