Проснувшееся зло (СИ) - Пенкина Анастасия - Страница 7

А я не в силах пошевелиться и тем более оттолкнуть. Наполняющий меня гнев и одновременно с ним счастье — оживляли, и я осознала, что все это время будто и не жила. Не чувствовала этого, по крайней мере.

Губы Максима начали двигаться, медленно подчиняя мои. Он действовал осторожно. Покусывал с ощутимо сдерживаемой яростью и желанием. А я не отвечала. Просто позволила продолжить эту сладкую пытку. Еще секунда — и мое безвольное тело окончательно капитулировало бы.

Из коридора вдруг донесся шум открывающейся двери, спасая меня от неминуемого проигрыша.

Максим остановился, а я тут же отстранилась, молча направившись встречать гостя, которым, очевидно, был Фил. Может, устроить ему показательную взбучку, чтобы больше неповадно было так меня обманывать? Нет, глупо, никто не позволит мне доставать колдунов безнаказанно. Хорошо, хоть за прошлые разы молча простили.

Фил зашел в квартиру, завидев меня, широко улыбнулся, будто ничего пакостного не совершил.

— Василиса, доброе утречко, — пропел колдун. — Надеюсь, тебе хорошо спалось?

— Какого черта, Фил? — зло сверля взглядом, прошипела я, игнорируя вежливый вопрос.

— Доброе утро, брат, — так же широко улыбаясь, как и мне, приветствовал он Максимильяна, который, тихо подкравшись, оказался за моей спиной. Только тяжелое мужское дыхание и жар тела, исходивший от него, подсказывали, что он совсем рядом.

— Брат, что-то ты разучился ухаживать за женщинами, — с притворной укоризной в голосе проговорил Фил и демонстративно покачал головой.

Но Максим никак не отреагировал на замечание брата.

— Нельзя было предупредить? — проворчала я. — Думаешь, я бы отказала в избавлении от демона?!

Несмотря на то, что голос я не повышала, претензии звучали с напором, я даже сделала шаг вперед, что колдун воспринял как угрозу и, в попытке защититься, выставил ладони перед собой.

— Стой, Василиса! — умоляюще попросил Фил. — Дело в том, что я не знал ни о каком демоне.

Зря он это сказал. Это совсем не в его пользу.

— Я думал, Макс в глубокой депрессии, и был уверен, что ты сможешь помочь, — поспешил пояснить мотивы своего поступка очень наивный колдун.

— Думал он, — прошипела я. — Неправильно ты думал.

— Но необходимость твоей помощи в расследовании — это правда, Василиса, — поспешил снова оправдаться Фил.

— Так, хватит, — процедил вдруг Максим, — завязывайте этот бессмысленный треп.

— Хорошо, четко и по делу, — согласился Фил. — Мы в тупике.

Я тяжело вздохнула, опустив руки во всех смыслах. Совсем не хотелось, чтобы в итоге, не найдя истинного убийцу, колдуны обвинили в смерти Северьяна Старцева молодую черную ведьму, объявив на нее охоту, а быть может, и войну всем высшим ведьмам. Кто знает, что взбредет в голову этим колдунам?

— Ясно, — фыркнула я и попыталась отодвинуть Фила в сторону, чтобы освободить проход, но тот не поддался. — Найдете, куда свернуть — может, и помогу.

— Василиса, не уходи, — послышался голос Максима за спиной. Полный искреннего отчаяния.

Главное — не оборачиваться. Впереди Фил загораживает выход, а сзади Максим, и никакой возможности для отступления.

— Я не отказываю в помощи, — раздражаясь проговорила я. Как они смеют меня удерживать? — Будут зацепки, найдете Молотова или черную ведьму, может, каких-то «реальных» свидетелей — зовите. А пока я удаляюсь восвояси.

Раскланявшись в шутовском поклоне, в очередной раз угрожающе зыркнула на Фила. Тот, прежде чем послушно отскочить в сторону, посмотрел на брата, и, видимо, получив одобрение, позволил мне выйти.

— Давай я тебя отвезу, — вдруг предложил Максим.

— Вот уж нет, — фыркнула я даже, не взглянув на колдуна.

— Я могу тебя отвезти, — предложил свою кандидатуру Фил.

— Так, все! — все-таки посмотрела на братьев, надеюсь, прожигая свирепым взглядом. — Никаких больше любезностей. Только по «реальным» делам можете меня беспокоить. Слышишь, Фил? Реальным.

К счастью, в этот момент приехал лифт, избавляя меня от дальнейших разъяснений.

