Проклятый (СИ) - Аваста Павел - Страница 32

В пятом бункере солдаты в масках оказались менее сговорчивыми. Видимо потому, что к ним вместо танков были направлены «Страйкеры». Пришлось воспользоваться орудиями БТРов для выгрызания толстой стальной двери. Тогда внешники наконец-то сложили оружие и штурмовать укрытия не пришлось. Остальные бункеры трогать пока не стали. Группировки внешников были совсем рядом и рисковать Компас не стал.

Пока стронги в спешном порядке перегоняли захваченную технику в Восточный лес, который считался второй линией обороны, солдаты продолжали восстановление взорванных внешниками тоннелей на первой линии.

Солдаты конечно только назывались так громко. Большинство из них были новичками, которым не повезло оказаться в Улье. Это были бывшие рабочие и служащие, школьники и студенты. Иногда пенсионеры.

Один такой бодрый старичок попался Берету навстречу, когда здоровяк шёл с фонариком в подземном тоннеле проведать Смертника. Проклятого вытащили из под гусеницы танка сразу как только позволила обстановка. Он был мёртв, но его воскрешение ожидали в самое ближайшее время. Ему раздавило траком левую руку и теперь требовалось время чтобы конечность восстановилась. Санитар дал заключение, что как только Смертник оживёт, тогда можно будет его сразу же начинать лечить. Телескоп не возражал. Его дары только только начали восстанавливаться.

И вот когда Берет спешил на встречу с пока ещё мёртвым другом, ему по дороге попался шустрый лохматый дедуля, который что-то искал. Здоровяк сначала хотел пройти мимо, но какая-то непреодолимая сила заставила его подойти и помочь пожилому человеку. По всей видимости это была совесть.

— Вы заблудились? — спросил незнакомца Берет. — Пойдёмте, я вам покажу. По этому тоннелю все прямо и прямо. Потом направо и выходишь к землянке. В ней пограничники постоянно дежурят. Они дальше подскажут. Главное на лево не сворачивать…

— Не могу лопату свою найти — дед подслеповато щурился в свете фонарика и думал о своем. — Старый я, все забываю.

— Вы давно здесь? — уточнил Берет. — Я слышал, что в Улье молодеют.

— Неделю, наверное. А может месяц. Я все время забываю. Поможете мне лопату найти? Попросили меня ее заточить, а я потерял. Тут какая-то война начинается или учения. Я точно не помню. Или золото роют…

— Война здесь, дедушка. С внешниками воюют.

— Да да, вспомнил. Это которые немцы. Я с ними в свое время повоевал. Помню на Днепре мы стояли. Форсировать готовились, а плавать я не умею. Самолёты немецкие летают — бомбят. Пушки их стреляют. Боюсь как разобьют наш плотик так и потонуть придётся. Ничего, доплыли, как вдарили по немцам и взяли Берлин.

— Берлин, — это вроде во Франции? — Берет пытался вспомнить где находится этот город и какое к нему отношение имеет Днепр.

— Конечно, — согласился старичок. — А где же ещё? Наши солдаты там землю копают. Американцы напасть должны. Меня лопату попросили принести, а я её потерял. Орудия, если в землю не вкопать, так они их враз разобьют. Помню на Курской дуге в нашу сорокопятку снаряд угодил. Наводчика Генку убило, а я в госпитале оклемался. Я — везучий. Лопату только вот потерял. Поможете мне её найти?

— Конечно, конечно — согласился Берет. — Как она выглядела?

— Черенок деревянный, грязный — стал перечислять старичок. — Тупая совсем. Попросили меня отнести к ребятам в землянку. Ну чтобы заточить, а я её потерял. На западе, наверное, нужно искать…

— Сейчас найдём — Берет смутно понимал, что происходит что-то странное, но ничего с собой поделать не мог.

Он принялся усердно искать лопату, тщательно осматривая тоннель вместе со старичком. Сколько прошло времени он не знал, но когда он наконец вспомнил про Смертника и посмотрел на часы, то с удивлением обнаружил что прошло уже больше часа, и тоннель стал каким-то другим, немного по уже. Берет махнул рукой на вновь приближавшемуся к нему с разговорами дедушку и бросился бежать. Искать лопату ему больше не хотелось.

