Крылья, ушки и хвосты (СИ) - "shizandra" - Страница 12

— Не сомневался даже, — Сэт откинулся на спинку стула, кивнул кому-то. А я вдруг почувствовал себя неловко. Обычно я никогда за словом в карман не лез и мог болтать, не затыкаясь, несколько часов. Но здесь и сейчас я просто не знал о чем говорить. И вроде можно было обсудить выставку, Новую Венецию, ЭКСПО, да хоть хобби, но слова на язык упорно не шли. И уходить не хотелось. Так что я просто упрямо гипнотизировал взглядом столешницу. А потом ляпнул:

— Ты ведь не ждал меня все эти семь лет?

Ляпнул и тут же прикусил язык. Красавчик… Медаль за такт мне!

— Какой ответ тебя устроит? — после затяжного, ставшего тяжелым, молчания ответил Сэт.

— Правда, — мявкнул я, боясь посмотреть ему в глаза. И тут же захотелось взять свои слова обратно. Не хочу я правду, особенно если она…

— Нет, — как-то слишком спокойно ответил Сэт, и я… растерялся, пытаясь понять, что за эмоции накрыли вдруг с головой. Облегчение? Разочарование? С чего вдруг разочарование, я от радости прыгать должен!

— Это хорошо, — как-то деревянно выдал я.

— Хорошо, — эхом повторил он и поднялся. — Ладно, я был рад тебя увидеть, но мне пора. Корабль отходит через полтора часа, а мне нужно успеть еще заехать в отель. То, сообщение, что я тебе прислал — оно с моего личного комма. Если не стер, то контакт знаешь.

— Не стер, — буркнул я, зависнув над своим стаканом. Встать? Остаться сидеть? Как с ним прощаться? — Рад был повидаться.

— Хватит, Эрай. Это я должен быть занудной букой, — Сэт остановился рядом и вдруг чмокнул меня в макушку. — Все, не скучай.

И отошел, не дожидаясь моего ответа. Я вскинулся, развернулся, но осекся, не зная, что сказать и откровенно пялясь на его спину и зад. Охренеть… Тогда, на Новой Венеции я видел его только спереди и то большей частью лицо, а сейчас… Он шел плавно, тягуче, как хищник на охоте. Узкая спина, узкие бедра, шикарная задница и три просто роскошных хвоста. Я помнил их хвостиками, едва достигающими колен, а сейчас они почти мели пол. Три пушистых больших хвоста разных оттенков рыжего, которые игриво покачивались от каждого шага. Я проводил их взглядом до самого выхода, а когда дверь за их обладателем закрылась, я вспомнил, что хотел спросить, где его ушки. И какая только чушь в голову не лезет… Я обернулся к столику, залпом опрокинул в себя стакан, даже не почувствовав вкус напитка, и отстраненно подумал, что у меня нет обратного билета, а, значит, можно прогуляться. Где-то здесь была антикварная лавка…

========== 2.3 ==========

4.

Я никогда не понимал, зачем пьют «для храбрости». А теперь жалел, что перед приходом не зашел в бар и не пропустил стаканчик. Но возвращаться было поздно, так что все, что мне оставалось — это натянуть на лицо маску беззаботности и самому в нее поверить. Правда, как только я переступил порог мастерской Сэта, я чуть было не передумал. Нет, художественный бардак в виде инструментов и прочего меня ничуть не напугал, и даже душная влажность помещения, нужная для поддержания мягкости и эластичности камня, меня не взволновала. Просто Сэт был одет только в рабочие брюки. С подхваченными в высокий хвост волосами, свободно падающими на обнаженные плечи и спину, немного взъерошенный и с полоской грязи на носу — я только сглотнул, окинув его долгим взглядом, невольно подумав о том, что, кажется, стоит вспомнить о личной жизни. Ну или хотя бы интимной.

— Проходи, — Сэт едва посмотрел на меня и снова вернулся к стоящей перед ним скульптуре, вернее, ее заготовке. Судя по очертаниям той части, что была скрыта куском какого-то блестящего материала, крылья действительно были уже готовы. — И сними рубашку.

— Только рубашку? — я игриво вскинул бровь, решив, что спрятать нервозность под легким стебом и шутками — будет самое оно. И я не буду чувствовать себя таким открытым и уязвимым.

