Свет моей души (СИ) - Овсянникова Ирина Анатольевна "Эшли" - Страница 9

   Теперь, когда Лиззи вновь могла говорить, у нас появилось много новых занятий. Например, в дом стала приходить гувернантка, миссис Маринер, улыбчивая доброжелательная бабуля. Она учила Лиззи буквам, рассказывала про окружающий мир, учила писать и считать. Я тоже с удовольствием слушала ее уроки, так как у меня самой гувернантки никогда не было. Мама учила меня сама, как умела, в перерывах между работой. Поэтому я и не считала возможным самой учить Лиззи, так как пробелы в образовании у меня имелись немалые. Поэтому мы с Рэем и договорились, что он пригласит миссис Маринер на три дня в неделю заниматься с девочкой. Лиззи оказалась очень сообразительной, все схватывала на лету. Гувернантка восхищалась своей ученицей, говорила, что она опережает по развитию многих учеников такого же возраста.

   Однажды Лиззи затеяла под вечер игру в догонялки. Принялась бегать по залу, хохоча и хлопая в ладоши. Благо комната позволяла, места много. Я притворялась, естественно, что никак не могу ее догнать. Так мы гонялись по кругу, пока не пришел Рэймонд. Так получилось, что я запнулась за одну из игрушек, которые Лиззи без конца разбрасывала по всему дому. Не пойму, как я раньше ее не заметила... Запнулась и чуть не шлепнулась на пол, но Рэй успел меня подхватить. Его руки обвились вокруг моей талии, а глаза оказались очень близко. Я вдохнула мужской запах, и у меня закружилась голова. Запах табака, легкого парфюма и еще чего-то едва уловимого, терпкого. Впервые со мной такое случилось. Я не позволяла Майклу дотрагиваться до меня, но сейчас вдруг осознала, как же это приятно - близость мужчины.

   - Простите, я случайно, - принялась извиняться я, ведь люди обычно старались держаться от меня подальше.

   - Прекрати уже мне выкать, - услышала я его голос слишком близко, мягко отстранилась, подняла злосчастную игрушку.

   Лиззи смотрела на нас во все глаза, загадочно улыбаясь. Будто сама специально все устроила.

   А поздно вечером Рэй снова куда-то уехал, ничего не объяснив. Я пыталась убедить себя, что его просто могли вызвать на службу, тем более так уже бывало. Но внутренний голос упорно твердил, что мужчина отправился к любовнице. Это было бы совершенно естественно. Он ведь молод, красив, холост. А я... всего лишь домработница и няня его племянницы. Всего лишь обслуга, кем и была всю жизнь, и буду наверняка.

   И почему я снова плачу, ну почему? Ведь все нормально в моей жизни, в кои-то веки! Никто меня не обижает, не унижает, ну что еще нужно? Оказалось, все-таки нужно... Пусть я и утратила нечто важное в себе, но все-таки осталась женщиной, желающей мужского тепла.

   Лиззи снова достала маленький вышитый платочек и принялась вытирать мне слезы, на этот раз приговаривая:

   - Уходите, слезки, мы не будем плакать. И с красивых глазок вам не надо капать...

   - Откуда ты знаешь такой стишок, милая? - спросила я, попытавшись улыбнуться.

   - Мне мама так говорила, когда я плакала. Но ведь я теперь уже большая, не плачу. А вот она плакала, как ты...

   Я замерла, завороженная очередной вспышкой детских воспоминаний.

   - Я ей рассказывала стишок, вытирала слезки, и все проходило, - рассказывала Лиззи, баюкая свою куклу.

   - А почему мама плакала? - осторожно спросила я.

   Но Лиззи отвернулась и принялась укладывать куклу в игрушечную кроватку.

   А ночью мне приснился странный сон. Я снова увидела призрак Джулии. Он настойчиво звала меня за собой, говорила, что покажет нечто важное. Я отчетливо слышала ее голос, мелодичный, завораживающий. Я накинула теплый халат, надела домашние туфли и пошла за фантомом по коридорам дома прямо к выходу. Не обращая внимания на мороз, брела прямо по снегу в сад, следуя за призраком, который время от времени махал мне рукой. Джулия привела меня к загадочной розе, которая светилась в темноте. Будто повинуясь чьему-то приказу, я безжалостно выдернула розу и принялась рыть руками землю. Несмотря на холод, это оказалось несложно. Разрыв землю, увидела небольшой камешек, блестящий, полупрозрачный, синеватый, с острыми краями, будто осколок чего-то хрупкого...

