Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник) - Точинов Виктор Павлович - Страница 33

Он выстрелил бугаю в голову.

– Нас, кажется, прервали? Продолжай, сынок, продолжай…

Продолжать Северцев не в силах – уставился оторопело на сползающего со стула бугая, на аккуратную дырку в переносице. Еще не проникся, не осознал. Все слишком быстро. Кивок Руслану. Тот – в дом, бесшумной тенью. Капитан молчит. Пусть слизняка проймет до печенок. Пусть сам страстно захочет, чтоб его спрашивали. Чтоб его – спрашивали. В доме тихо, не слышно чпок-чпок-чпок… В доме больше никого.

Руслан выныривает на веранду, коротко кивает. Он еще не сказал здесь ни слова. Снова – к двери. Колян скрючился дрожащим эмбрионом, со стула густо капает. Пиво рвануло наружу. Больше всего его шокирует даже не труп под ногами, нет, – равнодушное спокойствие пришельцев. Легкая скука на лицах.

– Опорожняйся быстрее, – Капитан добавляет в голос легкие нотки раздраженного нетерпения. Совсем легкие, но их достаточно. Парнишка созрел для беседы, но пытается пробекать что-то про гарантии. Голос ломается, голос ползет гнилым кружевом. Глаза бегают, ищут хоть призрак шанса. Нет у тебя шансов, придурок.

– Какие на хрен гарантии? – устало и спокойно говорит Капитан. – Кому ты нужен, недоделанный? Не хватало мне мараться об тебя, зассанца… Полапаешь пальчонками дуру, из которой ты кореша своего завалил, а мы ее приберем к себе подальше. И выкручивайся, как знаешь, пой песни про неизвестных в масках… Ну давай, давай, изливайся быстрее… А то мой друг нервничать начинает. Я-то человек мягкий, а вот он…

Руслан, совсем по виду не нервничая, шагнул вперед, посмотрел на Северцева, на бугая и, не снимая тонких перчаток, вынул из нагрудного кармана серебряную зубочистку. Поковырял в зубах и сплюнул на пол малиновую косточку.

Этот простой и вовсе не угрожающий жест добил Коляна.

…Капитан не соврал. После сорока минут допроса, вывернув наизнанку полудурка и заставив наставить отпечатков на пистолете (и даже на кобуре с пружинным зажимом), он не тронул Северцева.

Все остальное сделал Руслан: коротко рубанул по затылку, разжал зубы ножом, засунул в рот глушитель и надавил спуск. И произнес совершенно нелогичную, по мнению Капитана, фразу:

– Вот тебе за Доктора, падаль!

Нырнул на несколько секунд в дом – спрятать кобуру. Капитан пожал плечами. Все знали, как Руслан уважал Доктора, но при чем тут это? Совершенно ни при чем… Да-а, нервы у них у всех сейчас как струны…

Капитан вообще поначалу не хотел возиться с обставой – землю рыть никто не будет, спишут еще двух жмуров на междусобойные разборки. Но Руслан настоял – так. Ну да ладно, картинка вполне достоверная. И следов удара на затылке не найти – за почти полным отсутствием последнего.

Они вышли, аккуратно прикрыв дверь. Пересекли двор и зашагали к оставленной в двух кварталах машине. Дело сделано, можно докладывать Генералу: никто Костикову не убирал. А сама она выскочила на проезжую часть в неположенном месте, как утверждал покойный недоносок, или, что вероятнее, он гнал на всю катушку с утренним хмельком в крови после веселой ночи – дело по большому счету десятое…

Капитан шел неторопливо, вдыхая полной грудью – словно про запас, не скоро еще придется выбраться сюда, на Карельский перешеек, в Северную нашу Швейцарию.

А леса здесь действительно красивые… Сказочные леса… Добрые…

Генерала диктофонная запись допроса Северцева вполне удовлетворила. Но он видал на своем веку самые удивительные совпадения. И распорядился еще раз как можно глубже перетрясти все связи лаборантки.

Найти ничего интересного Генерал не рассчитывал, просто хотел вычеркнуть ее из списка со спокойной душой.

