Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 37

— Хорхе, засранец… ты… молодец, — добавила я. Ах, да, он же не слышит. — Передайте Хорхе, что он молодец. Не… получится доиграть… последнюю партию.

Белизна разрастается, избавляя от шума. Не слышно даже биения своего сердца. Великая Белизна и снега поглощают меня. Все обман… Почему не поют валькирии? В конце — только тишина.

— Мама… мама. Эрик… Отец, прости. Я… не смогу вернуться домой.

Я хочу сказать, что люблю их, но слова застревают где-то в горле.

Знакомая тень подходит ближе, и я узнаю ее. Должно быть, я уже за гранью. Он так долго ждал меня, и я тоже по нему соскучилась. Неужели он тоже умер? Не знала. Почта сюда всегда приходит с запозданием.

— Улаф… Улаф!

Ему так нравились мои волосы…

Белоснежная касатка взлетает в небо и обрушивается вниз. Ее пасть, полная острых зубов, широко распахнута. Она наконец добралась до меня.

Часть вторая. ДОМОЙ

Глава 1

Мне чудится, что я плыву. Я вся окружена водами жизни.

Некие моменты пробуждения и спутанности сознания, еще и еще раз. Иногда я сплю, а иногда просыпаюсь. Я как будто парю к невесомости, а легкие втягивают вместо воздуха жидкость.

Сознание сначала бастует против самой мысли дышать чем-то иным, кроме воздуха, но потом грудная клетка снова расширяется, и все идет своим чередом.

Чьи-то руки или гибкие щупальца хватают меня за руки и за ноги и фиксируют на месте. Затем — легкое прикосновение к шее, несущее сны, которые я не могу вспомнить после пробуждения.

Я не знаю, сколько уже это длится…

* * *

Однажды мне снится еще один странный сон. Вот его я хорошо запомнила.

Мне вспороли живот, как садковой форели, и что-то вынули, а потом что-то еще поместили внутрь. Боли нет, только констатация факта и удивление.

"Все, что ты можешь в себя сложить — это знания и опыт. Они всегда с тобой", — снова и снова слышу я голос отца. Да, в меня что-то вложили, но я не уверена, что это знание мне необходимо. Иногда лучше не знать. Отец, в сердцах всплеснув руками, исчезает в Белизне.

"Доиграем партию?" — вдруг спрашивает Хорхе. Почему бы и нет? Нужно же чем-то себя занять, пока я тут. Интересно, а моя душа покинет этот мир, когда сыграет с ним? Или есть еще неоконченные дела?

Моя фора в три камня, но это меня не спасает. Придется сыграть еще.

Да, я все еще тут, в этом влажном и вязком мареве.

* * *

Я уже довольно долго плаваю в утробе гигантского кита. Проглоченная, всеми забытая, кроме старых друзей и призраков прошлого.

Окруженная амниотической жидкостью комфортной температуры и невесомая, я не чувствую собственного тела. Это рождает новые видения, которым вполне по силам заменить реальность.

Странные "блинчики", которые косяками плавают в полумраке, то приближаясь, то отдаляясь. Они присаживаются на меня, как стайка бабочек, невесомо касаясь кожи. И не менее странное чередование дня и ночи.

"Как странно…" Наверное, кит проглотил солнце, чтобы оно светило для меня.

Однажды я понимаю, что занимаю неправильное положение в пространстве. У меня было головное предлежание, когда я родилась. А теперь — ягодичное, что мне кажется неверным. Я хочу это изменить и переворачиваюсь вверх тормашками, отталкивая мешающую пуповину и шнуры.

Резкий звук, искаженный водой, бьет по ушам, и на краю моей вселенной мигает красный тревожный свет. Плеск волн… Гул чьих-то голосов гаснет в воде.

"Я не одна?" Значит, есть еще кто-то в чреве этого кита. Они меня обездвиживают, возвращая в исходное положение прежде, чем я успеваю что-то понять.

