Крылья, ушки и хвосты (СИ) - "shizandra" - Страница 1

========== Часть 1. ==========

1. Ассэт

— Охренеть… — выдохнули совсем рядом, и я поморщился. Начинается. Мне даже оглядываться не нужно было, я и так знал, что увижу. Отвисшую челюсть и большие глаза. Все-таки надо было выбрать другую планету. К трем отцовским хвостам вкупе с торчащими ушами здесь явно не готовы. Бедный папа, он уже шутить устал, наблюдая за потугами очередного поклонника собственного супруга и моего отца заодно привлечь к себе внимание.

— Он женат, — довольно резко бросил я, даже не поворачиваясь. Не знаю, как отец это терпит, если это даже меня достало. Да, выходящий из воды в одних плавках отец — зрелище не для слабонервных и с рейтингом «для взрослых», но… — Так что советую подобрать слюни и поискать кого-нибудь другого.

— У-у-у, сколько экспрессии, — с неожиданной усмешкой протянули в ответ. — Я всего лишь хотел попросить его стать моделью для портрета. Но с таким цербером связываться лень.

— Портрет? Это так теперь называется?

Хотелось развернуться, но я удержал себя на месте. Успею еще. Хотя любопытство уже проснулось и встопорщило ухо, прислушиваясь. Хорошо, что контроль над материализацией у меня на уровне. Отец вот вообще забил на всякую конспирацию и тайны, и ходит как есть, с ушами и иногда когтями. — Как это… А, в стиле ню?

— И с листочком на причинном месте. Хотя хвостом будет интересней. А для того, что «так теперь называется» я не готов морально, он мне в отцы годится.

Вот тут я удержать себя не смог. Развернулся, да так и застыл, глядя на… на…

Поймав мой взгляд, он вскинул бровь и усмехнулся.

— Что?

У него были крылья. И серебристо переливающиеся на местном солнышке пепельные волосы до плеч. Большие глаза непонятного серо-голубого оттенка. И ровно три веснушки на тонком правильном носу. Почему-то эти веснушки поразили меня даже больше, чем колыхающиеся за плечами антрацитового цвета крылья.

Поймав себя на том, что пялюсь уже неприлично долго, раз в двадцатый пересчитывая эти самые веснушки, я сморгнул и попытался отвести взгляд, который тут же устремился к крыльям. Я проследил их видимый край, мысленно присвистнул, заметив, что они заканчиваются где-то в районе икр, и прикинув, сколько же весит такое украшение, ляпнул:

— Как ты с ними плаваешь? — понял, что спросил, смутился собственной тупости, почесал нос, но брать вопрос назад было бы еще тупее.

— В основном, молча, — предполагаемый поклонник отца пожал плечами.

— Ко дну не тянут? — я продолжал тупить со страшной силой.

— В этой воде — нет.

Я кивнул. Ну да, в здешней водичке даже с камнем на шее не утонешь.

— Так что? Мне позволят приблизиться к этому чуду? — он кивнул в сторону направляющегося в нашу сторону отца. Папа, судя по всему, решил еще немного поплавать. Вопрос заставил меня встряхнуться и вспомнить с чего все началось. Из всех типов, что мы здесь встречали, этот был самым экзотичным. И да, красивым. Очень. Это даже я готов был признать, скользнув будто бы случайным взглядом по его худощавому телу. Хорошо сложен, рельеф имеется, несмотря на кажущуюся общую хрупкость. С другой стороны, попробуй такое на себе потаскать… Но все это не дает ему никакого права вот так вот… Что «вот» я не очень хорошо понимал, но злиться мне это не мешало.

— Нет, — почему-то буркнул я, старательно задавливая желание выпендриться перед ним. У меня, между прочим, тоже хвосты есть, просто их не видно за поднятой спинкой пляжного лежака.

В ответ насмешливо фыркнули.

— Цербер. Бережешь папочкино спокойствие?

Я отвернулся, ибо один вид этого типа выбивал меня из колеи. Отвечать, не видя его, было гораздо легче.

— С чего ты взял, что он мой отец?

— С волос. Они у вас одинакового цвета. Ну разве что он специально искал свою мелкую копию, — ехидно ответили мне, и я решил, что солнышко на меня таки плохо действует. Мог бы и сам догадаться про волосы и нашу общую с отцом схожесть. — Да расслабься, меня твой отец интересует чисто с эстетической точки зрения. У меня вообще иммунитет на красоту.

— Это как? — я осторожно повернулся к нему. Я вот до сих пор залипаю на красивых типов. Хотя папа говорит, что это пройдет со временем. Как гормоны улягутся, и пара появится, так и пройдет. Но пока это еще случится.

Крылатый в ответ только кивнул куда-то себе за спину. Я обернулся и чуть не выпал с лежака. Ну… кажется, не я один здесь с родителями. Потому что никем другим эта крылатая парочка быть не могла. И теперь я знал, в кого у этого типа такие волосы. И в кого крыльями он пошел — тоже. Почему-то понимание того, что у меня есть собрат по несчастью в части родительского надзора, здорово подняло мне настроение.

— Ассэт? Все в порядке? — собственный отец, про которого я немного подзабыл, добрался до нас и взялся за полотенце, перебегая взглядом с меня на стоящего рядом крылатого.

— Да, в полном, — я снова почесал нос, растерявшись. И вот как представлять их друг другу, если я сам имени этого типа не знаю? Пап, тут это, на тебя слюни пускали, пришлось отвлечь внимание на себя? — Это…

— Я Эрай, — пришедший мне на помощь крылатый наконец-то обрел имя. И очаровательно улыбнулся отцу. — Я пытаюсь уломать вашего цербера, чтобы он разрешил мне хотя бы спросить разрешение написать ваш портрет, — выдал он и снова улыбнулся так, что, кажется, даже веснушки засияли.

Отец хмыкнул, сузив глаза. Промокнул хвосты, встряхнул торчащими из мокрых волос ушами, пробежался взглядом по антрацитовым крыльям. А потом вдруг выдал:

— Думаю, Сэт будет лучшей моделью. Хвосты у него тоже есть. А если захочет, то и ушки появятся.

— Папа! — я вскинулся. Такой подлости от родителя я не ждал.

— Хм? — Эрай опустил на меня взгляд. Очень любопытный, изучающий. От него такого я инстинктивно прижал к себе хвосты посильнее. Отец на мою попытку спрятаться только фыркнул.

— Просто он стесняется.

— И вовсе я не стесняюсь! — я вскинулся, и выпущенные на свободу хвосты тут же замели песок. Эрай только вскинул бровь. Несколько секунд наблюдал за их движением, а потом поднял глаза.

— А ушки?

— А по морде? — этого я уже стерпеть не мог. Откуда он вообще такой наглый взялся?

— Сэт! — тут уже отреагировал отец. Хорошо хоть подзатыльник не дал, вот было бы позорище. Мне, между прочим, почти шестнадцать, и я уже взрослый! Ну ладно, почти взрослый, Гона у меня еще не было, но почти шестнадцать же!

Я передернул плечами и сердито зафыркал, отворачиваясь ото всех. Отец опять взял меня на слабо, и я опять повелся. Иногда я собственного родителя ненавижу.

— Простите его, он с первого дня здесь на всех рычит, — отец пустился в объяснения. Еще бы веселья было поменьше в его голосе… — Стесняется, что с родителями приехал на отдых.