Руслан с Капитаном носом землю не рыли, хотя и не спустили задание на тормозах – просто отрабатывали совершенно бесперспективные ниточки, когда негаданно выпадало свободное время.

На дело Колыванова, исчезнувшего предпринимателя, они вышли только глубокой осенью.

Левая рука до сих пор слушалась с трудом. Странное такое ощущение – словно пересадили чужую, и она приросла, и она прижилась – но как-то не до конца. Не совсем. Не окончательно. Да и все остальное тело – не совсем…

Но старик не жаловался. Он никогда и никому не жаловался. Не дали перекинуться – и на том спасибо. Предупредили настрого – никаких нагрузок. Если спиртным или чем еще увлекались – забудьте. Да нет, какое спиртное… Одно увлечение осталось в последнее время – охота. Тоже забудьте, никаких нагрузок, по крайней мере в ближайшие несколько месяцев… Да, да, конечно, какая охота, какие нагрузки, и хожу-то с трудом. Ходил действительно с трудом, медленно, неуверенно… Вот и сейчас, от метро до нужного магазина – рукой подать, а добирался чуть не сорок минут. Куда уж тут охотиться…

…Капкан предназначался на медведя. Маслянисто-тяжелый, с огромными дугами и двумя мощными пружинами, он даже внешне, даже не взведенный, выглядел опасным, ждуще-опасным – готовым схватить, цапнуть, сжать мертвой хваткой. И удержать кого угодно.

Старик очень надеялся – что удержит кого угодно. Цапнет и удержит. Но цапала и цена – не поражающий великой сложностью агрегат стоил около трети пенсии старика. Попросил посмотреть. Дали – неохотно, вид был для потенциального покупателя не слишком… Вертел в руках, безошибочно запоминая размеры и конструкцию деталей. Руки ощупывали каждое отверстие, каждый изгиб, руки еще не забыли слесарное дело. Да и опять же, какие там нагрузки: напильником вжиг-вжиг, молоточком тюк-тюк… Вместо реабилитационной гимнастики.

Отложил капкан, вышел из охотничьего магазина, с трудом спустившись по невысокой лестнице. По Московскому проспекту катил в сторону Пулкова нескончаемый машинный поток: пятница, вечер, август, грибы-ягоды, дачи, соленья-заготовки… Никто не хотел знать и слышать, что там, совсем рядом за границей города, их ждет и кое-что еще, кроме грибков и ягодок… Что зеленые лесные поляны могут краснеть не только от брусники…

Врач, курировавший старика после реанимации, на общем отделении, выглядел толковым парнем – молодой, лет тридцать пять, на лету все схватывает… Казалось – поймет…

Но доктор прослушал осторожный, неполный рассказ – и на обходах стал смотреть в сторону, отчужденно. И подослал другого – специалиста по мозгам…

Едва удалось избавиться от мозговеда, сведя все к стариковской охотничьей байке. Замкнулся, доживать в дурдоме не хотелось.

Ну и бог с ними. Морская гвардия идет уверенно… даже если в строю последний гвардеец. Даже если идти ему осталось совсем немного.

Еще ничего не закончено.

Все продолжается.

Чертовы шавки! На Вишневой улице, так уж сложилось, жили самые истеричные и скверные нравом собаки во всем поселке. Если другой добросовестный пес-сторож, заслышав или почуяв идущего мимо человека, погавкает немного для порядка, показывая, что честно отрабатывает пайку, то здешние заразы…

Теперь будут добрый час хором надрываться, подзуживая друг друга, хотя учуять пришельца могла одна или две – те, что из крайних, ближних к речке дворов.

Олег притаился за невысоким кустом, проклиная себя за забывчивость – прекрасно ведь знал, какие гнусные на Вишневой кабысдохи. И обязательно должен был это учесть, сегодня он должен был учесть всё.

Истошный перебрех не смолкал, если кто из хозяев не спит (хоть все огни вроде и погашены) – вполне может выглянуть.

Он сжался в плотный комок, низко присев на корточки и перекинув рюкзак из-за спины вперед. Надо решать, и решать немедленно, план расписан по минутам, какой-то люфт времени тоже запланирован, но сидеть час под кустом, выжидая, пока замолкнет вся псарня, нельзя никак.