Покорность не для меня (СИ) - Свободина Виктория - Страница 18

В своей комнате первым делом, не раздеваясь, упала на постель. Настроение такое, что хочется чего-нибудь разбить. Но не буду. Это детство.

Чтобы такое сотворить ужасное?

Пока размышляла, в дверь вежливо постучали.

— Войдите, — кто там по мне уже соскучился?

В комнату вошел слуга с подносом, накрытым круглой крышкой.

— Ваш ужин, лойра, — пояснил мужчина, уже ставя поднос на столик.

Вскоре слуга испарился.

Подхожу к столику, поднимаю крышку, а там… изящный расписной чайник с маленькой чашечкой и блюдцем, потрясающей красоты пироженное и пышные булочки. А еще цветок. Тот самый, светло-сиреневый.

Ха, а что, с планами пересадки на местную почву покончено?

О, записка.

Раскрываю белую бумажку, попутно отмечая, что у Эйнера очень красивый почерк. Я вот пишу не очень красиво и совсем неаккуратно — всегда тороплюсь куда-то. Мама меня всегда за почерк ругала…

“Не волнуйтесь, дорогая жена, у меня есть семена. Приятного аппетита”.

Он меня просчитывает и… издевается. Смяла бумажку.

И главное, мне везде чудятся намеки и двусмысленности в речах Эйнера.

С пирожным расправилась быстро, выпила чай, съела булочку… две. Видимо, я не из тех, кто будет голодать и чахнуть в неволе.

Легла спать. Надеюсь, в этот раз кошмары с ожившими мертвецами меня минуют. Без Лойки плохо. Часто спали с мальчишкой в обнимку, и тогда я нормально высыпалась, не мучимая видениями прошлого, а вот сейчас тяжко.

Самое интересное, что цветок не поднялась рука выкинуть или испортить, он еще и так потрясающе пахнет, оказывается. Поставила подарок в вазочку возле кровати, перед тем как лечь, тонкий приятный запах цветка оказался ненавязчивым, но все равно ощутимым. И что удивительно, кошмары мне сегодня так и не приснились. Вообще ничего. И я этому очень рада.

Следующим утром все повторилось. Завтрак. Приставание жен к мужу со всякими просьбами. А потом все расходятся по своим делам. Правда, в этот раз предупредили, что через полтора часа занятие по истории, а после обеда придет учитель танцев. Кстати, вот на местные танцы будет любопытно взглянуть, ни разу не видела, это закрытая часть жизни, в общественных местах только такие как я танцуют.

Что я делала свободные полтора часа? Конечно же вынюхивала все. Обошла дом, попыталась узнать, сколько у Эйнера в поместье работников. Сумела пока узнать, после навязчивых расспросов выловленного мной дворецкого, про численность слуг именно в доме. Количество охраны, их смены и прочее Бенару не известно, а даже если бы и было… дворецкий и так постоянно смотрит на меня шокированным взглядом, если добавиться еще и подозрительность, будет совсем плохо.

Бенар же и проводил мне до класса. Помещение, где проводятся все уроки, я уже мельком видела. Светлая просторная комната с окнами вовсю стену и очень приятной энергетикой. В таком классе только учиться и учиться, причем с большим удовольствием. Сам класс обствлен весьма интересно — одна стена полностью зеркальная, другую стена пустая поскольку паноамные окна практически и является этой стеной, третья стена уставлена шкафами с книгами и всякими ученическими принадлежностями, в четвертую стену вмонтирована конструкция, чем-то напоминающая трибуну для зрителей на спортивных мероприятиях в моем мире — получаются четыре длинных больших ступени вдоль стены, устеленных матрасами и сотнями маленьких подушек. С подушками, на мой взгляд, погорячились. Если урок окажется скучным, я точно там прилягу и усну.

Посредине просторная комната абсолютно пуста.

Забралась на самый верх — отсюда лучше всего будет за всеми наблюдать.

Подтянулись остальные жены. На удивление, появились все одиннадцать моих новых “родственниц”. На лицах большинства девушек недовольство, но, тем не менее, все расселись по рядам.

Ко мне подсела вполне веселая Аниль и… Фелис. Надо же. Мне показалось, что с Фелис мы вообще интересами не сходимся, но ведь подсела “старшая жена”, причем, как по очередности приобретения, так и по возрасту — эту информацию мне Аниль нашептала.

