Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 41

Наши линии жизни больше никогда не пересекутся. Я не сыграю с ним в Го. Не выпью чаю. Мы никогда не поговорим о древних традициях. Больше не поедем к нему в гости вместе с мамой. Семейный дом Нагато, наверное, разрушен до основания…

Если бы меня не вырвали из этой безысходности теплые руки, не знаю, что бы стало со мной. Они удерживали меня здесь, на этой грешной земле, не давая упасть в пучину отчаяния.

Я лежала на полу, сжавшись в комочек, а посол обнимал меня, утешая, как ребенка. Я не рыдала, но слезы лились из глаз, не переставая, запятнав его одежду. Он что-то говорил на спанглиш. Кажется, что-то поэтическое.

Что-то о том, как красива его земля. Что он не хотел, чтобы его люди умирали. Рассказывал о неведомых мне морях и лесах. Говорил, как хочет, чтобы я тоже их увидела. Читал, — или пел? — стихи на своем языке, пока его пальцы нежно перебирали мои короткие волосы.

Потом он помог мне подняться, прижал к себе, и мы немного помолчали о своем. Я уже не плакала, а просто бездумно плыла в этом потоке. А когда его губы коснулись моих, это было так естественно, что я не стала сопротивляться ни ему, ни себе. Кажется, я обняла его в ответ. Иначе почему мои руки сомкнулись за его спиной?

То, что должно случиться — случилось. Сейчас мы уже не были врагами. Просто мужчина и женщина наедине со вселенной. Я больше никогда уже не буду прежней…

Когда я подняла взгляд, то увидела в дверном проеме Эши Этти. Он жадно смотрел на нас и молчал.

Глава 3

Есть что-то нездоровое в этом разглядывании. Как будто он подросток, увидевший что-то запретное…

Я попыталась отстраниться от посла, но он не дал мне сделать этого, снова прижав к своей груди. Хаоли Этти явно понял, что за спиной кто-то есть, и устроил показательную акцию. Демонстрацию. Зачем? Заявил права на "трофей"? Или просто дразнил "потомка"?

Плевать! Лучше ни о чем не думать, совсем не думать. Когда в голове пусто, не вспоминаешь о плохом. Стоило мне так решить, как опять навалились переживания, связанные с потерей деда.

"Почему он? Почему сейчас???" Нет ответа.

Посол втянул носом воздух у моего уха и еще крепче обнял, успокаивая и утешая, такой теплый и надежный. А потом, не оборачиваясь, что-то сказал "секретарю". Кажется, это была издевка или сарказм, тон не оставлял сомнений. И потом уже мне:

— С вами все в порядке, доктор Рагнарссен… Хельга? Могу я вас так называть?

— Думаю, да, — ответила я. — В порядке.

Со мной однозначно все хорошо. Не считая моей потери. Я жива и здорова. А про обращение друг к другу я решила, что после случившегося глупо соблюдать прежнюю дистанцию. С другой стороны, для него это могло означать совсем не то же самое, что для меня.

— Знаете, между нами я не возражаю. Но в официальной обстановке лучше общаться, как раньше, — решила я.

— Отлично! — откликнулся посол.

Эши Этти, казалось, весь взъерошился. Если бы на его месте была лайка, она бы подняла шерсть на загривке и зарычала, подняв губу и показав клыки. Мой белый кит встревожился и попытался всплыть наверх, но я не дала ему сделать это. Поверхность сковал толстый слой льда. Эта ледяная корка укутала меня, не давая согреться.

Посол наконец отпустил меня и обернулся к помощнику. Тот стушевался и снова принял ничего не выражающий вид. А я поняла, что между ними были какие-то трения, которые я до конца не понимала. Обстановка все время накалялась, когда мы трое собирались вместе.

— Господин посол?

— Хаоли, для вас я Хаоли, — поправил он.

— Хорошо. Хаоли! Мне надо побыть одной. Надо связаться по терминалу с родственниками. Вы позволите? — я сжала его ладонь, извиняясь за резкость.

Он встал, подал мне руку, помогая подняться с пола, и проводил до дверей. Эши Этти без разговоров посторонился, пропуская нас.