Когда металлические створки сомкнулись, я испытала облегчение. Но в то же время тоска сдавила тисками грудь, вновь причиняя боль.

Кулаки сжались, острые ногти впились в кожу, но это не помогало. Тогда я с силой ударила кулаком по металлической стене.

— Черт! Черт! — уже не сдерживая слезы, прокричала я.

К счастью, камера наблюдения, которую я не сразу заметила, не помешала мне выплеснуть наружу немного эмоций. И к тому времени, когда лифт достиг первого этажа, я почти была в порядке. Настолько, чтобы прийти к выводу, что я погорячилась. Все-таки у Фила больше информации об убийстве отца. И даже, если дело пока в тупике, это не значит, что я должна сидеть сложа руки. Нужно хотя бы узнать то, что уже известно колдунам, раз следствие ведут они. И может, свежим взглядом я замечу то, что не привлекло их внимание, но окажется полезным?

Немного поколебавшись, я нажала кнопку этажа, с которого только что вернулась.

Когда двери лифта распахнулись, до меня вдруг донеслись обрывки разговора между братьями Старцевыми.

— Она сейчас в опасности как никогда, я не могу ее оставить, — пытался объяснить Максим.

— Она не хочет тебя видеть, а ваша перепалка может обернуться катастрофой.

Я не стала дожидаться окончания разговора, к тому же, как оказалось, он и так закончился. Двери квартиры были нараспашку, Максим успел натянуть джинсы, футболку и куртку и уже обувался. Фил не пытался его остановить, судя по всему, высказав все свои аргументы.

Но когда я вышла из лифта, оба обернулись в мою сторону.

— И почему это я в опасности?

Скрестив руки на груди, со всей доступной мне строгостью смотрела на колдунов, требуя ответа.

Те замялись, бросая друг на друга заговорщицкие взгляды, понятные только им.

— Ты забыла о Пражском клане? — напомнил Максим.

— Неизвестно, кто еще благодаря этим клыкастым в курсе твоих истинных способностей, — дополнил Фил.

— Ты вступила в полную силу, — высказал еще один аргумент Максим. — Почти нескончаемый источник карминового потока.

Да, все так, а я уже было подумала, от меня опять что-то скрывают.

— Ясно, — снисходительно приняла я ответы колдунов. — Я хочу знать все о смерти Северьяна Старцева, а там уже будем делать вывод — в тупике дело или все-таки нет.

— Хорошо, — тут же приободрился Фил.

Максим перестал обуваться и теперь галантным жестом приглашал меня внутрь.

— Рад, что ты вернулась, — прошептал он, когда я прошла мимо него.

Проигнорировав его замечание, я бросила сумку с вещами на прежнее место и направилась в кухню по уже известному мне пути.

— Что ты там говорила о Молотове? — послышался мне вслед вопрос Фила.

— Мы считаем, что черная ведьма связана с ним, — ответил за меня Максим.

— «Мы», — смакуя буквы, повторил Фил, даже не пытаясь скрывать свое ехидство, — все-таки не зря я вас тут запер.

Полная возмущения, я обернулась. Максим тоже не оценил речи брата и не менее жестко, чем я, смотрел на него.

— Ничего удивительного, — вдруг смягчившись, начал пояснять Максим, глядя при этом на меня, — сын болотной нимфы, а всем известно, что у них скверный характер, почти как у кикимор.

Закончив остроту, теперь уже Старцев-старший еле сдержал улыбку.

— Очень смешно, — фыркнул Фил, горделиво задрав нос, вошел в кухню. Судя по всему, глупые шутки брата он был намерен игнорировать.

Уважаю. Мне бы такую выдержку.

У всех есть темная сторона. Кто скажет, что нет — врет. Даже совершая исключительно добрые поступки, человек в любой момент может сорваться. Нет абсолютно чистого, светлого. В каждом есть нечто плохое. Само осознание и способность отличить деяния правильные, общепринятые от аморальных ставит человека в рискованное положение. Зная разницу, в любой момент можно оступиться и сделать выбор в пользу зла. Лишь потому, что так захотелось в эту самую минуту. Максимильян всегда знал, когда эта опасная грань слишком близко. И когда открывалась вторая, а затем и третья бутылка виски, только для него одного, тоже знал. Не о том, что наутро будет болеть голова, а обезвоживание заставит встать с постели и выпить море воды. Нет. Зло не в этом. Аморальность заключалась в потере контроля над телом, разумом и желаниями. Для колдуна это вдвойне непростительно. Слабакам потоки не подчиняются. С ними магия не церемонится. Высушит, как вторая лишняя бутылка виски.