Рыжая бестия сразу улеглась на сидение, кинув одну подушку мне на колени и положив на нее голову.

— Погладишь мне голову? — томно попросила Аниль. — Мне так не хватает ласки. Последние ночи лойр и думать обо мне забыл. Не зовет к себе в спальню.

Погладила, мне не трудно. У Аниль шикарные волосы, а их цветом можно любоваться и любоваться.

Девушка тихо что-то мурлычет от удовольствия. С других рядов на нас с Аниль оборачиваются возмущенные женские мордашки, в глазах большинства лойр осуждение, а мне как-то всё равно, да и Аниль тоже.

В класс, шаркая ногами вошел сгорьленный сухопарый старичок.

Вот, видимо, и преподаватель.

Учитель встал в центре комнаты, поздоровался с “прекрасными лойнами” и начал урок.

Я уже на второй минуты монолога преподавателя поняла, почему его уроки не пользуются популярностью. Информацию дедушка дает может, и интересную, но слушать совершенно невозможно. Монотонная тихая речь дедушки убаюкивает только так. У меня в академии тоже были такого типа преподаватели, так вот на их лекциях мы всегда прекрасно высыпались после загульных студенческих ночей.

Теперь точно понятно, зачем тут столько подушек.

Я честно крепилась почти все время отведенное на урок, и слушала дедушку, в надежде узнать для себя что-то ценное. Не узнала. А сон сморил.

— Аниль, отстань, — сквозь сон пытаюсь смахнуть руку девушки с моего лица. Рыжая совсем обнаглела — гладит кончиками пальцев по моей щеке, иногда щекоча и шею. Судя по моему положению в пространстве, уже я лежу у девушки на коленях.

Распахнула глаза и увидела над собой лицо Эйнера.

Так, что-то тут не то. Огляделась. Я все еще в классе, только в пустом. Помимо меня и лойра тут никого нет.

До меня, наконец дошло.

— Лойр! — мой возмущенный крик эхом пронесся по классу.

— Не вижу причин для столь бурной реакции, — произнес Эйнер невозмутимо, с интересом наблюдая за тем, как я подскакиваю и отсаживаюсь от него подальше. — Я ваш муж. Привыкайте постепенно к моим прикосновениям.

Ну, конечно. Не собираюсь я ни к чему такому привыкать. У нас же договор — Эйнер меня ни к чему не склоняет, а я сижу в этой комфортабельной тюрьме. Пока не одумаюсь и не стану послушной лойной.

— Знаете, а я вот не планировала привыкать к вашим прикосновениям.

Эйнер вздернул бровь.

— То есть, вы хотите всю оставшуюся долгую жизнь просидеть в поместье?

— Не такую уж долгую, — не смогла удержать злорадного комментария, за что мысленно настучала себе по голове. Я слишком болтлива — мы с драконом всегда очень много общались ментально, иногда даже когда я спала. Именно дракон и приучил меня много общаться, будучи сам весьма болтливым, сейчас мне этого самого родного и близкого собеседника очень не хватает, а с излишне умным мужем, как и с Лойки, поговорить интересно, но с Эйнером общение выходит еще и с перчинкой — все время хожу по краю, и опасаюсь супруга. Это лойр до поры, возможно, такой терпимый, пока ему хочется поиграть, но ведь может и надоесть ожидание.

Теперь муж нахмурился.

— Что это значит? Вы хотите совершить самоубийство?

— Нет, — покачала головой. — Я не подумав сказала. Убить себя я ни за что не смогу.

И это правда. Хотелось бы, но это трудно, и есть Лойки… а вот от старости и естественной смерти через несколько десятков лет, не отвертишься.

— Тогда что все-таки означала ваша фраза?

— Ни-че-го, — по слогам произнесла я и повернулась к мужу… спиной, намереваясь уходить.

— Айра! — Эйнер быстро меня настиг и преградил дорогу. — Я вас не отпускал. — И что? Поставите меня за это в угол? Или запрете еще где-нибудь?

— Зачем мне вас ставить в угол?

— Вас что, в угол никогда родители не ставили? Такой послушный ребенок были?

— Мои родители умерли в результате несчастного случая, когда я был маленьким. Меня воспитывал дед.

— А-а… извините.

— Ничего. Та зачем все-таки в угол? И какой именно?