* * *

Вызов мне удалось сделать с третьей попытки. Связь работала только на прием новостных каналов, а не на выход. Напрямую не соединяли, и только с помощью старпома "Мориона", давшего одноразовый доступ, я смогла дозвониться до дома.

— Отец! Это Хельга, — отправила я вызов с видеопакетом.

Он написал: "Занят" и сделал переадресацию на коммуникатор мамы.

— Хельга! Как ты? — появилось на экране родное лицо.

Она наверняка заметила, что я плакала, но не спросила, почему. Догадалась…

Мама была на рабочем месте, в своем кабинете. Я заметила, что там ничего особо не изменилось. Только с полочки за ее спиной пропали мелкие керамические сувениры и вазы. Наверное, побились во время землетрясения, или она просто убрала их.

Она была терраформистом, но отвечала больше за теорию и обработку данных, поступающих от глубинных зондов. Работала, как правило, удаленно, используя ресурс столичного ИскИна.

Для меня она была все так же прекрасна, как и в юности, несмотря на морщинки у глаз и губ. Не потому, что она меня родила. Просто… она совершенство. Это что-то необъяснимое. В каждом движении, грациозном повороте головы и изгибе шеи, хрупком запястье… Изысканная, как четкий мазок тушью на рисовой бумаге с позолотой. В ее темных глазах светился ум.

Мой отец тоже не мог сказать, за что он выбрал ее. Просто: "Увидел — и сразу все случилось". Судьба? Фатум. Семья и мы с братом. Все на свете.

Как давно мы не виделись! Письма и видеозаписи не в счет. В ее черных как смоль волосах, собранных в узел, я заметила пару новых седых прядей, а виски совсем побелели. От возраста или от горя? Не представляю, что у нее творится внутри прямо сейчас. Она уже знает, как и я.

— Все хорошо. Привет, мам. Как ты? Как отец и Эрик? А остальные? — спросила я. — В Скогсете сильно трясло?

— У нас тоже все хорошо, — сдержанно ответила она и осторожно спросила — Была серия подземных толчков, но никаких разрушений. Ты не спросила о дедушке…

— Я уже знаю, — сказала я. — Сверилась со списками.

Что еще добавить? Какие найти слова? Это ее отец, и они были очень близки друг с другом. Мы потеряли бабушку семь лет назад, а теперь и дедушка ушел. Родителей моей матери больше нет.

— Вот как… — нейтральные слова в ответ.

Она не будет плакать так, как я. По крайней мере, на людях. Ей надо быть сильной, ведь у нее остался муж и дети. Надо нести на себе дом и работать. Нельзя подвести людей. Я буду оплакивать его за нас двоих.

— Мама, а что с отцом? Он не отвечает на вызов, — спросила я.

— Он на дистанционном заседании Планетарного Совета, — ответила она. — Часть акционеров сейчас в небесных городах и другом континенте, а Вилья с королем на орбите. Скорее всего, придется созвать досрочный Альтинг.

О! С ума сойти, какие события. Король с министром успели улететь с планеты, значит, мы избежали смены власти и связанных с этим потрясений. Метрополия не пришлет своего принца или принцессу для смены династии. Нам и своих пока хватает. Уже три поколения относительной автономии дорогого стоили.

Альтинг созывался раз в год, и, чтобы сдвинуть сроки, требовалось событие чрезвычайной важности. Фактически, даже землетрясение не было таким поводом. Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз требовалось участие всех взрослых жителей, независимо от доли во "Фрейя Корп".

На Альтинге решались спорные вопросы, формулировалась воля всего народа, и Хранитель Закона следил за ее исполнением. Король Харальд принимал в действе непосредственное участие.

— А повод настолько серьезный? — осторожно спросила я.

— Несанкционированный запуск литосферного зонда с проникновением в мантию. Землетрясение было индуцированным, сейчас ведется расследование, — ответила мама. — Я вовремя заметила, что показатели активности планеты отличаются от обычных. Мои коллеги перепроверили, и мы вовремя вмешались. Последствия могли быть гораздо серьезнее.

Я просто онемела от удивления. Конечно, я знала, что мамина профессия давала определенный доступ к информации "для служебного пользования". Но чтобы такое! Неужели кто-то устроил целенаправленную диверсию?