"Брат! Здесь нет брата! Где мой брат???" Он уже родился, а я нет. Я все еще здесь, в материнской утробе. Коротким эхом я слышу далекий детский плач…

"Мама?" Но привычного материнского сердцебиения, которое сопровождает младенца, не было слышно.

Я была совсем одна.

* * *

В один прекрасный день неведомый кудесник решает, что с меня хватит. В утробе матери вдруг вспыхивает яркий свет, и жидкость стремительно утекает в слив.

Я моргаю, стараясь хоть что-то рассмотреть, и падаю на четвереньки. Несколько минут меня мучительно рвет, и я выкашливаю остатки жидкости из легких.

"Что?.. Где?"

Гибкое щупальце спустилось сверху и коснулось шеи, после чего тошнота и удушье отступили. Сразу после этого легкие без труда расправились, и дыхание стало не таким тяжелым. Другие щупальца прочистили уши и нос.

"Как хорошо!"

Кажется, я была внутри прозрачной тубы явно медицинского назначения. Она напоминала терранские реанимационные капсулы или камеры крио-сна, только там люди лежали, а тут я, очевидно, плавала в растворе. В сознании забрезжило понимание.

Тут меня сверху обдало душем, смывающим остатки клейкой жидкости с кожи, а затем потоком теплого воздуха, просушившего волосы и тело. Постойте… волосы?

Рыжие пряди, щекотавшие кожу на шее, уже изрядно отросли и доходили до плеч. Сколько же времени прошло? Я не умерла? Где я? И почему я здесь?

Словно в ответ, камера раскрылась, чтобы выпустить меня наружу.

* * *

Я прошлепала по теплому полу на середину округлой комнаты. Так и есть, что-то медицинское. Кушетка для осмотра. Шкафчики с инструментами, многие из которых имеют весьма странный вид.

С комнаты я переключилась на себя. На коже живота — две тонкие, почти незаметные полоски, похожие на стрии: одна вдоль средней линии живота, а вторая на правом боку в проекции печени. В остальном — никаких шрамов или рубцов. Кожа чрезмерно увлажненная, нежная, как у ребенка.

Кажется, я немного похудела, но это меня не удивляло. Ногти на руках и ногах — идеально ровные и короткие, словно их обработали электронным пилером, но волосы сильно отрасли. Я потянула за прядь, чтобы рассмотреть…

Потом я огляделась в поисках одежды или чего-нибудь подходящего. В комнате было не холодно, но после всего случившегося меня слегка знобило. К тому же, без одежды я чувствовала себя беззащитной, хотя здесь никого не было, кроме меня.

Одежды нигде не обнаружилось, да и дверей тоже. Словно ответ на мои мысли стена раскрылась по невидимому шву, открыв проход. У входа стоял посол эррг, господин Хаоли Этти. В своих руках он держал стопку одежды.

Он без стеснения рассматривал меня, даже не думая опускать взгляд. А я с трудом подавила первоначальное желание прикрыться руками. Кхм… А что, в обществе эррг что, нет табу на обнажение? Впрочем, выражение его лица было достаточно нейтральным.

— Доктор Рагнарссен? Как вы себя чувствуете? — спросил он, разглядывая меня.

Я прокашлялась и хрипло ответила:

— Кажется, неплохо. Где я?

— У нас на челноке. Вы не хотите одеться? — прищурившись, предложил он.

"Проклятье! Конечно, хочу". Я молча протянула руку, чтобы забрать одежду.

* * *

Это была моя одежда. Или точная копия моего форменного костюма со станции, который остался в ординаторской. Пока я переодевалась, посол соизволил отвернуться и дал мне время прийти в себя.

Итак, я у них на челноке. Очевидно, это потребовалось, чтобы меня спасти. Тут у них отменное реанимационное оборудование. Умудриться восстановить позвоночник — это не шутки. Да и внутренние органы тоже были повреждены. На Фрейе я бы выбрала пересадку клонированных органов, все это время продержав пациента в медикаментозной гибернации.

Но где сейчас находится челнок? Мы все еще на станции?

— Господин посол, где мы сейчас находимся? Что случилось после атаки хэсси? — спросила я, повернувшись к мужчине.