Смертник лежал на деревянной лежанке в одной из бесчисленных глубоких землянок восточной части первой линии обороны. Здесь тоннели и земляные комнаты были в полном порядке. Западные коридоры пока не восстановили даже и на треть. Бесчисленные тоннели лабиринтов там перемежались с осыпями обвалов. Запутаться можно было очень легко если бы не пограничники с автоматами которые периодически встречались на самых важнейших перекрёстках. Они могли подсказать направление движения в сторону продуктового склада где выдавали сухой паек или короткий путь к мастерской где распаковывали обезвреженные Сапером противотанковые мины. Или в землянку к медикам.

Их роль играли солдаты, которые могли сделать перевязку раненым, поставить капельницу, обмазать рану йодом или зелёнкой, и напоить их живчиком. Только в одной из таких землянок дежурил настоящий знахарь, бородатый ушастый толстячок Санитар с голубыми глазами и со шприцем спека лежащим на зелёном пластиковом столе. Главный знахарь базы очень волновался. Бессмертных он пока ещё не лечил. Да и опыта лечения смертных у него было совсем немного. Обычно он колол спек важным бойцам и немного ускорял процесс их выздоровления.

Сложные лекции Телескопа о работе с энергетическими потоками в теле были для него пока не совсем понятны. По крайней мере на практике. Ауру пациентов он видел и различал в этой ауре энергетические сгустки отдельных органов. И мог подпитывать ауру раненых своей энергией. А вот создавать образ здорового органа на месте раненого и направлять конкретно на него поток жизненной силы у него пока что не получалось. Требовался жемчуг для развития дара.

Одного гороха для быстрого развития не хватало. Тем не менее Компас держался за Санитара железной хваткой и слушать не хотел о его отъезде в Дерябинск. Знахарь подавал большие надежды, и со временем научился бы помогать иммунным развивать их дары.

Пока что он только наблюдал серую ауру Смертника в которой не проглядывало признаков жизни и готовил свежий живчик из медицинского спирта. Проведя тестирование вонючего эликсира и закусив его долькой сервелата знахарь продолжил с Телескопом обсуждение насущных проблем современной медицины.

— Я иногда символы вижу. Жёлтые или оранжевые, — вторая стопка живчика пошла у невысокого толстячка ещё лучше чем первая. — Только не совсем понимаю что они значат.

— Это не твоя работа, Санитар — Телескоп пропустил пока что только первую рюмашку. — Это дело ментата или сенса — ловить поток эмоций. Они очень быстро идут и успеть конкретно прочитать каждый иероглиф не реально. Тут нужно хотя бы общие черты понять. Гораздо проще пропускать их через себя и чувствовать. Большинство ментатов и сенсов их и не видят вовсе, а только ощущают.

— А если их конкретно читать? — третья рюмашка сняла напряг полностью и Санитар углубился в банку разогретой тушёнки.

— Штук пять белых съешь, тогда может и научишься, — Телескоп пока отставал по живчику, но по закускам вырвался вперёд.

Сервелат из НЗ хорошо сочетался с сухим пайком.

— Мысли будешь читать и дальше можно в подсознание к пациенту забираться — институтский специалист постучал по столу варёным яичком и принялся за очистку скорлупы. — Только нужно сначала произвести предварительную операцию.

— Какую? — Санитар не давал догнать себя в живчике.

— Губу закатать — Телескоп откусил от яйца и показал как нужно проводить данную операцию. — Я о таких суперменах не слышал. Забудь об этом. Концентрируйся на ауре. Цвета, мерцание, вихревые потоки. Все, что портит идеальную картину — подправляй. Это и есть работа знахаря как лекаря. А самые потрясающие бутоны цветов которые ты видишь на картине пациента — это его дары. Старайся прочувствовать их красоту и они тебе сами откроются. Все остальное не смотри.

— Разве плохо иметь дары знахаря и ментата одновременно? У тебя же они есть.

— Жемчуга на прокачку всех этих даров нужно много и желательно красного. Это только институт или крупный стаб могут себе позволить.

Телескоп показал пальцем в верх.