   Я проснулась, будто от толчка. Сон был такой реальный, что... Я поняла, что сжимаю что-то в руке. Лиззи боялась темноты, поэтому в комнате всю ночь горели свечи. Я увидела, что подол ночной сорочки мокрый и грязный. Руки тоже оказались испачканы земC#x441; b;ей, а в ладони я сжимала тот самый камешек из сна. Синий с голубыми прожилками. Похоже на хрусталь или что-то подобное. Значит, это был не сон?

   Умывшись и переодевшись, кое-как дождалась утра. Рэй домой не вернулся, и поделиться мне было не с кем. Пока Лиззи не проснулась, оделась и побежала в сад. Роза валялась в снегу, увядшая и почерневшая. Еще раз взглянула на камень. Он был теплым, и вовсе не от тепла моей руки. Я чувствовала, что это не просто безделушка, не просто мусор, валявшийся в земле. Это все что-то значит! Это все связано с Джулией!

   Когда Лиззи проснулась, переделала все утренние процедуры и позавтракала, я показала ей загадочный камешек.

   - Лиззи, ты когда-нибудь видела это? - осторожно спросила я.

   Девочка равнодушно взглянула на вещицу и просто ответила:

   - Это папин камень.

   Я даже вздрогнула от такого заявления.

   - Твоего папы? - переспросила на всякий случай.

   - Да.

   - А как зовут твоего папу, милая?

   - Папа Силлиан... Он злой и кричит постоянно.

   - А мама...

   Лиззи вдруг взглянула на меня совсем не детским взглядом и прошептала:

   - А мама умерла.

   У меня задрожали руки.

   - Милая, ты... ты уверена?

   - Мама сама мне сказала, я ее видела... И ты тоже видела.

   Лиззи вдруг бросилась ко мне на шею, обняла крепко-крепко ручками и зашептала, отчего у меня слезы навернулись:

   - Не отдавай меня папе, пожалуйста! Я хочу остаться с тобой и с Рэем. Не отдавай!

   Прижала девочку к себе, расцеловала щечки, по которым уже скатились дорожки слезинок.

   - Я никому не отдам тебя, обещаю, никогда не отдам!

   В моей жизни впервые появился смысл - маленькая девочка, ставшая мне бесконечно дорогой. Вместе с ней я научилась улыбаться, радоваться мелочам. Она любила меня, как и я ее, просто потому, что я рядом. Несмотря на мои особенности. Ей было все равно, какая. Проклятая или бездушная, не важно. Лиззи просто любила меня, а я любила ее.

   С трудом дождалась вечера, чтобы рассказать обо всем Рэю. Он вернулся со службы необычно хмурый и задумчивый. Накормив их ужином, я отправила Лиззи в комнату играть в куклы, а сама позвала Рэя в кабинет поговорить. Показала ему загадочный камень, рассказала о том, что услышала от Лиззи. Рэй слушал и хмурился еще больше. Позвал племянницу и стал сам ее спрашивать. Лиззи вновь повторила, что ее папа злой, что всех обижает. Что жили они в каком-то желтом доме с одним окошком. Как оказалась одна посреди тракта, девочка объяснить не смогла. Лишь повторила, что хочет остаться с нами. Тут уже Рэю пришлось утешать ее и заверять, что никому никогда ее не отдаст.

   - Вокруг продолжают твориться странности, - заметила я, когда Лиззи успокоилась и вернулась к игрушкам.

   - Надо будет постараться выяснить, что это за камень, и кто такой этот Силлиан, - сказал Рэй. - Знаешь, я все-таки буду надеяться до самого конца, что увижу Джулию...

   Я подошла к нему и несмело погладила по плечу, желая утешить, но еще больше желая просто прикоснуться к нему. Мне вдруг живо представилось, как его обнимает другая женщина, как целует, ничего не стыдясь, не стесняясь собственной внешности...

   - Конечно, надейтесь, это помогает жить.

   Рэй обернулся и пристально посмотрел на меня.

   - Сильвия, я же просил говорить мне "ты".

   Я опустила глаза и хотела отойти, но мужчина удержал меня. Другой рукой он дотронулся до моего палантина и осторожно отвел край ткани так, что показался кончик спрятанной седой косы.