— Да хоть все снимай, если тебе так удобно, — хмыкнул Сэт, и я вздернул нос. Правда, снял действительно только рубашку, запоздало подумав, что стоило бы немного попереживать по этому поводу. С другой стороны — здесь и сейчас я раздолбай без царя в голове, переживания мне не положены. Да и рисование с натуры — обычная вещь.

— Готов, — я повесил рубашку и, ежась от прикосновения влажного воздуха к обнаженной коже, неуверенно подошел к Сэту.

— Отлично, — тот кивнул и повел меня за собой. Остановился у окна и кивнул на довольно высокий табурет. — Вот сюда. Сядь так, как хочешь, как будет удобнее тебе самому. Просто сиди и смотри на меня. Если устанешь — скажи.

Я только пожал плечами. Я, конечно, представлял себе это немного по-другому, но из нас двоих скульптор он, и он точно лучше знает, что ему нужно. Так что я медленно вздохнул и, как только он отступил, взгромоздился на табурет. Покачал ногой, поерзал, примериваясь, а потом закинул ногу на ногу, отклонился немного назад, да так и замер.

— Отлично, — Сэт отступил на шаг, окинул меня взглядом, вернулся, поправил волосы, коснувшись моего плеча, и ретировался на свое место. Покусал губы, глядя на кусок мокрого светлого камня перед собой, и принялся за работу. А я…

А все, что оставалось мне — это сидеть и смотреть на него. На то, как перекатываются мускулы, как потемневшие от влаги кончики волос касаются плеч. Как он хмурится, как кусает губы, как сердито трясет головой, пытаясь убрать мешающуюся прядь. Я смотрел и смотрел, почему-то даже не пытаясь поймать его взгляд, который чувствовал на себе. А он красивый, очень красивый. Неуловимой, хищной красотой, которая почему-то сейчас казалась мне очень… хрупкой? Такой, которую хочется спрятать, уберечь, чтобы не разбилась. И какого… это вдруг появилось в голове? Но остановить собственные мысли я почему-то уже не мог. И смотрел, открыто любуясь Сэтом. Я помнил его Лисенком. И жаль, что не видел, как он взрослел. Может, тогда бы сейчас не зависал на разрезе его глаз и поджатых губах, которые мне вдруг захотелось расслабить своим языком. Провести по нижней, верхней, вынуждая приоткрыться, уговаривая отдать свое напряжение. Они у него полные, я помню, значит, должны быть мягкими. О боги, о чем я только думаю… Но не думать уже не получалось. Как и успокоить разбуженное чувственное воображение. Я скользил взглядом по его скулам, глазам и словно наяву чувствовал под языком прохладную кожу, частокол длинных ресниц. На шее под ухом у него мягко пульсировала жилка, и я стиснул зубы, борясь с желанием накрыть ее ртом, чтобы прочувствовать пульс. Влажная кожа там, под волосами, манила провести по ней носом, чтобы прочувствовать запах. Почти скульптурные ключицы, развернутые плечи. Я бы с удовольствием закрыл глаза, чтобы изучить их только руками, проследить изгиб, форму.

Сэт облизнулся, увлажняя пересохшие, чуть потрескавшиеся губы, и я завис на их влажном блеске. На что был бы похож его поцелуй? Стоило только представить себе, как наши губы сливаются, как в теле тут же плеснуло удушливым жаром. Опалило и стекло вниз, сконцентрировавшись в паху. Дыхание сбилось, и я вскинулся. Мотнул головой, закусывая губы и шумно сглатывая. И радуясь про себя, что моя поза отлично скрывает вздыбившиеся брюки. О боги… Так быстро я не был готов даже в свои шестнадцать.

— Эрай… — мне понадобилось целых несколько секунд, чтобы понять, что Сэт стоит рядом. — Ты устал?

— Нет, — я стиснул сиденье, отстраненно радуясь тому, что мой голос звучит вполне себе нормально. — Все хорошо.

— Отлично, тогда продолжим, я только поправлю…

Сознание захлестнуло паникой, но отстраниться я не успел. И застыл, закаменел просто, пока он поправлял мне волосы. От каждого касания меня кидало то в жар, то в холод, а когда я сделал панический вдох и меня окутал какой-то совершенно безумный аромат, сорвался. Вывернулся из-под его рук, слетел с табурета, кинувшись к рубашке.

— Прости, я тут вспомнил, мне надо зайти к куратору в Департамент. Нужно было еще вчера. Он меня прибьет, — врал я неуклюже и глупо, но мне просто нужно было свалить отсюда.